Губы приложились к моей руке, он немного всосал мою кожу, и в районе пупка тренькнули мурашки. Я постаралась их разогнать и ухмыльнулась:

– Не слишком ли вы…

– Брось, можем и на «ты».

– Не слишком ли ты, Захар, торопишь события?

– Я тебя купил! – возразил запальчиво.

Слишком быстро.

О-о-о, Котов, зря-зря-зря ты так поспешил сказать это…

Еще и так напористо, алчно…

Проявил свой азарт, искреннюю заинтересованность, жажду… Обнажил струнки, которые так приятно будет натягивать, дергать, пощипывая, и заглушить звон легким хлопком ладони, как будто перебираешь гитарные струны.

– Ты купил не меня. Рабовладельческий строй давно отменили.

– Даже в Мавритании, я в курсе! – закатил глаза. – Однако фактически…

– Мы не на уроке права, Захар. Хотя я могла бы прочитать тебе несколько лекций, – хмыкнула. – Ты купил не меня, но всего лишь ужин со мной. У-ЖИН! – улыбнулась. – И точка…

Ноздри носа Кота затрепетали.

Хотя бы потому, что рядом собрались скучающие гости. Они хотели понаблюдать за отбытием Котова и его блестящей покупки. Но станут свидетелем кое-чего другого – как нахал получает щелчок по носу!

– Ужин, Захар. И никаких «до рассвета»! – подчеркнула я, медленно направившись на выход.

Ох, как хотелось выбежать, хлопнуть дверью и прислониться к ней спиной, тяжело дыша. Но вместо этого я медленно пошла на выход. Швейцар немного замешкался, но бросился открывать дверь.

– Извините, – пробулькал так, словно у него в горле пересохло, еще и пялился на меня украдкой.

Многие забывают, что за формой прислуги скрываются обыкновенные люди, со своими страстями, желаниями и даже желанием посплетничать. Прислуга знает слишком многое, иногда выгодно это использовать, иногда лучше не появляться им на глаза и обходиться без их помощи.

Выйдя на прохладный мартовский воздух, я медленно выдохнула, потом быстро вдохнула, пытаясь выровнять дыхание. Сердце билось, как сумасшедшее.

Захотелось покурить.

Со страшной силой…

Даже пальцы затряслись в кармане шубки.

Не бывает бывших курильщиков.

Всегда подвернется ситуация, в которой не бывает иного спасения, кроме той самой сиги и дыма, в котором так вкусно и уютно прятать собственные мысли. И ничего объяснять не нужно, дым и так все понимает…

Олег будет против.

Хотя плевать, я тоже была против участвовать в этом дурацком аукционе! И что в итоге?

Отбиваюсь от нахального спонсора, а муженек и дальше играет роль распорядителя торгов, даже не проводил меня, хотя мог бы, – подумала я немного капризно.

Ничего не поделать, все мы иногда – лишь капризные девочки, которым хочется шоколадку, на ручки и пусть весь мир немного подождет.

Нужно собраться с мыслями…

Мигрень снова нахлынула.

Долбаный отказ от кофе. Организм бушевал, сопротивляясь изо всех сил, цепляясь за любимые привычки.

Ладно, если не кофе, то хотя бы одну сигаретку!

Плюнув на все, я подошла к охраннику.

– Сигареты, пожалуйста.

– Я не курю, – отозвался слишком быстро.

– Валентин Сергеевич? – вздохнула я. – Будьте так добры, сигареты и зажигалку.

Охранник вылупился. Он один из сменных, видимо, даже не подозревал, что я знаю его имя. Поэтому через миг пачка сигарет и зажигалка быстро перекочевали в мою ладонь.

– Благодарю…

Я прошлась до беседки, мне всегда нравилось пить здесь чай. Территория уже расчищена, но еще слишком холодно для уличных чаепитий. Поэтому я всего лишь прислонилась плечом и закурила.

– Я сказал, что мы гуляем до рассвета! – донеслось мне в спину с упреком.

Котов примчался!

Кто бы сомневался.

– А я сказала, чтобы ты убирался из дома моего супруга. И что дальше?

– Но ты ничего при этом не купила. А я купил…

Я обернулась, намеренно выпустив колечко дыма в нос обнаглевшему мужчине. Он поморщился, точь-в-точь как Кот, который не любит, когда ему в лицо дуют ветерком дыхания…

– Что ты купил?

Пусть только скажет, что купил меня. О, пусть скажет, я с удовольствием прижгу окурком ему что-нибудь…

– Я купил… ужин.

– Ужин и получишь. Я посмотрю свое расписание, – сказала я и отвернулась.

– Но…

– В правилах аукциона четко указано, какой лот приобретается дарителем за сумму, озвученную им. Правила аукциона остались неизменными. Купил ужин – получишь ужин. Фантазировать вслух не воспрещается, но ты же большой… мальчик, и должен понимать, что, если ты купил лошадь и вслух сказал: «Хочу радужного единорога!», лошадь им не станет.

– Ебал я в рот всех радужных единорогов! – ругнулся.

– И как? Понравилось?

– Ах ты су-у-ука! – протянул он. – Значит, расписание посмотришь?

– Посмотрю. Не сегодня… Сегодня уже слишком поздно, у любимого мужа – званый вечер, аукцион, через полтора часа грянет салют. Обожаю салюты… Ни за что не пропущу это зрелище.

– Я обещаю тебе самые крутые салюты. В каждой клеточке твоего тела… Вагину просто на разрыв бомбить будет! – посмотрел на меня диковато, опасно сверкнув глазами. – Ты на моем члене будешь кончать без перерыва и станешь молить о добавке… Клянусь!

– Ты едва не чпокнул мою падчерицу и теперь нацелился на меня? Забавно…

– Не чпокнул. Даже сунуть в ротик не успел. Вовремя понял, что есть более интересные и достойные претендентки на мой член.

После этих слов Котов посмотрел на меня так, будто сделал мне очень большое одолжение.

– В очереди за колбасой я еще не стояла. Тем более сделанной из кошачьего мяса…

Котов сделал шаг вперед, стиснув запястье пальцами.

– Послушай, ты… – пророкотал низко.

– Дарина, все хорошо? – послышался рядом мужской голос.

Котов отступил медленно.

– Завтра. Будь так добра, посмотри свое расписание – завтра! – попросил настойчиво.

Мужчина быстро ушел, казалось, за ним даже дорожка воздуха закружилась вихрем. Я с трудом заставила себя перевести взгляд на того, кто вмешался.

Может быть, очень вовремя.

Пожалуй, я кое в чем перегнула палку. Не стоило так оскорблять мужское достоинство Котова. Мужчины способны стерпеть многое, но не стоит задевать их член нелестными словами. О, тушите свет…

И я, кажется, только что совершила ужасную ошибку.

– Мне показалось, или Котов выглядел рассерженным? – поинтересовался Фомин.

Именно он нарушил уединение между мной и Котовым. Кстати говоря, очень вовремя. Не знаю, на что бы решился взбешенный мужчина, который считает, что весь мир должен стоять перед ним раком, умоляя трахнуть.

– Не знаю, а что именно так выглядело со стороны? – поинтересовалась я.

– Прогуляемся? – предложил Фомин, подставив свой локоть.

– Отпустил несколько громких шуточек в адрес наших отношений с мужем, а теперь подставляешь свой локоток?

– Я всегда готов подставить тебе свой локоток, и не только, – посмотрел на меня призывно.

– Михаил, мы это уже проходили. Мой выбор остался прежним.

– Никогда не поздно его пересмотреть, – подмигнул Михаил, достав сигареты. – Будешь? Я же знаю, что иногда хочется. Сам много лет бросаю.

– Извини, я уже.

– Это самое печальное. Печальнее только в сексе услышать: «Я уже…»

– Нет, печальнее другое.

– Ну? – улыбнулся ожидающе.

– Печальнее, когда приходится говорить иначе: «Ты что, уже? А я еще – нет!..»

– Со мной, кстати, такого никогда не бывает! – похвастался Фомин. – Как с этим обстоят дела у Олега? У мужчин постарше эректильная функция неизбежно ослабевает…

– Спроси у Олега, – посоветовала я. – А я послушаю.

– В узких кругах прошел кое-какой слушок… Говорят, одно из крупных вложений твоего мужа себя не оправдало… Мягко говоря. Еще не поздно элегантно сойти с борта тонущего корабля тогда, когда об этом мало кто догадывается.

Фомин выпятил подбородок вверх.

– Со мной ты ни в чем не будешь нуждаться. И сможешь вернуться к любимой работе. Я же знаю, как тебе нравилось выигрывать громкие дела. Я обеспечу тебе самые вкусные и интересные! Ну и себя, разумеется, – добавил скромно.