Откладываю лук. Тетива его намокла. Ее, вроде как, нельзя мочить, испортится и порвется в неподходящий момент. Правда, именно эта сделана из чего-то непонятного. То ли жилы, то ли еще что-то. И я понятия не имею, как вода воздействует на нее. Но лучше будет перед боевым применением ее высушить.

Скидываю с себя набравший воды мешок. Вообще, несколько раз порывался его сбросить, когда пытался выплыть с глубины. Он серьезно так мешал моему подъему к поверхности и тянул на дно. Но внутренняя жаба протестовала изо всех сил. И я был вынужден подчиниться ее хотелкам и поднимать эту тяжесть с собой.

Мда. Все к хренам промокло. И если на одежду из шкур плевать – высохнет, то запасы еды…

Вот сижу теперь, после того как разложил сушиться мокрую экипировку, грызу размокшую тушку уули и гримасничаю. Нет, это я не развлекаю таким образом труп Кеши, а сдерживаю себя, чтобы не выплюнуть то, что ем. Эта хрень, размокнув, стала намного противней.

Химероид, кстати, продолжая безвольно валяться в неестественной позе, открывает один глаз, отрывает от камня голову и взирает на меня.

– Жррра-а-ать, – с мольбой в голосе хрипит он.

Я без всякой жадности спокойно швыряю ему початую тушку уули.

Кеша мигом приводит свое тело, ранее лежащее трупом, в бодрое состояние и втыкает в угощение клюв. А потом тут же вытаскивает его обратно и с подозрением смотрит на меня.

Мне кажется, или его морда скривилась от отвращения?

– Жри, жри, – советую ему, – ничего другого все равно нет.

И показываю ему пример, доставая новую тушку уули. Только после того, как я сгрызаю половину под внимательным взглядом питомца, и со мной после этого ничего плохого не случается, Кеша приступает к трапезе.

Вот засранец недоверчивый! А еще тупым прикидывался.

Правда он не знает, что свою порцию я достал из пространственного кармана. А она сухая и относительно нормальная на вкус. Хе-хе.

Развязываю размокшую повязку на плече. Рана успела закрыться. Классная штука – регенерация. Да и рука слушается нормально и почти не болит. Было бы иначе, может, и не всплыл с глубины, нагруженный мешком.

Блин! Только сейчас замечаю, что меча в петле на поясе нет. Хреново! Второй меч просрал.

– Ты чего там разглядываешь? – спрашиваю химероида, что доев свою порцию, полез через один из валунов и сейчас там с чем-то возится.

– Аррртиллеррист чмо! – выдает он.

– Это ты про меня что ль? – принимаю рассерженный вид, – Или что-то интересненькое нашел?

– Аррртиллеррист, – отвечает Кеша.

Понятно, что ничего не понятно. Поэтому приходится самому встать и дойти до валуна. А посмотрев на находку питомца, заключаю:

– На его месте мог быть я.

Кеша переводит на меня взгляд и уточняет:

– Хозззяин чмо?

– Сейчас пну тебя посильнее, – обещаю ему. – И улетишь в озеро. На дне будешь краба донного изображать.

Химероид немного прижимает голову и чуть пятится. А я, удовлетворенный своей воспитательной деятельностью, продолжаю разглядывать скелет. Несколько его костей и позвоночник сломаны о каменные выступы, что тут торчат из поверхности, о которую этот несчастный и разбился. Тоже, видать, долго падал. И очень давно, судя по тому, что кроме костей ничего не осталось.

Сломан и лежащий рядом лук. А вот колчан со стрелами хоть и лопнул, но половина стрел в нем остались целой. Это здорово!

От одежды на скелете остались одни лохмотья. Мне они не интересны, а вот клинок у истлевшего пояса очень даже. Он из себя представляет что-то между коротким мечом и длинным кинжалом. А может и кинжалы такой длины бывают. В общем, лезвие сантиметров примерно на сорок, прямое, обоюдоострое. Гарды нет.

Качественный кама.

Урон: 9 – 12.

Прочность: 87 из 150.

Никаких больше дополнительных свойств клинок не имеет.

– Но и на том спасибо, мой невезучий друг, – проговариваю я, продевая длинный кинжал в петлю на поясе. – Может еще чем-нибудь поделишься-а-а-а-о?

В конце вопроса перехожу в зевоту.

Нет, не поделится. Ничего у него больше нет.

Теперь колчан. Поломанные стрелы выкидываю. Пригодных остается всего одиннадцать штук. Я то надеялся, что их будет дольше. Ладно, ничего не поделаешь. Колчан обматываю чуть подсохшей, испачканной в крови и грязи, минеткой, что ранее служила мне бинтом. Вот, теперь он не разваливается и его даже можно повесить за плечо.

Снова зеваю.

Блин, что-то меня рубит. Давно, видно, не спал. Хм… Вообще не помню, чтобы спал. Оно и правильно, пока ты спишь, враг качается. Но… Если не посплю, чувствую, организм сам в неподходящий момент вырубится.

Оглядываюсь по сторонам. Тихо и пусто.

– Слышь, Кеша? – обращаюсь к питомцу. – Ты же мне друг?

– Кешшша дррракон!

– Ага, – соглашаюсь с ним. – Драконам нужно хорошо кушать, а еще сторожить хозяина, когда тот будет спать.

Сказав, достаю копченую тушку краказю и пихаю химероиду.

– Мы с тобой договорились?

– Кешшша хоррроший!

– Я на это надеюсь.

Выбираю место поровнее, и, чтобы там был песочек, а не камни. Раскладываю сверху не высохшую одежду из шкур. И валюсь на мокрую лежанку. Засыпаю мгновенно.

Глава 47. Пробуждение.

Просыпаюсь от странного чувства. Будто внутри что-то неуловимо пульсирует. Еще рядом кто-то хрустит и чавкает, а моему носу отчего-то щекотно.

Что за фигня?!

Продолжая лежать на спине, приоткрываю глаза и… Вижу перед собой монстра со здоровенным усами.

– Аа! – одновременно резко дергаюсь, вскакиваю на ноги и отмахиваюсь от чудовища.

Жуткая тварь, отцепляется то моего носа, отлетает на пару шагов и шлепается на песок. А я, не отойдя от позорного испуга, выставляю в ее сторону руку, откуда вылетает небольшая морозная сфера. Только глядя на оледеневшее насекомое, понимаю, что испугался какой-то мелкой мокрицы.

Блин! Стыдоба!

Просто, когда она сидела на носу, прямо перед моими глазами, она казалась страшным гигантским монстром.

Еще до конца не придя в себя после пробуждения, поворачиваю взгляд в сторону прекратившегося, как только я вскочил, чавканья.

Кеша, пялясь куда-то в потолок, мол, меня не видит, ничего такого не делает и весь такой в думах о вечном, лапкой задвигает остатки недогрызенной тушки краказюбра за камень.

Чуть сдвигаюсь, чтобы рассмотреть, что еще спрятано за камнем. А там дохрена всяких подобных останков. А те запасы, что я выложил из вещмешка на просушку – отсутствуют.

Перевожу не предвещающий ничего хорошего взгляд снова на Кешу. Тот, скотина такая, продолжая глазеть в потолок, пятится спиной вперед. Правда, он уперся в камень и просто перебирает лапами, стоя на одном месте.

– Значит ты пожрать любишь? – скрывая злость за лаской в голосе спрашиваю его.

Химероид, видимо, не обманывается и что-то замечает в моих глазах. Поэтому он громко сглатывает и начинает пятиться еще быстрее.

– Дррракон жрррать мно-о-ого надо. Мно-о-о-о-ого!

– Да ты что? Так я сейчас тебя накормлю. Есть у меня такая вкусняшка, ее один раз съедаешь, а потом тебе пища вообще не требуется.

С этими словами достаю из инвентаря яйцо краказю. И замираю.

Легкая пульсация пробивает его поверхность. Хм… Убираю в инвентарь. Удостоверяюсь, что именно это чувство меня вывело из сна. Снова достаю лизуна. Он стал чуточку крупнее. Под мутной склизкой оболочкой на меня пялится уже два глаза.

– Ты чего, вылупляться собрался? – интересуюсь у него.

Тот, конечно, ничего мне не отвечает. Да и вообще никак не реагирует. А вот жжение в ладони, где лежит яйцо, усиливается.

Что же с тобой делать? И сколько ждать твоего вылупления?

Перекладываю в другую руку и снова смотрю на Кешу. Вернее, на то место, где тот до этого находился.

– Эй! Ты куда пропал?! – оглядываюсь по сторонам.

А, вот и химероид. Как истинный краб забирается в воду. Но, как только ее поверхность достигает перьев шеи, Кеша стразу дергается и фыркает. Глубже он не заходит и с опаской смотрит на меня.