– Ну, это частичная правда, – заметил я, взяв бургер. – Я дразнил тебя. И, очевидно, пытался закадрить.

Смысла это отрицать я не видел. Если отбросить в сторону враждебность, эта девушка была просто великолепна. При каждой нашей встрече влечение к ней только росло. Только было непонятно, влекло ли ее ко мне без текилы.

Я был практически уверен, что да. Но из‐за ее сурового взгляда не мог сказать наверняка.

Бейли, нахмурившись, наклонилась над столом и понизила голос, словно не хотела, чтобы кто‐нибудь услышал.

– И на такие подкаты действительно клюют?

Хотела ли она, чтобы я был честен? Полагаю, я мог ответить открыто.

– Почти всегда, – заявил я, поедая картошку фри.

– Серьезно?

– Ты же вернулась.

– Мной руководила текила, – отрезала она.

Черт. Бейли была милой, когда злилась.

– Хах, – потер я подбородок. – А это не название песни[14] в стиле кантри?

Бейли положила руки на стол, ладонями вверх, и прижалась к ним лбом.

– Ты невыносим, – пробормотала она, все еще не поднимая головы.

– Как и ты.

Жаль, что мне это нравилось. Наслаждаться оскорблениями и отказами было проблематично. Но даже так я находил наши перебранки увлекательными.

Бейли подняла голову и посмотрела на меня. Золотистые волосы словно завеса упали ей на лицо.

– Почему ты не празднуешь победу и свой хет‐трик с остальными членами команды?

– Не знаю, – честно признался я. На самом деле, в этот самый момент я пропускал вечеринку, что разворачивалась у меня же дома. Телефон, который я поставил на беззвучный режим, буквально разрывался от звонков. – Думаю, со временем это надоедает.

– Хочешь сказать, что тебе не нравится толпа преданных фанатов, готовых на тебя наброситься? Мне казалось, что это как раз по твоей части.

Честно говоря, ужинать с ней было гораздо приятнее, чем выпивать в окружении людей, которые совсем меня не знали, но считали великолепным, потому что я умел орудовать клюшкой.

Я проглотил кусочек бургера.

– Тебе никогда это не казалось… поверхностным? Весь этот восторг, – спросил я. – Нас объединяет одна единственная вещь. Если бы не она, мы, скорее всего, и друзьями бы не были.

Бейли, должно быть, понимала, каково это, ведь совсем недавно капитан Придурок исключил ее из круга общения. Я видел подобное и раньше. Но Бейли не могла предсказать всего, что ее ждет, поэтому я мог ей только посочувствовать. Она не заслуживала подобного обращения.

– Какие глубокие мысли, – заметила она. – Я-то думала, ты привык быть душой компании. Разве ты не нравишься всем в команде?

– Хах, нет. Мы близки с Уордом. И Тайлер, каким бы странным он ни был, тоже классный. Но уверен: половина команды бросила бы меня под ледовый комбайн, если бы это помогло им попасть в лигу.

Бейли моргнула, как в замедленной съемке.

– Ладно, – тряхнула она головой, словно пытаясь прояснить мысли. – Ты искал меня в баре, потому что знал, кто я такая?

– Нет, я не знал, кто ты. По крайней мере, до того момента, как ты снова нашла меня.

– Но сегодня ты подошел ко мне, чтобы вывести из себя «Бульдогов».

– Честно? – пригвоздил я ее к месту пристальным взглядом. – Отчасти, да. Но также потому, что тебе, похоже, не помешала бы поддержка друга.

Выйдя из раздевалки, я не видел ничего, кроме потрясения на лице Бейли. Это вывело меня из себя, особенно потому, что виной всему был придурок Моррисон. Я не мог бездействовать.

– У меня есть друзья, – ощетинилась Бейли.

– И что же они делали, пока твой бывший дефилировал с новой подружкой прямо у тебя перед носом?

Она снова вздрогнула. Возможно, мне не стоило быть настолько прямолинейным. Я не умел оставлять мысли при себе, но, полагаю, мог этому научиться.

– Амелия и Джиллиан случайно оказались в центре происходящего, – сказала она, уставившись на свою тарелку. – Уверена, им тоже нелегко.

Что‐то странное кольнуло в животе. Сочувствие? Жалость? Это незнакомое чувство мне не нравилось. В любом случае, друзья у Бейли были так себе.

– То, что ты беспокоишься об их чувствах, похвально, – заметил я. – Но кто беспокоится о твоих?

Бейли вскинула брови.

– Так сегодня ты похитил меня на глазах у всех, потому что беспокоился о моих чувствах?

– Не думаешь, что из всех способов покинуть арену этот был лучшим?

– Наверное… – она поерзала на месте, избегая встречаться со мной взглядом. – Но ты хотел разозлить Люка. Так что не притворяйся, что сделал мне одолжение.

«Разозлить» – не то слово. Я бы заплатил приличную сумму за фото физиономии Моррисона, сделанное в тот момент, когда я приобнял Бейли. На его лице смешались ярость, неверие и ревность. Неважно, как сильно Бейли упиралась сейчас, уверен, она наслаждалась этим не меньше моего.

– Скажем, я совместил приятное с полезным, разве нет?

Технически то, с кем Бейли теперь проводила время, Люка не касалось, но я знал, как функционирует мужской мозг, так что Моррисону точно было не наплевать. А значит, в данный момент он со стопроцентной вероятностью на стенку лез. Чертовски самодовольная улыбка, которой я его одарил, только подливала масла в огонь.

На льду Моррисон не представлял прямой угрозы – он не ввязывался в драки, даже когда ему бросали вызов, не говоря уже о том, чтобы самому их начинать. Но он часто отправлял своих приспешников выполнять грязную работу, а это означало, что некоторое время мне, вероятно, придется внимательно следить за братом Бейли и несколькими нападающими «Бульдогов».

В будущем я мог стать врагом всего Каллингвуда.

Черт возьми. В моей жизни и так вспыхивало достаточно пожаров, большинство из которых разгорались сами собой. Теперь я подбросил дров в топку вечной вражды между «Соколами» и «Бульдогами».

Тренер Миллер точно оторвет мне голову.

– Неважно, как сильно я ненавижу Люка, – сказала Бейли. – Я все равно остаюсь преданной «Бульдогам».

– Как скажешь, – пожал я плечами.

Часть меня действительно восхищалась преданностью Бейли, как бы сильно эта преданность ни вводила ее в заблуждение.

Когда Бейли отлучилась в туалет, я проверил телефон. Оставив большинство из сообщений без ответа, я написал Далласу.

Подошедшая официантка оставила черную кожаную папку на краю стола. Бейли протянула руку, судя по всему, собираясь взглянуть на счет.

– Даже не думай, – я наклонился и отодвинул его так далеко, что она не смогла бы дотянуться.

– Тебе не надо за меня платить, – нахмурилась она. – Это же не свидание.

– Я в курсе. Но все равно не позволю тебе заплатить.

– Не знаю, то ли поблагодарить тебя, то ли придушить, – вздохнув, Бейли надела куртку. – Значит ли это, что теперь я у тебя в долгу?

Я достал банковскую карту и протянул ее официантке.

– Ну, ты освещала мой ужин своей жизнерадостностью, так что, думаю, мы в расчете.

– Ха‐ха, – закатила она глаза.

– Хотя ты действительно кажешься немного приятнее, теперь, когда поела. Но только немного.

– Наверное, я и правда была голодна. Ведь я потратила все деньги… – она замолкла и поморщилась. – Забудь.

Она едва не ослабила свою бдительность. Интересно.

– Ну, расскажи, – понизив голос, подался я вперед. – Все спустила на разврат и наркоту? Так я тоже.

Бейли рассмеялась.

– Даже не близко. Ничего столь же интересного.

– Ну, ночь только начинается.

По дороге к дому Бейли мы много болтали. Она была хорошим собеседником, до тех пор, пока в разговоре не упоминались хоккей, «Бульдоги» и «Соколы». Я повернул налево, чтобы заехать на парковку перед рядом кирпичных зданий. Заняв место для посетителей, я не стал заглушать мотор. В этот раз Бейли была достаточно трезвой, чтобы подняться по ступенькам, не свернув себе при этом шею.