– Да, господин.

Я потерла виски, вздохнув. Сердце успокоилось, зато голова – нет.

– Господин, разрешите слуге задать вопрос? – спросил Ли, выдержав паузу.

– Да? – устало отозвалась я.

– Что вас напугало, господин? Вы не узнали вашу любимую наложницу?

Не знаю, зачем он уточнял, но ответила я машинально:

– Я говорил тебе вчера, что потерял память. По-твоему, я шутил?

– Нет, господин. – Ли отвел взгляд и добавил: – Простите.

Почему он мне не верит, думала я, массируя виски. Может, лгал, что мы раньше не встречались? Может, принц и ему успел насолить? Ответов у меня не было, да и не хотелось сейчас об этом думать. Хотелось спать, но оставался куда более важный вопрос, который следовало решить:

– Что с ней будет? С этой… как ее… Рен? Куда ее увели?

– Казнят, господин, – словно это было само собой разумеющееся ответил Ли.

– Казнят? – ахнула я.

– Да, господин. Тридцать три удара палками. Потом отрубят голову.

Палками? Голову отрубят?

– Охренеть! – выдохнула я. – Зови сюда старшего слугу, быстро!

Только время зря потеряли. Старший слуга, кланяясь, рассказал, что таков закон и традиции дворца, он не имеет права останавливать казнь. Нет у него такой власти.

Зато она была у принца. Так я оказалась посреди ночи на тюремном дворе в сопровождении все того же старшего слуги и Ли. Полуголая. Босиком. Торопилась очень, потому что с казнями тут не затягивают.

Не буду утомлять вас описаниями. Нет ничего хорошего, чтобы досконально помнить, как лежала распятая, привязанная к распоркам приговоренная девушка – лицом вниз, в метре над землей. Как широкой палкой, практически доской, ее лупили по обнаженной спине и ногам. Как она кричала… Господи, как она кричала! Рядом была привязана еще какая-то женщина, но она признаков жизни уже не подавала.

Перекричать Рен оказалось делом непростым.

– Хватит! – на всю мощь легких принца рявкнула я. – Прекратить!

Палачи – их было двое, по числу пленников – остановились и замерли в поклонах, а ко мне подошел кто-то из тюремных начальников.

– Ваше Высочество?

– Освободите и отнесите к лекарю, – приказала я.

Но тюремщик заупрямился:

– Ваше Высочество, простите, но мы не можем.

– Почему? – опешила я.

– Мы не смеем нарушать закон, Ваше Высочество.

Я вздохнула.

– Ладно. Валите все на меня. – Мне было уже все равно, что там за закон и что может быть принцу за нарушение.

– Ваше Высочество?

Понятно, здесь требовалось объяснять доступным для них языком.

– Это был приказ. Мой. Исполнять. Немедленно.

– Но… Ваше Высочество?..

– Смеешь не повиноваться?

Пусть я нарушила какой-то там закон, но Рен отвязали, а заодно и вторую женщину.

– Это кто? – спросила я, следя, как их уносили.

– Она пробовала вашу еду и пропустила отравленное блюдо, – ответил старший слуга.

Когда умер Шуи. Ясно…

– Вернуть ее, Ваше Высочество?

– Что? Конечно, нет! Лучше верните меня в спальню.

Они, конечно, повиновались. На этот раз заснула я быстро и спала спокойно, теперь уже без сюрпризов.

А утром меня разбудили даже раньше обычного, и пробуждение нельзя было назвать приятным, хотя утро приятным вообще не бывает.

– …Ваше Высочество, как смели вы попрать закон нашей драгоценной империи? Как смели вы пойти против воли вашего отца, да будет его правление вечным? Подумали ли вы, в какое положение это его ставит? – распинался канцлер.

Спросонья у меня настроение всегда так себе, а тут вообще упало ниже плинтуса. Я с головой закуталась в одеяло и отвернулась к стене.

– Ваше Высочество! – опешил канцлер. Интересно, сколько он уже так разглагольствует? Я-то точно не сразу проснулась. – Имейте мужество слушать меня лицом к лицу! Имейте уважение к старости!

Я подняла правую руку и показала ему средний палец.

Канцлер не понял.

– Ваше Высочество, что вы делаете?

Ну все, старый хрыч, подумала я тогда, ты меня достал! Хуже, чем сейчас, быть просто не может: ты и так хочешь меня убить – куда уж хуже? Так что я теряю?

Я осторожно села – голова с утра, естественно, болела – и повернулась к сердитому старику.

– Непонятно? Сейчас объясню: пошел вон!

– Что? – изумился канцлер.

В спальне воцарилась мертвая тишина. На меня наконец-то посмотрели все, до последней служанки. Прямо и испуганно.

– Вон пошел. Немедленно!

Но канцлер, наоборот, придвинулся ко мне и наклонился. Я взглянула на Ли, но тот не шевельнулся. Вдруг этот старикашка его уже перекупил?

– Как ты смеешь, ничтожество? – прошипел старый хрыч еле слышно. – Совсем помешался?! Для тебя это слишком – тихо пожить, пока не женишься на моей дочери? Даже на это ты не способен?!

Я слушала и думала: почему я решила, что убийц, вроде того снайпера с луком, посылал канцлер? Он хочет моей смерти, но сначала я должна (то есть принц должен) жениться на его дочери, то есть убивать меня прямо сейчас у него нет резона.

М-да, сложно понять, кто тут хуже всех, когда вокруг одни враги и предатели.

– Ты – маленькое ничтожество, полукровка, постыдное недоразумение, бросающее тень на нашу империю, – продолжал канцлер.

Зевнув, я посмотрела на него со скукой и поинтересовалась не понижая голоса:

– Скажете это погромче? Чтобы все слышали.

Канцлер отпрянул, а потом, сверкнув глазами, размахнулся… Ударить он не успел – клинок Ли оказался у его шеи. Снова наступила мертвая тишина.

Я закрыла на мгновение глаза и расслабилась. Нет, канцлеру Ли не служит. Если это, конечно, не подстроенная демонстрация. Нет, старик и подумать не мог, что я стану огрызаться, это же очевидно.

– Ли, не надо, – приказала я. – Господин канцлер, свалите отсюда. Пожалуйста. И больше не беспокойте меня по утрам, я в это время ужасно неприятен.

– Ты пожалеешь… – начал было старик, но я решила отыграть роль до конца.

– Вон! – И требовательно вытянула руку в направлении двери.

– Убью, – прошипел канцлер еле слышно, развернулся и, весь такой преисполненный достоинства, вышел.

Я сползла обратно под одеяло и, зевнув, поинтересовалась:

– Мне же еще не надо вставать?

Старший слуга торопливо поклонился.

– Нет, господин, еще немного вы можете… то есть…

– Класс! Тогда кыш отсюда.

Ушли они или нет, я не помню – вырубилась тут же. Ну зомби я по утрам!

Позже, во время купания, я обнаружила на себе парочку засосов. Принц, очевидно, любил секс погорячее.

– Ли.

– Да, господин?

– Прости меня… – Телохранитель вздрогнул, но я все равно продолжила: – Вчера я был с тобой груб. Я очень испугался, но меня это не извиняет. Обещаю, впредь буду за собой следить.

– Ваше Высочество! – Ли упал на колени, в голосе прозвучал ужас.

Я повернулась к нему, а слуги подались вперед, чтобы хоть что-то услышать.

– В-Ваше В-высочество, вы не должны извиняться!

– Почему? – искренне удивилась я.

– Ваше Высочество… – Ли склонился к самой земле. – Вы, возможно, забыли… Принцы не извиняются.

Я почесала затылок мокрой рукой.

– Принцы делают что хотят, разве нет?

– Да, господин. Конечно.

– Ну так вот. Извини, – повторила я. – И встань. Ты уверен, что с такой позиции сможешь меня защитить? Вдруг там где-нибудь убийца подкрадывается? В траве. Проверь.

Это была шутка, но Ли действительно встал и все проверил. Я молча наблюдала за ним и думала, что это путь в никуда. Он раб, я принц. Мы мужчины. Переспать бы с ним и успокоиться – и то не могу. И что в нем такого особенного? Почему мне рядом с ним так уютно?

После завтрака я потребовала отвести меня к лекарю, чтобы проверить, как там моя ночная гостья.

Девушка лежала на животе, утыканная иглами, точно еж, а вокруг клубился такой ароматный дым, что я сразу заподозрила наркотик. Дышать пришлось очень осторожно.

– Ваше Высочество, – поклонился лекарь. – Она скоро поправится, господин. Завтра уже сможет встать. Но шрамы… останутся.