Сосед по купе оторвался от своего ноутбука, закрыл крышку и полез в карман пальто.

– Вазмите, пажалуста, – сказал он с довольно сильным прибалтийским акцентом.

– Всё в порядке. – Проводница вставила билеты в ячейки своей кожаной сумочки с множеством отделений и вернула паспорта мужчинам. Паспорт соседа тоже был темно-красного света, но явно не русский.

– Чай-кофе принесу чуть позже, – выходя из купе, сказала она и прикрыла дверь.

– Николас, – протянул руку сосед с дружелюбной улыбкой.

– Виктор, – улыбнувшись в ответ, он пожал руку соседу.

Рукопожатие было коротким, сильным и в то же время каким-то вежливым, интеллигентным, что ли. Вообще, человек излучал очень комфортное дружелюбие и уверенность в себе. Как будто профессор на лекции со студентами.

– Вы до Москвы едете, Виктор? – спросил он.

– Да, по работе, а вы?

– Ну нэт, я нэ по работе, – задумчиво ответил Николас, и Виктор так и не понял, он едет до Москвы или нет, но переспрашивать не стал. Да собственно, какая ему разница. Все эти вопросы риторичны и задаются только с целью нарушить неловкое молчание.

– Надолго? – не унимался сосед, совсем не к месту задав несуразный вопрос.

– Да нет, – уклончиво ответил Виктор, а Николас вдруг рассмеялся:

– Интэресный русский язык! Вы сказали да нэт, вот и как понять, да или нэт?

Виктор тоже улыбнулся.

– Вообще-то всё просто: второе слово «нет», поэтому оно отрицает первое да, а я, собственно, еду только искать работу, поэтому как повезёт. Может, останусь там, а может, в Череповец вернусь. Так что на пару дней, а может, чуть дольше, – это уже был, достаточно развёрнутый ответ, на, казалось бы, ещё один риторический вопрос.

– А живёте в городе Череповец? – спросил Николас. – Здесь разве нет работы?

– Работы валом, можно даже без выходных пахать, – в свою очередь рассмеялся Виктор и уже серьёзно добавил:

– Зарплаты другие. А вы сами откуда?

– Я из юга, – сказал Николас. – Родился в Греция, потом, когда вырос, учился в Лондон, сейчас живу на остров Крит, это в Средиземное море.

– Да знаю я, где Крит. Ничего себе, а я думал вы из Эстонии откуда-нибудь, судя по акценту. А в Череповце что делали?

– Много лет перед сейчас я жил здесь, в деревня на севере Вологодский область. Женщина у меня была. The girlfriend, – пояснил он. —Русский забывать стал, давно не говорил.

– Да нормально вы говорите. Ничего себе, а сейчас к ней в гости ездили? – спросил Виктор необычного собеседника.

– Да, на могилу был, – нахмурился сосед.

– Блин, сорри, сожалею. А давно она умерла? – участливо спросил Виктор.

– Да, давно, почти двадцать лет перед сейчас. Убили её, – грустно сказал Николас и посмотрел в окно. – Но это прошлое. – Он попытался сменить тему и снова спросил: – Так, значит, в Москве работа есть и дорого оплата, да?

– Да, пожалуй, дорого, – в тон ему ответил Виктор. – Раза в три больше, чем здесь.

– Тогда конечно, я вас понимай, вы молодой, энергичный, вам надо там, где много люди, много работа. И оплата много хорошо, – и он снова улыбнулся.

Виктор поймал себя на мысли, что общение с этим импортным соседом доставляет удовольствие, таким необычным он казался и таким позитивным. В дверь постучали, и к ним заглянула проводница Мария. На тележке у неё было несколько стаканов в подстаканниках с дымящимся чаем и белых чашечек с кофе.

– Чай, кофе? – осведомилась она.

– Мне кофе, please, – сказал Николас. – Сладкий и молоко.

– Молока нет, – каким-то обиженным тоном ответила Мария, поставила на стол чашку растворимого кофе и два бумажных пакетика сахарного песка.

– А мне чай, пожалуйста. – Виктор взял стакан в блестящем подстаканнике.

Когда дверь в купе закрылась, Николас сказал:

– Так подавали чай всегда, и много лет перед сейчас, в этих железный ручка.

– Подстаканник, – поправил Виктор, улыбнувшись.

Что-то шкодное было в этом акценте и ошибках в произношении слов. Он предложил один бутерброд Николасу, а сам развернул другой и начал есть. Николас поблагодарил и стал размешивать сахар в своём кофе, потом вдруг, как будто что-то вспомнил, полез в свою дорожную сумку и выудил оттуда красивую бутылку виски 0.7 и батончик швейцарского треугольного шоколада Toblerone. Виктор не особо хорошо разбирался в виски, но с первого взгляда было видно, что это реально дорогой напиток. Бутылка была початая, и содержимого там оставалось не больше половины.

– Хочу вас угостить, Виктор, это очень хороший виски, называется Balvenie, пробовали такой?

– Нет вроде. Ни разу перед сейчас, – улыбнувшись пошутил Виктор, взяв бутылку в руки.

На этикетке было написано «30 years», в ладонь легко ложилось пузатое горлышко.

– Я пробовал Ballantines, – сказал Виктор, – а такую ни разу.

Николас тут же замахал руками:

– Нет, нет, этот другой, этот виски лучше, если вы попробуйте, вам точно понравится. Только… – замешкался он, – нет этих… румок.

Виктор, улыбнувшись, встал:

– Минуточку, схожу к Марии за румками.

Через пару минут он вернулся с двумя пустыми гранёными стаканами и поставил их на стол:

– Вот, только такие румки.

– Это хорошо, – улыбнулся Николас. – Главное не то, что изнаружи, а то, что изнутри.

– Что внутри, – поправил Виктор.

– Да, так. Я раньше лучше́е говорил по-русски. Давно. Теперь забывать стал, нет практики. – Открыв бутылку, Николас налил себе и Виктору.

– Да-а, такой виски не из гранёных стаканов пить. – Виктор поднял свой: – Будем здоровы.

– Чин чин, – подтвердил Николас, и они выпили.

Виктор отпил немного. Виски, конечно, был отменный, настолько мягкий и ароматный, что он даже не стал закусывать, а просто сидел и смаковал послевкусье.

– Хорошо пошло, так у вас говорят? – засмеялся Николас.

– Класс, суперское вино, – Виктор поднял два больших пальца вверх.

– Виски, – поправил Николас и по-гусарски налил ещё по полстакана.

Николас так запросто разлил с абсолютно незнакомым человеком полбутылки виски стоимостью тысяч под сорок, не меньше. Виктору было даже немного неловко.

– Давайте, мой друг, за всё хорошее, что есть в вашей большой стране, – сказал Николас.

Он отпил немного виски, развернул шоколадку и, поломав её на треугольники, отправил один в рот. Виктор тоже отпил немного и взял шоколадку.

– Шикарно просто, – вслух сказал он свои мысли.

– Да, gorgeous, – подтвердил Николас.

Доели бутерброды. За окном в темноте появился мост через реку. «Шексна», – подумал Виктор. Лёгкий хмель поднял настроение, стало весело и легко. Проблемы стали казаться незначительными, а жизнь прекрасной. Вот такой алкогольный самообман.

– А вы долго жили с… Ну, в этой деревне? – спросил он у Николаса.

– Почти три года.

– Расскажете, как вам жизнь в российской глубинке?

– Чуть позже, – Николас вдруг стал серьезным. Он пристально посмотрел в глаза Виктору, как бы оценивая, говорить что-то важное или нет. Виктору вдруг стало не по себе от этого взгляда. Он увидел в этом человеке такую волю, такой характер, что холодок прошёл по телу, а на голове слегка зашевелились волосы, словно наэлектризованные. Да, это не кроткий, интеллигентный офисный работник, как ему показалось вначале, этот парень для достижения своих целей свернёт любую гору. Даже мелькнуло в голове: не гипнотизёр ли какой этот товарищ? Уж больно взгляд тяжёлый. Николас как будто прочитал мысли Виктора и улыбнулся самыми уголками губ.

– Вы верите в Бога? – внезапно спросил он.

Надо сказать, вопрос застал Виктора врасплох. – Как сказать. Что-то или кто-то там, может быть, и есть, – он невнятно указал рукой вверх. – Хотя как ты можешь верить в то, чего никто не видел? Нет, пожалуй, не верю.

Похоже, этот ответ вполне удовлетворил Николаса, и он продолжил:

– А десять заповедей знаете?

– Знаю. Наверное. Там не убей, не укради…

Николас отрицательно покачал головой: