Жизнь не устаёт наносить удары по моей гордости даже за порогом смерти…
Истеричный смех всё-таки поднялся в груди, но был он безмолвным и горьким — задавленным в горле и глухо звучащим в ушах фантомным наваждением, рождённым только для меня. Последний камень долга моей жизни, давивший на плечи и толкавший вперёд, оказался фикцией. Дункан, бородатая ты мразь, я был готов принять даже откровение, что вся история с моим спасением от Усмирения была подстроена тобой на пару с Ирвингом. Да что там? Я и сам был в этом практически уверен — слишком уж настойчиво нас знакомил Первый чародей, слишком вовремя ты появился, но мне было плевать, ведь я покинул башню и благодаря этому не попал под раздачу, когда из-под Остагара вернулся Ульдред и поднял свой бунт. Останься я обычным магом — подох бы, как Ниал, а то и превратился в раздутый мешок плоти одержимого. И я был благодарен за спасенье и долг свой планировал вернуть отнюдь не лицемерно. Зачем ещё сражался бы я с Мором, исполняя чуждые мне обязанности Серых Стражей? А что теперь? Вновь марионетка, исполнившая чужой план. Безвольная, слепая пешка, чью роль мог исполнить любой прошедший ритуал посвящения.
Мысли текли медленно и мрачно, чему немало способствовала обстановка. Белёсое пространство снов не располагает к суете, особенно когда оно пустое, как сейчас. Хотя нельзя сказать, что мне обстановка не подходила — я сам был опустошён как никогда.
Когда всё пошло не так? Где я ошибся? Или дело не во мне, и все смертные изначально обречены быть слепыми пешками в игре высших сил? Унаследованная память Уртемиэля не давала ответа, да и были её жалкие крохи — последние моменты жизни… и последние моменты разрушения. Помнить гибель «своей» души, знать, каково это — осознанно разлагать личность в ничто… это страшное знание. Кошмар, рядом с которым ничтожны любые демоны Страха и Ужаса. Древний Бог-Дракон Тевинтера… оказавшийся ещё и древним богом эльфов Джуном, знал, что делал. Если бы от него осталась хоть частица, Мор смог бы её притянуть и возродить себе Архидемона, а он не желал этого позволять всей сутью своего «я». Так я и оказался один в Тени — чудом уцелевшая душа смертного, которую использовал Бог его народа, чтобы порвать со своим существованием.
Сила… Моя сила была со мной… и даже больше. Я чувствовал, что стал другим, видел это по восприятию Фэйда, но какой смысл во всей этой силе, если даже Богу она не даёт свободы? Инструменты… Мы оба были инструментами, сломавшими себя, чтобы сбежать от судьбы, да и то оказалось, что один из нас всё равно выполнял этим чужую волю. И вот я призрак мёртвого мага в пространстве снов, где меня с радостью сожрёт любой демон… Для чего было стараться играть по правилам, быть честным и надёжным, если в конце такой финал? Быть может, следовало делать всё наоборот? Учить магию крови ещё в Круге, стать тайным малефикаром, искать способы сбежать, разрушив поисковый амулет на своей крови, забиться в глушь и завести себе культ порабощённых прислужников, воруя симпатичных девок и развлекаясь с ними, пока мир горит и тонет в крови своих бессмысленных конфликтов и раздоров на радость Мора? Почему сейчас я думаю, что этот путь закончился бы лучше? Что я был бы… счастливее?
Время в Фэйде течёт не так, как в материальном мире. Когда у тебя есть тело, то по связи с ним время ещё можно отслеживать, и старшие демоны тоже как-то это умеют, но в моём нынешнем состоянии это было невозможно. Потому сложно сказать, сколько я так провисел, витая в невесёлых мыслях. За последний год у меня редко выпадала возможность побыть одному и покопаться в себе. Безумная гонка со временем, истерики и беды помощников, наёмные убийцы, бандиты, монстры и демоны — куда бы я ни пошёл, в любой дыре находился десяток срочных дел, без которых никак не обойтись, и ещё больше обязательных и архиважных разговоров. Убеди тех, помири других, выслушай третьих, покивай, войди в положение, подбери правильные слова… И без того идущая кругом голова всё время забита чужими проблемами, загадками, интригами и прочей дрянью. А ведь я — мальчишка. Вчерашний ученик, не успевший даже разок переночевать в покоях полноценного мага, так и покинув Круг, последний раз поспав в общем зале учеников на крайней к выходу кровати. Всё это было слишком резко, слишком непрерывно. Я выдержал и справился, но всё за счёт себя. А теперь мне в кои-то веки никто не мешал, и я мог спокойно подумать, не спеша и не отвлекаясь.
И чем больше я размышлял и вспоминал, тем явственнее видел… нет, не ошибки — я совершал их, и совершал немало, но не они привели меня к нынешнему результату. Совокупность внешних факторов и чужих интересов — вот корень моих бед. Цугцванг, если выражаться терминологией шахматной партии, — положение, в котором любой ход ведёт к ухудшению ситуации. Вот в него я и угодил, даже не со злобы чьей-то или корысти, а просто так сложилось. С той же лёгкостью в него мог угодить любой другой, но для меня это почти наверняка обернулось бы гибелью. Такая уж ирония момента, что, несомый течением, я всё-таки имел возможность видеть и реагировать, а застань меня удар этой стихии «вдруг», и оставалось бы мне только умереть. Видел же я другое — сожаление.
Герой в сияющих доспехах… Мертвец, за все свои труды не получивший даже забвения и лёгкой смерти… Я обошёл весь Ферелден, спас сотни жизней, уничтожил массу грязи и мерзкого гнилья, но получил в ответ… ничто. Агонию. Издёвку.
Ничто — от мира, где все мои труды не в силах были смыть двойное клеймо брезгливого презрения.
Агонию — от смерти, не пожелавшей оказать мне даже столь малую и простую милость, как избавление от боли.
И, наконец, издёвку — от людей, обязанных мне жизнью и победой. Отложенный на время приговор, замаскированный красивой лентой.
Злился ли я на них? О, безусловно. Поводов себя ненавидеть все они давали с избытком, даже блаженная старушка Винн, по чьей вине погибли почти все, с кем я жил и дружил в Круге. Они не успели ничего, даже пройти Истязание и хоть раз выйти за пределы Башни. Невинные девчонки и мальчишки, отнятые у родителей в самом юном детстве и запертые в золотой клетке под надзором в любой момент готовых вырезать их фанатиков… Все они были сожраны демонами вместе с десятками старших собратьев только потому, что одна старуха возомнила себя гласом справедливости и, даже не подумав о последствиях, сделала всё, чтобы спровоцировать нападение на одного из сильнейших старших чародеев, да ещё именно в тот момент, когда отношения между Братствами в Круге и без того были раскалены до предела. Но ответственность за смерть сотен собратьев и не меньшего числа так любимых ею храмовников её ничему не научила — с упорством, достойным лучшего применения, Винн даже в компании Серых Стражей, отступницы, разведчика кунари, барда и двух гномов-мародёров с одним гномом-алкашом продолжала вести свои нравоучительные проповеди «праведной старушки», не чувствуя и не желая понимать, как этим каждый раз плевала в прах моих погибших одноклассников. Другие мои соратники были не лучше, а потому причин для злости у меня всегда хватало, но… сейчас и здесь главным было сожаление.
Чего я хотел от своей жизни? Ох, так и не упомнишь! Изысканная кухня! Дорогие вина! Удобная и красивая одежда! Красотки на любой вкус, от невинных девушек до опытных куртизанок! Побывать в разных странах! Похитить нижнюю сорочку Невесты Создателя и вывесить её на шпиле Белой Башни в Вал-Руайо, наконец! Пусть кто-то может назвать это низменным или глупым, но сколько лет мне было? Двадцать три? Что девушки идут не первым пунктом — уже неплохо, как по мне. Впрочем, попробуй год пожить едва ли не на подножном корму и без намёка на хоть какие-то удобства, и мы посмотрим на отношение такого умника к еде, напиткам и одежде. С половой жизнью таких проблем не было — спасибо Морриган, хоть тут мне повезло.
Но всё это уже мне недоступно. Судьба героя не дала мне ничего даже из столь простых и низменных желаний, доступных каждому второму банну. Я понимал, что ни Алистер, ни Эамон, ни тем более блаженная старуха Винн и прочие мои «друзья» не виноваты в сложившейся ситуации. Они её не создавали и сами были рабами системы в чём-то даже больше, чем я, ведь я хотя бы осознал это рабство, а они и на это были не способны, в упор не замечая вокруг клетки и ошейников с цепями на своих шеях, но как тут было не сожалеть?
