«Может, получится, спуститься к воде, и там доплыть до берега», – подумала она, решив, что это единственный путь к спасению.
Нащупав под ногой выступ, она сделала шаг вниз. Получилось! Носок устойчиво стоял. Теперь вторую ногу надо поставить на опопру. Снова успех! Лея уже успела обрадоваться, но следующий этап спуска оказался для нее роковым. Туфля снова соскользнула с камня, который выскочил из породы и упрыгал вниз по склону. Лея стрелой рухнула в пропасть. В то мгновение она не успела даже ни о чем подумать. Только что она держалась за утес, а теперь она падала в холодное озеро. Внезапное соприкосновение с водой Лею сразу отрезвило. Боль от удара спиной разошлась по телу, она всплыла на поверхность, хватая ртом воздух. Она снова попробовала закричать, но и теперь из горла рвались лишь нечленораздельные звуки.
Лея в панике мотала руками, пытаясь задержаться на поверхности воды, и теперь, когда она чудом не разбилась о камни под утесом, юбка платья пропиталась водой и теперь стала в три раза тяжелей. Ноги и поясница девушки были словно облиты свинцом. Усиленно напрягая конечности, она попыталась поплыть, и это у нее даже получилось, но эта треклятая юбка! Лея начала тонуть, каждое движение, каждый взмах руки и ноги отдавался болью в мышцах, она еле-еле находила в себе силы плыть дальше. Вот там, кажется, видна узкая линия болотных кустов, нужно до них добраться! Обязательно нужно! О, как же не хочется умирать! Черный лес, утес и берег озера то появлялись у нее перед глазами, то их застилала мутная стена воды. Еле-еле в последних попытках удержать лицо на воздухе, Лея сделала рывок и выплыла. Но тут же силы ее оставили, юбка, будто набитая огромными камнями, утаскивала ее на дно. Лея подумала об Ингрид. Что она тоже станет легендой, как та крестьянка. Что она тоже умрет страшной смертью. Вода залилась в рот, озеро проникало в легкие, смешивалось с кровью. Лея уже не могла дышать. Она видела, как пузырьки воздуха поднимаются вверх, в то время как она, молодая и цветущая, отправляется вниз, в эту топь, где ее никто никогда не найдет.
«Красиво», – подумала девушка, увидев, как солнце играет на поверхности воды, широкими волнообразными бликами просвечивая лучи сквозь озерную гладь.
Вдруг Лея почувствовала, как что-то, будто бы человеческие руки, схватили ее за талию. Они обхватили ее тонкое тельце и понесли куда-то быстро-быстро. Через мгновение ее лицо подняли над водой, и она, наконец, смогла заглотить воздух. Лея ничего не видела и не понимала, кашель драл ей горло, глаза слезились, отяжелевший мокрый корсет прилип к груди и душил, не позволяя надышаться. Она думала, что умерла, но эта боль, ужасная мука, вернула ее к жизни.
Неизвестный спаситель грубо выкинул ее на песок. Лея разлепила глаза, но все равно ничего перед собой не видела, только черный человеческий силуэт. Вдруг она услышала, как рвется ворот платья, затем узнала треск разрывающегося корсета. Две большие холодные, как смерть, ладони сложились у нее под шеей и принялись резкими движениями давить ей на грудную клетку. Раз-раз, жим, раз-два, жим, раз-раз, жим. Вдруг Лея почувствовала, как твердый комок подкатил к гортани, она выплюнула огромный шар озерной воды и откинулась на песок, жадно хватая ртом воздух. Еще какое-то время она лежала, пытаясь прийти в себя. Она перекатилась на бок и еще долго-долго хваталась руками за разболевшееся горло, которое саднило огнем. Обессиленная, дрожащая от холода и усталости, Лея смогла сесть и, наконец, оглянуться. Человека, который ее спас, нигде не было.
Лея подползла к воде и осмотрела себя. В отражении она увидела изможденное, синее лицо. Прическа ее свалялась, волосы клоками висели в разные стороны, пропала одна золотая сережка, которую ей дарил Йохан на прошлое день рождения. Ворот платья был грубо порван, дорогой корсет из китового уса разодран надвое. Носить его уже не получится.
Шоковое состояние начало постепенно отпускать, и Лея подумала, как ей добраться домой, не привлекая внимание. Туфли утонули в тот момент, когда она падала с утеса. На ногах теперь были только тонкие шёлковые чулки. Придется идти босиком. А что делать с платьем? Конечно, ей спасли жизнь, но как ей добраться домой с таким декольте? Стыдоба, крестьяне еще подумают чего неприличного. Лея схватилась за разорванное платье, как могла, сцепила за рюшечки куски корсета и в таком виде, босая, растрепанная, едва живая, отправилась вглубь леса, чтобы вернуться домой. Ноги ее тряслись от усталости, мышцы отказывались шевелиться. Болело все тело, а внутри, под ребрами жгло напалмом, будто Лея проглотила горячий уголь из камина. Почти у каждого дерева она останавливалась и переводила дух. Проклятый рваный корсет постоянно расстегивался. Лея уже думала выкинуть его и пойти спокойно, но вдруг ее увидят такой полуголой. Нет, нельзя. До дома осталось не так долго. В лесу, без солнца, в густой тени деревьев, одетая в мокрое тяжелое платье, с которого все еще бежала вода, Лея стала замерзать. Ее начало знобить, и каждый шаг давался теперь с трудом. Босыми ногами она едва справлялась с тем, чтобы не наступить на острую шишку или упавшую ветку с иголками. Она боялась, что может потревожить ядовитую змею.
В тот момент Лея даже не думала о своем спасении, она хотела просто дойти до дома и согреться, забыть обо всем, что сегодня произошло и никогда не вспоминать.
Наконец, она увидела впереди за деревьями мельницу. Она выбралась из леса! Она жива после падения с утеса! Сил вдруг прибавилось, и она побежала вперед. Удивленный мельник увидел, как баронская дочка в странном виде и с безумным лицом вышла из леса и бегом устремилась в сторону особняка.
Лея добежала до дома, прошмыгнула через ворота для прислуги и прошла в летний сад. Там на качелях в беседке сидела Леда и вышивала.
– О, Лея, я уж думала идти тебя искать. Ты не явилась к обеду… – Леда отложила шитье и уставилась на девушку. – Что случилось?
Вместо ответа, Лея разрыдалась, упала к сестре на колени и тут же лишилась чувств.
***
Лея не знала, сколько дней провела в беспамятстве. Когда сестра позвала мать и местного доктора, ее тут же с помощью слуг отнесли наверх в комнату. Служанки помогли раздеть госпожу, ледяные руки и ноги ей оттирали горячим жиром, камин в комнате растопили так сильно, как не топили даже зимой. Лею то бил озноб, то становилось безумно жарко. Она не понимала, что происходит вокруг, лишь ненадолго возвращаясь в сознание, чтобы через несколько минут снова впасть в беспокойный рваный сон. Она слышала, как баронесса плакала где-то рядом и говорила: «Бедная моя девочка, бедная моя, Господи, помоги». Леда гладила сестру по рукам и тоже нашептывала молитвы.
Родня дежурила у постели девушки круглые сутки, доктора тоже попросили жить в их доме, пока больной не станет лучше. Баронесса опасалась за здоровье дочери, еще никогда она не видела такой тяжелой горячки. Лея отказывалась есть, лишь только на четвертый день удалось впихнуть в нее ложку куриного бульона. За эти четыре дня у четы Лафонтенов прибавилось на голове седых волос.
Родители расспрашивали Леду, как она нашла сестру, что с ней могло произойти, почему на ней рваное платье, вдруг кто-то посягнул на ее честь. Леда, конечно, не знала ответов на эти вопросы, она сама любопытствовала и ждала, когда сестра придет в себя. Вряд ли кто-то на нее посягнул, она небось лазила непонятно где в Черном лесу. Леда всегда считала и прямо говорила младшей, что эти похождения не кончатся ничем хорошим. Нечего девушке из приличной семьи и дорогой одежде делать во владениях лесника (по человеческим представлениям), или, как сказали бы крестьяне-старожилы, во владениях водяного. Леда вообще не любила все связанное с живностью, с природой. Ее устраивала более-менее стерильный быт в особняке, и она ни за что не могла представить себя за дойкой коровы или работницей на сенокосе. В Черный лес, а тем более к озеру, она никогда не ходила и искренне боялась бора, который все остальные, скорее, обожествляли и восхищались его природной мощью. Благодатное, чистое место – Черным не назовут. Это был ее главный аргумент против соседства с лесом. Но Лея была в этом вопросе противоположностью сестры. Если кормление свиней вызывало у Леды отвращение, то Лея в детстве, наоборот, ходила ко всем крестьянам, кто держал скот и напрашивалась в гости. Она пробовала доить корову, принимала роды у собаки, и даже ребенком ходила с лесником ловить рыбу в озере.
