– Сходим. Давай на Новогоднее представление? Подарю тебе и маме билеты из карманных сбережений.
– Я вообще-то нас вчетвером имела в виду! – со злостью сказала Света.
Я присела на корточки, чтобы наши лица оказались на одном уровне. Потрепала сестру по голове.
– Мы уже не сможем сходить вчетвером как раньше. У папы сейчас другая жизнь. Он же приглашает тебя к себе на выходные. Может, поедешь разочек? Познакомишься с его новой женой. Они бы сводили тебя в цирк, а потом на других выходных и мы с мамой куда-нибудь. Двойной бонус!
Если бы Люцифер был девочкой, то определенно с таким же взглядом, какой сейчас бросила на меня моя сестра. Она просто испепеляла глазами.
– Вот сама так и делай! – Света кинула фоторамку на кровать и повернулась ко мне спиной. – А сейчас заплети мне косы, пойдем поскорее в садик.
Я принялась нежно перебирать ее локоны пальцами, ощущая, что сердце неприятно щемит. Между нами повисла продолжительная тишина. Этот утренний разговор напомнил о том, что разбитые вещи легко и просто не склеиваются, сколько бы суперклея у тебя дома не было.
…
Октябрь вслед за сентябрем в этом году выдался удивительно теплым и сухим, на термометре отображалось целых пятнадцать градусов. Настоящее затяжное бабье лето. Ни тебе дождя, ни ветра. Лишь желтеющие листья выдавали осень с потрохами.
Света шагала рядом в накинутом на платье плащике и симпатичных туфельках с красными бантиками. За руку меня она не держала, якобы повзрослела. Две косички, которые я заплела, каким-то удивительным способом снова растрепались. Мое же каре после сушки немного пришло в норму, хотя волосы так и не легли как у девушек на обложках журналов. Одуванчик остается себе верен до конца. Глупо было полагаться, что, срезав длину волос вдвое накануне начала учебного года, моя внешность вдруг станет модельной.
– Я сама добегу до группы, – сказала сестра, стоило нам миновать калитку детского учреждения. – Распишешься в журнале вечером, когда будешь забирать.
– Ты уверена?
Она кивнула и уже понеслась так, что пятки засверкали. Я, естественно, в свои шесть лет такой не была. Мама доводила меня до группы, держа ладошку в своей руке. И я еще долго хныкала, смотря ей уходящей вслед.
Понаблюдав через стеклянные двери, как сестра поздоровалась с охранником и перешла через турникет, я повернула в сторону своей школы. Лицей с уклоном в иностранные языки располагался в соседнем квартале. Отец, будучи переводчиком, посчитал, что обучение здесь станет полезным и для дочери. «Языки – ключ к любой двери, на каком бы клочке земли ты не оказалась» – говорил он. Но любовь к иностранным языкам во мне так и не проснулась. Вместо этого я обожала наш родной русский язык и литературу. Мне казалось, что нет прекраснее слов и речи, которыми изъяснялись Пушкин и Толстой. Именно с этим я и собиралась связать свою дальнейшую судьбу. Пока все мои одноклассники поголовно погрязли в английском, немецком и китайском и уже распланировали свою жизнь за рубежом в качестве переводчиков, дипломатов и менеджеров, я единственная, кто нацелился на филологический факультет и кафедру истории и теории литературы.
Каких-то пара-тройка лет назад я шагала до лицея среди низких пятиэтажек. Сейчас же район так перестроили, что высились вокруг сплошные многоэтажки, окна соседних зданий чуть ли не упирались друг в друга. Часть деревьев выкорчевали, на место зелени пришла зона асфальтированной парковки. На первых этажах новых домов открыли магазинчики, аптеки, но большую часть занимали алкомаркеты, что радовало определённый срез молодежи и завсегдатаев уличных скамеек.
Меня же радовало лишь одно местечко. Я свернула на боковую улочку и юркнула в сторону непримечательной лесенки и двери, украшенной искусственными цветами – пышными пионами с зелеными листочками. Мало кто знал, что здесь прячется одна из самых уютных кофеен на районе, где тетя Валя варит бесподобное латте на кокосовом молоке. Женщина она была уже немолодая, да что юлить, заслуженно вышедшая на пенсию, но огонька в ней было с излишком. Открывала она «Чашечку» на свой страх и риск, знала про конкуренцию с сетевыми кофейнями, но уже несколько лет ее детище держится на плаву. И я считаю, что все это благодаря волшебству, которое она создает своими руками. Выпечка тети Вали – это отвал башки наравне с кофе.
– Сонечка, в школу бежишь? – подмигнула мне женщина из-за прилавка.
Тучная и крупная по строению тела, она на самом деле была очень шустрым человечком, который мог дать фору любой спортсменке. А еще она никогда не встречала клиентов с кислой физиономией, каким бы испорченным ее настроение ни было. На лице тети Вали всегда светилась искренняя улыбка.
– Здравствуйте, теть Валь! Мне как обычно.
Кофемашина тут же заработала, издавая характерное звучание, а маленькое помещение стали окутывать ароматы молотых кофейных зерен и кокосовой стружки. Да, да, она посыпала пенку на латте настоящим кокосом, обожаемым мною. С витрины манили только-только испеченные пирожки, булочки с корицей и кексы.
Пока Валентина Геннадьевна готовила мой заказ, в кофейню зашел еще один клиент. Колокольчик над дверью мелодично звякнул. Я оторвала взгляд от выпечки, на которую пускала слюни, и оглядела вошедшего. Это был парень моего возраста, спортивного телосложения, чуть выше меня. В ушах у него торчали беспроводные наушники, он немного подергивал головой в такт музыке. Из-за этого его густые темные волосы колыхались и лезли в глаза. Я улыбнулась, когда одна из попыток откинуть непослушную прядь движением головы провалилась, и парню пришлось сдувать ее, смешно вытянув губы в трубочку. Знал бы он, как мне знакомы эти проблемы с волосами, живущими своей собственной жизнью!
Будто почувствовав, что на него обратили внимание, парень повернулся и встретился со мной взглядом. Никогда не видела таких серых глаз! У зрачка радужка принимала более темный тон. И резкий контрастный переход от оттенка карандашного грифеля до цвета пасмурного неба делал их очень необычными! Это завораживало.
Я поняла, что зрительный контакт наш затянулся, когда парень удивленно приподнял бровь. Пришлось отвернуться, несколько смутившись. Обычно я так нетактично на людей не пялюсь. Даже если они очень симпатичные.
– Соня, держи, – тетя Валя спасла от неловкости, протянула бумажный стаканчик с кофе, на котором маркером вывела пожелание хорошего дня. – Латте на кокосовом молоке.
– Спасибо.
Я улыбнулась и приложила карточку к терминалу для оплаты. Пока аппарат проводил операцию, не спеша соединяться с сервером и выплевывать чек, я немного сдвинулась в сторону, уступая место недавно вошедшему клиенту. Тот успел вытащить наушники и изучал написанное мелом меню на грифельной стене. Так сосредоточенно это делал, будто бы выбирал не напиток, а принимал жизненно важное решение.
– Здравствуйте, молодой человек! Вы у нас впервые? Что желаете? – тетя Валя обратила все свое внимание на него, не забывая попутно подмигнуть мне, когда злосчастный терминал наконец списал деньги.
Услышала я голос парня, когда покидала кофейню и переступала порог.
– Доброе утро. Мне флэт уайт.
Я едва удержалась, чтобы не хихикнуть. Для этого он так тщательно изучал меню? Да и кто вообще берет себе такой скучный кофе в столь очаровательной кофейне?! Зато голос у парня оказался вполне приятный, с легкой хрипотцой, которая в целом шла к его образу. Странно, что раньше он не попадался мне на глаза. Может, приехал к кому-то в гости? Заблудился? Хотя, вряд ли человек, который сбился с маршрута, беззаботно и спокойно разгуливает по кофейням. Господи, Соня, о чем ты вообще задумалась?! Какое мне дело до постороннего человека, которого вижу в первый и в последний раз в жизни? Вот только эти его необычные серые глаза прочно застряли в голове. И дабы вытравить их прочь, я зашагала в сторону лицея, набрав приличную скорость.
– Ты куда так прешь, словно танк?!
Ко мне навстречу бежала и горланила на всю улицу Таня Богачева, моя одноклассница и по совместительству лучшая подруга. В принципе, единственная подруга. А еще Танюха была бунтарка, которая терпеть не могла окостенелые нормы и правила, такие как школьная форма, к примеру. Даже сейчас на ней вместо белой блузки, жилетки и плиссированной юбки как на мне были надеты темно-синие брюки, рубашка оверсайз и большие грубые ботинки на шнуровке. В носу поблескивало колечко, пирсинг-обманка. Хорошо, что волосы после лета обратно вернула своего оттенка, вороного крыла с легким синим отливом. Все три месяца она пугала соседей ядрено-розовым ежиком.
