— Нет, милая.

Его резкие слова обращены ко мне, и я смотрю на него с некоторым шоком.

— Я хочу…

— Я долго не продержусь. Мне нужно быть внутри тебя. Сейчас! Всё, о чём я думал с тех пор, как увидел тебя в объятиях того другого мужчины, — это оказаться внутри тебя, взять тебя и сделать своей, заставить тебя забыть всех мужчин, которые когда-либо обнимали тебя раньше, — умоляет он меня, толкая меня на спину и перекатываясь на меня сверху.

— Мужчина, какой мужчина? — я спрашиваю его, понятия не имея, о ком он говорит.

— Мужчина из самолёта.

— Се… — но я не успеваю проговорить его имя.

Он останавливает меня со стоном, когда его голова падает мне на грудь.

— Я даже слышать не хочу, как ты произносишь его имя.

Я улыбаюсь, не веря, что могу контролировать этого грубияна, моего мужа.

— Я тоже, Мейсон. Я почувствовала то же самое, когда увидела тебя. Я хотела, чтобы ты был моим, — я провожу руками по его груди, между ног, обхватывая его член. — Я хотела тебя таким.

Он шипит, и его бёдра выгибаются под моей рукой, когда я глажу его.

В его глазах горит огонь, когда он опускается на колени и садится, приближая свою твёрдость к моей сердцевине. На одну короткую секунду я начинаю нервничать.

— Пожалуйста, будь полегче, Мейсон, — прошу я его.

Его глаза смотрят на меня, как будто он задаёт мне вопрос, но прежде, чем он его озвучивает, я говорю ему:

— Ты мой первый. Я берегла себя для своего мужа.

Снова его голова падает мне на грудь с бормотанием:

— Блять.

Он ведёт внутренний спор с самим собой. Он обеспокоенно смотрит на меня.

— Я не хочу причинять тебе боль.

Я делаю глубокий вдох и доверяю ему.

— Я знаю, что ты этого не сделаешь.

Он встречается со мной взглядом и сначала мягко входит в меня, и он растягивает меня, наполняет меня. Я чувствую себя полной и растянутой, когда моё тело принимает его. Я знаю, в тот момент, когда он достигает моего барьера. Его пальцы снова прикасаются к моему клитору, и я всё ещё чувствительна после предыдущего оргазма, так что вскоре я снова готова, и он проталкивается внутрь, полностью заполняя меня и беря меня.

С каждым толчком он шепчет мне:

— Моя. Моя. Моя.

Я хочу успокоить его и дать ему понять, что я на самом деле принадлежу ему, но я наполовину схожу с ума от того, как моё тело реагирует на его. Он стонет мне в шею, целуя меня, и мои чувства перегружены. Я чувствую его повсюду, и вскоре я снова кончаю. Моё сердце бешено колотится, на лбу выступает пот, и я тяжело дышу.

Он толкается один раз, второй, а затем стонет, наполняя меня своей спермой.

— Да, — стону я.

Полностью насытившись, я лежу вялая и безвольная, когда он падает рядом со мной. Я не знаю, что должна делать потом, поэтому я следую своему инстинкту и прижимаюсь к нему, целуя его грудь.

Обхватив меня руками, Мейсон прижимает меня так крепко, что я едва могу дышать, но я не прошу его остановиться. Я никогда не чувствовала себя в такой безопасности, чтобы обо мне так заботились, и я не осмеливаюсь… сказать… такой любимой.

Глава 9

Мейсон

Я чувствую, что схожу с ума.

Я продолжаю говорить себе, что это нереально, но я никогда не чувствовал ничего настолько реального, как то, что я чувствую, когда я с Мией. Мы пробыли в хижине уже сорок восемь часов, и я не мог оторвать от неё своих рук.

Единственное, что заставляет меня помнить о том, что всё это ненастоящее, — это мысли об объятиях, которыми Мия поделилась в аэропорту с тем парнем Сержем. Может быть, она просто хочет быть с кем-то, и неважно, с кем именно. Может быть, ей одиноко, или, может быть, она верит в сказки и тому подобное. Я не знаю причины, и часть меня беспокоится о том, чтобы выяснить это.

Сегодня Рождество, и я лежу на диване, приходя в себя после обильного завтрака, который мы съели. Мие понравились подарки, которые я ей купил: мягкое одеяло, халат с принтом миссис Мислтоу на спине и бриллиантовые серьги. Из всех её подарков, я думаю, этот халат понравился ей больше всего. Вместо того, чтобы надеть его, я поймал её на том, что она пялится на свою фамилию с тех пор, как получила её.

Она подарила мне набор для бритья, пижамные штаны и самодельные купоны, предлагающие растирать спину, принимать душ вместе и проводить время наедине. Она забрала набор для бритья и пижаму, как только я их открыл, потому что решила, что ей нравится моя борода и она не хочет, чтобы я спал в штанах. К счастью, она разрешила мне оставить купоны, и я знаю, что очень скоро воспользуюсь ими.

— Мейсон, это ты нарисовал? — спрашивает она меня, заходя в гостиную.

Она держит в руках её портрет, который нарисовал, но я на него не смотрю. Я смотрю на Мию. Она в восторге от портрета, и то, как она смотрит на меня, проникает сквозь мои защитные стены, как язык сквозь взбитые сливки. Я сажусь, притягивая её к себе, пока она не садится ко мне на колени, и я укачиваю её там.

— Да. В ту первую ночь, когда ты была в ванне.

Она в замешательстве качает головой.

— Как? Я имею в виду, мы только познакомились, как тебе удалось написать такой портрет, даже не взглянув на меня?

Мне должно быть стыдно. Я должен просто забыть об этом, но я не могу.

— С того самого момента, как я впервые увидел тебя, ещё до того, как я был уверен, что ты та, на ком я собираюсь жениться, я запомнил всё в тебе. Ты прекрасна, Мия.

— О, Мейсон, — она кладёт руку мне на грудь, и её лицо заливается милым румянцем.

Я обхватываю её подбородок.

— Расскажи мне что-нибудь о себе. Что-нибудь, чего я не знаю.

Она смотрит на потолок и снова на меня.

— Э-э, у меня есть винодельня.

— Что? — удивлённо спрашиваю я её. — У тебя есть винодельня?

— Ну, да. Когда мои родители умерли, дом достался мне, но я не была там с момента их смерти. Я не смогла заставить себя поехать туда. — На её лице появляется печаль, и я провожу большим пальцем по её щеке, как будто могу разгладить морщинки от беспокойства. — У меня есть люди, которые руководят ею, но, может быть, однажды ты захочешь съездить туда со мной? — с надеждой спрашивает она меня.

— Конечно, абсолютно. — Я думаю о том факте, что у неё есть доход, она красива и умна, она — всё. Почему она согласилась на этот брак? Я не могу этого понять. — Почему ты согласилась на брак по договорённости, Мия? — спрашиваю я её, думая, что её ответ будет тем, что удержит меня от того, чтобы пуститься во все тяжкие.

Она начинает говорить о своих родителях. И вместо грусти, с которой она вспоминала о них раньше, её лицо наполняется надеждой. Её рука тянется к моему лицу, обводя шрам на щеке, а затем она наклоняется и нежно целует сморщенную кожу там, прежде чем отстраниться.

— У моих родителей был брак по договорённости. Ни один из них не хотел доводить его до конца, но как только они увидели друг друга, они согласились на него, — Мия пожимает плечами. — Это была любовь с первого взгляда. Это была судьба. Я знаю, что так оно и было. И я не знаю, но, когда я поговорила с твоей мамой, я не могла этого не сделать. Это давило на меня так сильно, что я знала, что собираюсь это сделать, — она делает глубокий вдох и расправляет плечи, глядя мне прямо в глаза, как будто бросая мне вызов не согласиться с ней. — Я верю, что это судьба свела нас вместе.

Я убираю волосы с её лица и даже не пытаюсь отвести от неё взгляд. Меня поражает, насколько чертовски бесстрашна эта маленькая девушка коротышка. Она верит в сказки, счастливый конец и настоящую любовь. Глядя на неё, я понимаю, что она не заслуживает меньшего.

Мы смотрим друг на друга так долго, что я вижу каждую эмоцию, отражающуюся на её лице. Я обхватываю рукой основание её шеи.

— Я полностью согласен, моя бесстрашная Мия.

Я прижимаюсь губами к её губам, желая, чтобы она точно знала, что я чувствую. Я никогда не насытюсь ею, но я чувствую, что есть предел. С моей жизнью, с тем, что я видел, я не могу не задаваться вопросом, не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой. Неужели это действительно продлится долго? Знаю, что я чувствую, но как насчёт неё? Она молода и может так много предложить. Как она может примириться со сломленным героем, который больше не верит в сказки?