Костик споткнулся на полуслове и замер, уставившись в лобовое стекло. Нет, он не замолчал, просто тембр его голоса изменился до хриплого баса, а слова растягивались в заунывную песню. Как будто запись голоса проматывали на скорости раз в десять медленнее обычного. Виктор оглянулся по сторонам. Всё вокруг стало статичным, как на картинке. Хотя нет, все двигались, но двигались со скоростью медленно ползущего ленивца. Холодный озноб прошиб Виктора от нереальности происходящего.

– А-а-а-а я-а-а-а та-а-а-ако-о-ой…., – Костян медленно растягивал слова.

И тут Виктор увидел самое главное. «Нексия», которую он только что пропустил, по-черепашьи медленно тащилась по внешнему ряду кольца, а с внутреннего на выезд, тоже медленно, но явно раза в два быстрее полз «Джип-Чероки». Тот, даже не утруждая себя включением правого поворота, шёл наперерез «нексии», направо, в сторону Фанеры. Даже в таком замедленном темпе было понятно, что аварии не избежать. Виктор уже почти выехал на кольцо, когда увидел столкновение. Правым передним крылом тяжёлый «джип» врезался прямо в водительскую дверь «нексии». Медленно, как в заправском блокбастере, полетели стёкла и куски пластмассы. «Нексию» стало разворачивать направо, и в то же время левые колёса оторвались от земли. Виктор однозначно знал, что сейчас тот перевернётся. Избегая столкновения, машина, двигавшаяся по внешней полосе, резко взяла вправо и стала приближаться к «Ниве» Виктора. Ещё доля секунды – и «нексия» уже лежала на крыше, а чиркан, вылетев на встречку, врезался в рейсовый автобус. Отскочив от него, как пружина, «джип» подпрыгнул и остановился прямо посередине полосы. Обычно в экстренных ситуациях работают интуиция и реакция. Здесь же у Виктора появилось время обдумать ситуацию. Прицеп, конечно, сильно ограничивал маневр. До произошедшей аварии он намеревался сделать правый поворот и выехать вправо на Архангельскую, в сторону Фанеры, но там, на выезде, уже лежала перевёрнутая «нексия», чуть левее, выпуская клубы пара, уныло стоял сморщенный «джип». Слева на них надвигался внедорожник со знаком «Рено» на решётке радиатора. Тормозить было уже поздно, и Виктор вдавил газ до пола, вывернув руль вправо, уходя от столкновения с реношкой, подождал, пока реноха поравняется с прицепом, и вывернул руль влево, уходя левее на Краснодонцев. Бросил взгляд в левое зеркало. Реношка прошла в сантиметрах от прицепа, чудом не задев его, и со свистом тормозов, со всего маху уткнулась в бордюр около «нексии».

Правые колеса прицепа уже поднимались, начиная переворачиваться. Тогда Виктор снова крутанул руль вправо, проползая правыми колесами почти по бордюру вдоль Краснодонцев. Прицеп дёрнулся, но не перевернулся. Виктор снял ногу с газа, посмотрел на спидометр – скорость почти восемьдесят, и это на неуклюжей, неповоротливой «Ниве»!

– …и-и-и-иду себе, никого не трогаю… – продолжал фразу Костян, вернувшись на свой прежний темп речи. – Бля-а-а-а, Витёк, чё это было? бля-а-а-а, – он оглянулся назад. Движение остановилось, кто-то сигналил, кто-то бегал около машин.

Виктор остановил «Ниву» метрах в двухста от круга. Вышел посмотреть. Ни царапинки. Обошлось. Костик тоже вышел уже с дымящейся сигаретой в зубах.

– Бля, Витёк, ну ты точно ас, а я такой смотрю, всё, думаю, нам точно пиздец, а ты как-то р-раз, – он показал руками, – и вырулил. Вот, что значит мастерство.

Но это было не мастерство. Виктор точно это знал, но пока не мог поверить. Это было… Да, это было чудо. Две-три секунды для него растянулись на тридцать, а то и сорок секунд. И это не какая-то там иллюзия, это была реальность. На этот раз он был в этом уверен.

Вечером у себя на кухне Виктор опять вспоминал те несколько мгновений, растянувшихся почти на минуту. Время как бы замедлилось, давая шанс на принятие правильного решения, а «Нива» так ускорилась, словно гоночный болид Формулы один. Как такое могло быть? Ведь он находился в здравом уме, да и Костян – свидетель. Хотя Костян, похоже, ничего не понял. Он был уверен, что их спасло от аварии мастерство Виктора, ну и пусть. Пусть он так думает. А Виктору надо было как-то с этим разобраться. Но как? Мозг как будто бы упирался в неведомую стену, когда он пытался сосредоточиться на ситуации с аварией.

Раздался звонок, заставив Виктора вздрогнуть.

– Надо уже поменять его в конце концов, – огрызнулся он. Посмотрел в глазок. Там стоял довольный Костян с улыбкой шире лица. Лёгок на помине. Открыл. Костик держал в одной руке картонную коробку с шестью бутылками пива, в другой – огромного вяленого леща.

– Витёк, я к тебе, – радостно сообщил он. – Если не сильно занят. Обмоем удачный день?

– Да с удовольствием, – Виктор широко открыл дверь, пропуская соседа.

Надо сказать, он был рад гостю. Интересно послушать версию происшествия, увиденную глазами Костяна. Днём Виктор был в такой растерянности, что когда Костян, поблагодарив его, вышел из машины, они даже словом не обмолвились о происшедшем.

Надо отдать должное: рыбец оказался зачётный. Не пересоленый, не пересушенный, огромный и жирный лещ был то, что надо. Виктор порезал его поперек на ровные дольки и аккуратно сложил на большую тарелку. Поставил два высоких стакана с толстым дном. Словом, накрыл эстетично. Костян тут же откомментировал:

– Блин, Витёк, ну ты прям как в ресторане накрыл. Я бы газету постелил да руками рыбец пополам. Ну вот, сразу видно – интеллигенция, – он поднял вверх два больших пальца.

– Ну а чего, аккуратно же, и есть удобно.

Виктор открыл пол-литровую бутылку светлого Carlsberg и разлил по стаканам. Костян уважительно наблюдал, пока Виктор открыл вторую бутылку и долил в стаканы почти до краёв.

Костик взял свой стакан, зачем-то подул на обильную пену, поднял:

– За благополучную развязку.

– Точно. Будем, – Виктор поднял свой стакан.

Чокнулись. Пиво было прохладное, но не очень холодное. Прямо самое то. Виктор с удовольствием отпил большой глоток и принялся за леща.

– Мы в рубашке родились, конечно, – сказал Костян, отрывая от рёбрышек яркий шмат жирной икры. – Я до сих пор не понимаю, как тебе это удалось. Я такой смотрю: этот дуст на нас летит на «рено». Уже сжался такой, думаю: вот сейчас удар, жду, жду. Смотрю, а он уже сзади. Ты так ускорился, как-то быстро. «Нива» у тебя шустрая, оказывается, я и не думал, что так бывает.

Он говорил, а Виктор вдруг отчётливо увидел всю картинку. Как в кино, кадр за кадром, ярко и чётко. Он попробовал сосредоточиться на странном ощущении. Такое впечатление, что где-то в его голове натянули экран, а глаза – это проектор. И этот проектор, как в кинотеатре, прокручивал фильм, проецируя изображение прямо в мозг. Чёткое, идеально точное изображение. Причём Виктор так же слушал Костяна, нисколько не отвлекаясь на просмотр этого своего внутреннего фильма. Он даже мог участвовать в беседе. В нём как будто присутствовали два человека, параллельно делающих два разных дела. Необычность и в то же время простота и ненавязчивость не только не испугали Виктора, наоборот, он с удовольствием с головой ушёл в новое для себя необычное состояние.

– А я целый день на работе всё думал про эту аварию, – продолжал Костян. – И такой думаю: дай-ка вечером к тебе загляну.

– Да, повезло нам, это уж точно, – кивнул Виктор, отрывая чешую от смачного куска леща. – А ты всё там же, на складе, работаешь?

– Да, второй год уже. – Костян отпил пиво и продолжил жевать икру. – Думал, временно поработаю, пока чего-нибудь лучше не найду, а потом попривык как-то.

И тут Ярский даже вздрогнул от внезапной вспышки на своём внутреннем киноэкране. Там чётко нарисовалась картина большого склада с высокими стеллажами и Костян, который управлял электропогрузчиком. Вернее, Виктор и был этим человеком. Он видел глазами Костяна. Он подъехал к высокому стеллажу, поднял поддон с коробками и, поставив на полку, стал отъезжать задним ходом. Потом Костян разговаривал с опрятно одетым человеком, похоже, с начальником. Тот дал ему конверт, и картинка опять сменилась. Виктор понял. Он фактически видел то, о чём сейчас думал Костик. Как это могло быть? Он мог читать его мысли. Причём это было так просто и исподволь, что казалось даже обыденным. Виктор сделал небольшое усилие, и внутренний экран погас. Он даже мог этим управлять.