– Извини за беспорядок. Я просто быстро собирался в Питер, разбросал все. – Сняв ботинки и надев домашние тапочки, он прошёл в большую комнату. – Проходи, не стесняйся!

Краем глаза я заметила на кухне на столе гору одноразовой посуды. Скорее всего он из нее ел, а может быть это реквизит для какой-нибудь фотосессии? В большой комнате было достаточно чисто. За ней находилась комната поменьше, куда меня проводил Янис. Спальня. Кровать стояла прямо под окном, а напротив расположился шкаф во всю стену. Окно было зашторено плотной тканью, через которую не пробивался ни солнечный, ни лунный свет. Жутковато.

– Пока тут поживешь, а дальше решим. Постельное в шкафу. Бери любое, все постирано. Ванная напротив кухни. Можешь воспользоваться ей, пока я схожу за продуктами. Я проголодался. Весь день голодный. Уверен, что ты тоже.

Если он был голоден, после порции того холодного супа и чая, то что было говорить обо мне? Я молилась на фотосессии, чтобы мой урчащий желудок никто не услышал.

Кинув рюкзак на кровать, я достала оттуда свои сменные вещи, зубную щетку и пасту и пошла в ванную. Я смыла с себя все тяготы, все страхи и волнения, которые пережила за весь день. Это было как раз то, что нужно. Переодевшись, я вернулась в комнату, решив сменить постельное, чтобы потом не тратить на это время.

Я подошла к шкафу и открыла дверцу, та жалобно скрипнула и стала наклоняться в мою сторону. Шкаф буквально держался на честном слове. Вся квартира была в таком состоянии, но это не мешало Янису быть улыбчивым. Отставив дверцу к стенке, я достала постельное и вернулась к кровати. Никогда не любила эти огромные пододеяльники. А кто-то говорил, что просто нужно заправить два конца, а дальше само пойдет. Ага, как же.

Закончив с постельным, я решила посмотреть на город, но раскрыв шторы, увидела засыхающий цветок на подоконнике. Как только такое возможно? Квартира была захламлена, одноразовая посуда, цветок, который вот-вот засохнет, никакого уюта, все серое и невзрачное. Я всегда думала, что место, где живет человек, может многое о нем рассказать, но эта квартира… молчала. Эта серая реальность могла затмить радость. Квартира говорила. Нет. Квартира кричала о том, чтобы я бежала от ее хозяина. Но мне бежать было некуда. Да и чего я не видела в этой жизни? Янис не похож на маньяка или насильника, да даже эти больные на голову люди, вряд ли, смогли бы меня напугать. Яшка научил меня справляться с ними.

Я сходила на кухню, набрала стакан воды и вернулась в комнату, выливая в цветок, надеясь, что тому станет лучше, хотя подсознательно понимала, что ничего не выйдет. Пройдя в большую комнату, я подошла к столику, где стоял телефон и внезапно захотелось позвонить Юрке с Яшкой, услышать их голоса и попросить поддержки. Я забралась в кресло с ногами, набрала номер и стала ждать. Три длинных гудка и щелчок.

– Алло? – голос Яшки, такой родной и приятный, раздался на том конце провода. – Алло-о?

– Яшка!

– Аленка?! Где тебя носит? Что случилось? Мы с Юркой переживаем, он думает, что обидел тебя, только не помнит, чем.

– Скажи ему, пусть не переживает. У меня все хорошо. Я в Москве…

– Где?!

– Яш, я не могла остаться. Знаешь, я там… Короче, помнишь того мужчину, который отдал нам все деньги?

– Ну…

– Он заставил меня пересмотреть свое отношение к жизни. Я решила взяться за голову, но не буду пока ничего рассказывать подробно, чтобы не спугнуть удачу!

– Ненормальная… а где ты остановилась?

– Я…

Дверь хлопнула, и я увидела Яниса, держащего в руках маленький пакет. Увидев, что я говорю по телефону, он, не снимая обуви, подошел ко мне и резким движением вырвал из рук трубку, с грохотом возвращая ее на место. Мне стало страшно на мгновение. Я сидела, вжавшись в кресло и смотря на фотографа. Он будто бы вспыхнул с такой силой, что я не знала, что его больше разозлило то, что я была в квартире или этот нелепый телефонный звонок? Скорее всего второе, но мне в тот момент хотелось поскорее убраться из квартиры.

– Давай ты не будешь ничего трогать без моего разрешения! – громко сказал он, отчего у меня в горле встал ком.

– Это всего лишь телефон… Я звонила друзьям.

– Я не ясно выразился?! Ты в моем доме, не забывай это!

Он смотрел на меня с ненавистью, будто бы я сделала что-то противозаконное, а ему теперь отвечать. Мои губы задрожали, я почувствовала, как по щекам потекли горячие слезы. Никогда в жизни мне не приходилось никому показывать свою слабость, а ему я показала. Закрыв лицо руками, я попыталась глубже вздохнуть и успокоиться, но вместо этого услышала собственный всхлип. На меня давно никто так не кричал. А может быть это от стресса? Давно не плакала, но сейчас буквально прорвало.

– Ален… Аленушка, милая, прости. Сам не знаю, что со мной… – он присел на ручку кресла, в котором я сидела и обнял меня, отчего я еще больше расчувствовалась и заплакала уже в голос. – Ален, прости, я понимаю, для нас обоих этот день был очень тяжелым. Я сорвался. Больше такого не повторится. Клянусь!

Янис поцеловал меня в висок и обнял еще крепче, а я простила. День и правда был тяжелым. Я прекрасно понимала его, любой на его месте сорвался бы. Да что там любой?! Я бы выпила бутылочку или баночку пива, чтобы успокоить нервы, но говорить это Янису, в такой напряженный момент – вряд ли было бы хорошей идеей. Да и вообще пить теперь, когда я приняла новую себя, было бы крайне глупо. Признаюсь, что после того, как я вцепилась в волосы Натальи, мне стало чуть легче. А вот Янис весь день был на взводе, но терпел. Наверное, поэтому и накричал на меня. Нельзя судить по человеку, не зная его хорошо. А Яниса я совсем не знала.

– Идем, я сейчас приготовлю бутерброды, покушаем и ляжем спать, а завтра снова работа. Все, вытирай слезки, – он погладил меня по волосам и тепло улыбнулся. – Завтра поедем твои фотографии показывать директору журнала – Островскому. Если он увидит в тебе потенциал или что-нибудь еще, то контракт на целый год у нас в кармане!

– Только не кричи больше на меня. – Сказала я, будто бы не слышала его слов о работе.

– Только представь – целый год твои фото будут в журнале на развороте! – говорил он будто бы не слышал меня.

Мы поужинали простыми бутербродами с чаем с одноразовых стаканчиков. На мой вопрос о нормальной посуде, он ответил коротко и строго, что ему так нравится. Выбросив посуду, в мусорное ведро, он пошел в ванную, а я осталась курить у окна.

Дым тонкой ниточкой бежал от меня на улицу. Сигарета расслабляла, и я почувствовала усталость. Как бы я хотела проснуться утром уже знаменитой. Той, о ком будет говорить каждый и в Москве, и в Питере, да вообще везде. Я хотела, чтобы обо мне мечтали все мужчины, и мой друг, имени которого я не знала.

– Завтра ты должна быть неотразимой! Если Островский не заинтересуется тобой, то все наши старания пойдут коту под хвост. Поняла? – сказал Янис, вернувшись на кухню, вытирая волосы полотенцем. – Завтра ещё придумаем тебе какую-нибудь историю интересную.

– Зачем?

– Мы же не скажем, что ты какая-то оборванка с улицы.

– Я не оборванка!

– Ему это будет неинтересно. Я же говорю, что ему нужны интересные личности, а не…

– Наталья тоже пыталась заинтересовать его?

– Нет, Наталья добилась всего сама.

– Почему тогда я не могу?

Янис закипал от злости, которая то переполняла его, то снова угасала. Порой мне казалось, что он не верил в меня. Будто бы Наталья была лучше. Подумаешь, она – кукла. У нее ни мозгов, ни силы. А я… пусть и не такая умная, но все же я думаю, что во мне есть потенциал. Я тоже могу добиться многого! Просто нужно получше узнать весь этот модельный бизнес.

– Алена, я же сказал, что тебе нужно…

– Я поняла! – повысила голос, чтобы он хоть немного вспомнил об обещании не кричать на меня.

– Алена, не психуй, ты же понимаешь, что я профессионал. Ты должна мне довериться.

– Если ты не заметил, то я доверилась тебе и несколько часов кривлялась на камеру! Что еще от меня нужно?