— Фу… Развели зоосад, — двумя пальцами Катька отогнула краешек тряпки и тихо чертыхнулась. — Вот же засада! И здесь барахло! Как будто кто-то нашептал мне на неудачу!

На самом дне среди пыли лежало лишь несколько вещей — что-то похожее на простую рубаху, ржавый согнутый гвоздь и потрёпанный кусочек картона.

— Стоило ли затеваться… — Катька покрутила гвоздь и зачем-то сунула Ясе. Точно так же она поступила и с картонкой. Последней вытащила рубаху и чуть встряхнула, держа на вытянутых руках.

— Да это платье! Точно, платье, Ясь. Смотри, тут и вышивка сохранилась.

Платье показалось Ясе очень старым. На подоле и по краям бледно выделялись частицы былой красоты — листья, цветы, фигурки животных и непонятные символы. От времени нитки успели выцвести, лишь кое-где можно было различить зеленоватые и голубые тона.

— Хоть что-то выгадала! Сплавлю ребятам. У меня как раз за славянщину интересовались. Запашок от него, конечно, тот ещё. Но это легко устранимо.

Катька не успела договорить — крышка сундука с грохотом захлопнулась, и из-за двери, где устроила их на ночь бабка Петруна, послышались шаркающие шаги.

— Бежим! — Катька первой рванулась к выходу.

Испуганная Яся бросилась следом и едва не упала, споткнувшись о какую-то деревяшку. Навстречу сунулся кто-то тонконогий, смахивающий на гигантского кузнечика, и она швырнула в него курткой, плохо понимая, что делает.

Сбежать им не удалось.

Растрёпанная карлица заступила проход, рассерженной гусыней зашипела на подруг:

— Пш-ш-шли, пш-ш-шли обратно!

В перемотанной грязной тряпицей руке болталось детское ведёрко. На дне клубком переплелись черви — крупные, розовые, гладкие.

— Ванечке собрала! — похвалилась карлица. — Он любит колбасу. Хотите — и вас угощу. На всех хватит.

— С-с-спасибо… мы на диете… — не придумав ничего лучшего, Яся попыталась её обойти. — Спасибо, что приютили. Нам пора ехать.

— Уже приехали! — прогундосила карлица и зашлась смехом. Потянув со дна ведёрка червяка, сунула его Ясе в лицо. — На вот, колбаски. Вкусно!

— Уберите эту гадость! — Катька легонько толкнула карлицу, и та выронила ведро, рассыпав добычу перед дверью. Птицелапые уродцы — совсем крошечные, размером не больше цыплёнка — шустро пролезли сквозь щели в полу и устроили потасовку из-за червей. Уже знакомый Ясе тонконогий кузнечик сунулся откуда-то сбоку и, прихватив одного червяка, скрылся с ним в тёмном углу.

— Попалися, дурочки! — проскрипело позади. — Открыли скрыню! Я уж не чаяла! Не ждала!

— Мы не хотели! Случайно получилось, — потрясённая происходящим, Яся попыталась оправдаться. — Извините нас, пожалуйста. Кать, верни им платье.

— Да пусть забирают. Кому нужно это старьё! — Катька швырнула платье бабке под ноги. — Надеюсь, теперь вы довольны? А нам пора. Всего наилучшего!

— Довольны! Уж так довольны! — Петруна потирала морщинистые ладони. — Понравилося вам платьишко? Не хотитя примерить?

— Видеть не желаю ваше платье! Немедленно выпустите нас!

— Нельзя! Нельзя! — захрюкала карлица. — Судьба вас выбрала! Судьбу не перебьёшь!

Катька замахнулась на кривляющуюся уродицу, но распищавшиеся птицелапые скопом повисли на ней и поволокли в глубину дома.

— Яська! Да помоги же! — Катька отчаянно брыкалась посреди копошащегося клубка, но существа держали крепко — не вывернуться.

— А ты чего же медлишь? — прищурилась на Ясю Петруна. — Сама пойдёшь или помочь?

— Сама… — Ясе очень не хотелось возвращаться, но выбора ей не оставили.

— И платье подними. А то разбрасалися добром!

— Я его сложу и уберу в сундук, — Яся изо всех сил старалась говорить спокойно, старалась не показать, как ей страшно. И если ненормальность хозяек хоть как-то можно было понять, то существование уродцев не поддавалось никакому логическому объяснению.

— Присмотри за ней, крыкса, — Петруна заковыляла в сторону коридорчика.

— Присмотрю, чай за этим поставлена. — карлица-крыкса выжидательно уставилась на Ясю. — Чего застыла? Шагай до скрыни.

И Ясе пришлось покориться. Словно в дурном сне она брела за Петруной и не верила, не могла поверить в творящуюся жуть.

— Дождались, дождались! — шелестело вокруг неё. — Попались! Попались!

Чёрные тени сновали мимо, кто-то невидимый подул Ясе в лицо и радостно захихикал, когда она отшатнулась.

За стенами дома шла обычная жизнь — люди спешили по делам, ссорились, мирились, выполняли привычную работу. И не помышляли о том, что происходит совсем рядом!

А тот татуированный… из дома напротив… Знает ли он про них? Видел ли Петруну и карлицу? Разговаривал с ними?

Вот бы его позвать! Он бы точно не отказал и помог — почему-то Яся была в этом твёрдо уверена.

Несмотря на присутствие иных существ, возле скрыни обнаружилась одна лишь Катька — растрёпанная и растерянная, она не походила на себя всегдашнюю. На лице застыли отчаяние и страх.

— Вот и славненько, вот и складненько, — забормотала Петруна и, затоптавшись на месте, завела, загундосила протяжно. — Сами к нам пришли-сами скрыню открыли-сами платье нашли! Сами-сами-сами!..

— Кто мерить станет? Будете жребий кидать? — карлица-крыкса по очереди оглядела подруг.

— Что значит жребий? — голос Катьки чуть дрогнул.

— То и значить. — подмигнула ей бабка. — Платье одно, а вас двое. Двоим его не носить.

— Не нужно жребий. Ясёчек примерит. — Катька махнула в сторону Яси.

— Что? — передернулась Яся. — Почему я?

— Ну, не мне же это делать, Ясёк! — улыбка у Катьки получилась кривой. — Мне размерчик велик. И длина не моя. Надевай его, заканчивай выделываться, Яська.

— А ты? Что станешь делать ты? — Ясю поразило коварство подруги.

— А она Ванечке пойдёть. На сла-а-аденькое. — покивала Петруна.

— На сладенькое! На сладенькое! — карлица-крыкса потрясла перемотанной рукой. — Моя-то кровушка не та. Человечья повкуснее будет.

— Какому Ванечке? Какая кровушка? — закричала Катька и дико взглянула на Ясю. — Да примерь ты это треклятое платье! Трудно тебе, что ли?

Она вдруг прыгнула вперёд, приобняла Ясю, зашептала почти не разжимая губ:

— Отвлеки их. А я помощь приведу. Молись, чтобы татуированный был дома.

— А ну, хорош шептаться. Ишь какие! — Петруна вырвала платье у Яси из рук. — Давай, надевай! А станешь ломаться — мы тебе подмогнём!

— Не хочу, не буду! — Яся перехватила умоляющий Катькин взгляд, и в эту минуту карлица подпрыгнула и вцепилась ей в волосы. Намотав хвост на кулак, потянула её книзу.

— Держи крепко, не отпускай! — Петруна ловко набросила платье Ясе на голову и быстро продёрнула вдоль тела.

— А хороша же! — поцокала она, разглядывая изваянием застывшую Ясю. — Как на тебя справлялося! Как для тебя береглося!

Платье оказалось ледяным и влажным. Яся почувствовала это даже сквозь футболку и джинсы. Оно льнуло к ней, пыталось просочиться под одежду, чтобы добраться до кожи и слиться с ней навсегда!

— Снимите его! Пожалуйста! — Яся попыталась сдернуть ненавистную вещь, но платье не поддалось.

— Поздно, красавица! — проворковала бабка умильно. — Теперь оно — твоё! Твоё-ё-ё!

И поднялся визг и вой. Птицелапые уродцы плясом понеслись вокруг Яси. Что-то кричала карлица-крыкса, поминала пластикового Ванечку. Петруна оправляла складки на платье, приглаживала растрепавшие нити от вышивки. Воспользовавшись шумом и суматохой, Катька выскользнула из коридорчика. То ли правда пошла за помощью, то ли просто сбежала.

Ясе вдруг всё сделалось безразлично. Словно сквозь толщу воды смотрела она на суетящихся существ, и те отдалялись, постепенно превращаясь в чёрные точки. Завоняло тиной и стоячей водой, а потом Ясю дёрнули в бок да быстро потащили куда-то.

Птицелапые заверещали возмущённо. Перебивая друг дружку закричали Петруна и карлица-крыкса.

И наступила тишина.

Глаза жгло, в них будто набили песка. Яся никак не могла проморгаться. Всё расплывалось, двоилось от слёз, она словно ослепла и оглохла одновременно.