Припарковавшись Евгения и Иван, прихватив кое-какие папки с документацией, прошли почти через всю территорию базы отдыха, мимо одно- и двухэтажных домиков, мимо площадок, заполненных отдыхающими, мимо точек лаунч-зон, где дымились мангалы и уже начинали готовить столы в беседках и под навесами. Сегодня был четверг, Иван на вскидку определил, что база заполнена отдыхающими примерно на треть, но не знал – хороший ли это показатель для четверга или нет.
Проходя мимо домиков они не сговариваясь остановились у самой большой поляны, под навесом которой располагались два самых больших стола для масштабных застолий. Они и сейчас готовились к какому-то празднику, сейчас здесь хозяйничали отдыхающие, расставляя еду в тарелках, бутылки, расклеивая картонки с буквами "ЮБИЛЕЙ 50", тут же мужики разжигали угли в мангалах, неистово размахивая пластиковыми опахалами. Из колонок артистка Ирина Аллегрова пела про любовь.
– Сколько прошло времени? – тихо спросила Евгения Сергеевна. – Две недели?
– Уже больше, – едва слышно ответил Иван.
– Его не нашли, – это был не вопрос, это была констатация факта. Иван стоял окаменело с белым как мрамор лицом и только нервически трогал то место на голове, на котором ещё несколько дней назад была марлевая повязка. – Как думаешь, он живой?
– Что? – вздрогнул парень.
– Нечипоренко живой?
– Я… Наверно… Я не знаю…
Мама с тенью недоверия посмотрела на своего сына и хотела в очередной раз спросить: «Ты что-то знаешь, да?» Она это уже спрашивала, и сотрудники следственного комитета тоже спрашивали это и не только это, и всякий раз Иван Спасибов мотал головой и смотрел в пол.
Больше двух недель назад именно здесь, на этой базе отдыха прошло мероприятие по случаю окончания школы и выпускной класс Ивана Спасибова шумно веселился за этими большими столами до самой ночи. Веселился бы и дальше, ибо в планах ребят было встреча восхода солнца, но произошло непредвиденное обстоятельство. В какой-то момент бесследно пропал один парень. Его звали Леня Нечипоренко и последним кто его видел был Иван Спасибов. Нечипоренко так и не нашли, прошло шестнадцать дней.
Через три дня после ЧП сюда на эту базу отдыха приехали родители Лени Нечипоренко и едва не совершили самосуд над Евгенией Сергеевной, публично обвинив ее в халатности, в том, что она спаивает молодежь, в том, что база «Красная Рябина» – настоящий портал в загробную жизнь, в ад, в преисподню, резидентом которой и является сама хозяйка. Это было отвратительное зрелище, Евгению Сергеевну довели до истерики. Она, действительно чувствовала себя виновной, ведь парень пропал с ее территории, это она не уследила. Но с другой стороны незадолго до этого Нечипоренко отметил свое совершеннолетие, а кроме Евгении Сергеевны на празднике присутствовали еще несколько взрослых, как раз пристроенных для того, чтобы приглядывать за молодежью. К ним у потерявшей сына четы Нечипоренко отчего-то претензий не возникало, может быть потому, что отец Леонида как раз и был одним из тех самых взрослых из числа приглядывающих и прежде всего он должен был следить за своим сыном, а не сидеть пьяненьким на скамейке под сенью туи и не объяснять другим взрослым ошибки руководства компартии СССР во времена ранней перестройки.
У Евгении заиграл мобильник и, ответив, она заторопилась к администратору – Владимиру Илаеву. Следующий час Иван с отсутствующим взглядом сидел в кабинете Илаева и слушал отчёт за второй квартал этого года, о процентных изменениях в системе водоотведения, и о снижениях темпов роста, а также о предстоящем медицинском обследовании лосей, для чего из Пермского края уже выписана группа ветеринаров. Кроме того, Игорь Владимирович поднял вопрос об увольнении одной из сотрудниц за нарушение трудовой дисциплины. В-общем разговор шёл долгий, муторный, Евгения тоже не могла сосредоточиться, часто переспрашивала. Мысленно она была не здесь, она нервничала в ожидании результатов экзамена, которые ей должны были прийти на электронную почту как раз сегодня. А кроме того она опять думала о пропавшем мальчике Лене Нечипоренко. Где он? Жив-ли? И пусть пропал он не конкретно на территории базы отдыха, а где-то за лесопосадками или в них самих, но ведь вышел-то он от сюда, с базы отдыха «Красная Рябина». В связи с чем у неё помимо нервного расстройства и переживаний по поводу экзаменов сына ещё и дополнительный стресс. Вчера, например, она провела в следственном комитете несколько часов, давая показания и отвечая на повторяющиеся вопросы. Следователь по фамилии Дежнев допрашивал и самого Ивана, парень проходил по делу как основной свидетель, но свои эмоции по этому делу Ваня прятал где-то очень глубоко в себе и со стороны казался лишь сильно озабоченным.
Естественно Илаев коснулся произошедшего больше двух недель ЧП и посетовал, что проходимое на территории расследование очень негативно отражается на престиже «Красной Рябины», что неминуемо повлечет за собой спад клиентуры, а значит – прибыли. Когда Евгения выслушивала два варианта предлагаемых Игорем Владимировичем решений, у неё пиликнул айфон, возвещающий о полученном письме по е-майлу. Она открыла почту и через несколько секунд мгновенно забыла и о возможном снижении прибыли, о лосях, о провинившейся работнице и даже о пропавшем ивановом однокласснике. Письмо прямиком из МГУ.
– Поступил! – воскликнула она, вскакивая со стула и обнимая Ивана. – Ты поступил!
Иван застеснялся, покраснел и вяло просил маму отпустить его и не проявлять чувств при постороннем человеке, ему, дескать, это неудобно. Но мама не могла не нарадоваться, она обнимала и целовала своего сына, а Игорь Владимирович даже достал бутылочку коньяка, чтобы это отметить. Совершеннолетний Иван не пил спиртного, но попросил Игоря Владимировича воспользоваться его компьютером, чтобы проверить присланную из МГУ ссылку, так как у него низкая оперативная память айфона. Илаев без проблем предоставил свой стационарный компьютер, Иван загрузил ссылку и на экране в ту же минуту высветился документ. Эта была таблица поступивших. Имя «Спасибов Иван Федорович» стояло вторым после ещё одного умника, устроенного, как показалось Ивану, по сильному блату. Итак, Иван стал знакомиться с данными: отделение – мировая политика, балов – 104, общежитие – не предоставляется, обучение – заочное, стипендия – нет и т.д. В-общем, все как он и рассчитывал, и даже на один балл больше. Превосходно! Он, как всегда, блестяще справился с поставленной задачей, что в очередной раз подтвердило его феноменальный интеллект.
Он изучающе смотрел на монитор и вдруг подумал о другом… Таблица, фамилии поступивших… Перечень фамилий… Он стал перечитывать всех с начала до конца. Ещё раз. Ещё. Поступившие…
Амбарцумян… Спасибов… Махов… Ладошников… Матвеева…
Иван задумался и, хозяйничая в компьютере Игоря Владимировича, открыл другие таблицы, не только поступивших в МГУ, но и в некоторые другие университеты. Фамилии, имена. Личности. Люди…
– Игорь Владимирович, – проговорил Иван, не отрываясь от монитора, – разрешите мне немного поработать на вашем компе. Мне срочно нужно кое-что найти, это очень важно.
– Иван, – возразила мама, – что за манеры! Ты что, у тебя же дома есть ноут!
Но уже принявший рюмочку коньяка Илаев, по случаю хорошей новости, разрешил Ивану использовать свой стационарный компьютер и предложил Евгении Сергеевне оставить молодого человека в кабинете, а самим сменить дислокацию и отметить иваново поступление на свежем воздухе. Через четверть часа Евгения Сергеевна и Игорь Владимирович сидели в одной из беседок на улице и начинали постепенно подвергаться влиянию алкоголя. Иван, хоть и не пьющий, но пообещал присоединиться к ним, как только закончит со своей работой, однако он так и не пришёл. Жаркий день сменился тихим безветренным вечером, наполненным радостными разговорами с лаунч-зон, дымом мангалов, смехом детишек, музыкой и песнями.
– Знаешь, Игорек, вот сижу я сейчас тут с тобой за этим столом… за моим столом… В моей беседке, потому что здесь все моё… Да, моё… – Евгения Сергеевна тяжело вздохнула и долго смотрела на дощатую столешницу, на горизонталях которой располагалась помимо бутылочки вина (от коньяка она отказалась после единственной рюмки, женщина не планировала быстро напиваться) ещё и некоторая закуска, принесённая услужливыми работницами из кафе.
