В то же самое время Сала дает весьма интересные намеки на то, как следует толковать рассказ. Джон Медник убит потому, говорит она, что людям Вортинга «не нужен был бог, который не мог уберечь их от всех напастей на свете». Смысл написания Кардом «Медника» становится значительно яснее, когда история излагается устами ребенка. Ужатие рассказа до нескольких абзацев подчеркивает христианскую суть страданий и смерти — точно так же Морони в «Книге Мормона», сокращая ранние хроники, выводит на первый план трансформацию духа. Как отдельное произведение этот рассказ исполнен чувств, проникнут идеями альтруизма и человечности, но, становясь частью большего повествования, эта история приобретает одновременно и более узкий, и более широкий смысл, как это парадоксально ни звучит. Она теряет силу отдельного законченного рассказа, зато становится ключом к морали всего произведения.
Однако публикация в данном издании «Фермы Вортинга», «Постоялого Двора Вортинга» и «Медника» преследует несколько иные цели, нежели простое восполнение недосказанного когда-то Кардом. Эти рассказы призваны продемонстрировать многослойность произведений Карда. Как эпизоды отдельного романа «Хроники Вортинга» они подчеркивают умение писателя подчинить себе сюжет и заставить повествование служить каким-то конкретным целям. Здесь же можно заметить тень «Книги Мормона», ведь рассказы эти являются, по существу, оригинальными документами, вплетенными Кардом в паутину миров Вортинга. Иной взгляд на вещи, особое прочувствование на призвания и цели, алмазная огранка персонажей и, самое важное, акцент на морали ответственности — все это демонстрирует, насколько близко мировоззрение Карда к мировоззрению творцов «Книги Мормона». Рассказ захватывает сам по себе, однако притягательность его кроется не только в сюжете, но и в самой — реальной или выдуманной — сути повествования. В руках Карда история становится силой, персонажи обретают особую значимость, и таким образом рассказчик достигает уровня поэта-проповедника, неся Истину посредством иллюзии вымысла.
Тысяча Дубов, Калифорния
январь 1989 г.
