Сам роман «Фатерланд» к шедеврам изящной словесности не отнесешь, равно как и его киноверсия вряд ли войдет в «золотую коллекцию» лучших фильмов. Достаточно сказать, что саму Германию Харрис знает плохо и видит ее глазами туриста, не удаляющегося слишком далеко от отеля. Но интерес к роману и фильму объясняется прежде всего придуманным Харрисом оригинальным сценарием альтернативной истории, довольно зло пародирующим советско-американскую разрядку напряженности и последующий крах СССР. Очевидно, Харрис не без основания полагал, что начало процессу разрядки было положено еще в президентство Джона Кеннеди, когда удалось урегулировать Карибский ракетный кризис, а затем подписать договор о запрете ядерных испытаний в трех средах: на суше, на море и в воздухе.
И тут необходимо оговориться, что тот сценарий Второй мировой войны, который конструирует Харрис в своей книге, никогда не мог быть реализован даже теоретически. В принципе нанести поражение Красной Армии в 1942 году Гитлер мог. Для этого вермахту надо было наносить главный удар не на Сталинград и Кавказ, а со ржевско-вяземского плацдарма – на Москву. Именно такого удара больше всего и опасались Сталин и его начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников, державшие главные силы Красной Армии на московском направлении. И в такой советской стратегии был свой резон, поскольку именно удар на Москву был наиболее опасен. Тем более, что наносился бы он опытными, закаленными в боях германскими дивизиями, которым, в отличие от южного крыла фронта, не надо было бы полагаться на помощь гораздо менее боеспособных венгерских, итальянских и румынских соединений. Можно предположить, что даже несмотря на концентрацию советских сил, вермахту, если бы он предпринял генеральное наступление на московском направлении, удалось бы взять Москву, окружить здесь значительные советские силы и существенно сократить здесь линию фронта.
Также у Германии был шанс выиграть кампанию 1942 года на Восточном фронте (но не войну в целом), если бы после захвата Ростова и Воронежа, когда стало ясно, что уничтожить основные советские силы на южном крыле Восточного фронта не удалось, наступление на Сталинград и Кавказ было бы остановлено, и часть сил из групп армий «А» и «Б» было бы переброшено для организации наступления с ржевско-вяземского плацдарма. Дело в том, что продолжение наступления на сталинградском и кавказском направлении далее за Ростов в силу географических особенностей приводило к резкому удлинению линии фронта на юге, притом, что дополнительных средств для его удержания у немцев и их союзников не было.
В случае реализации московского варианта немецкого генерального наступления в 1942 году советские войска, скорее всего, оказались бы отброшены в Поволжье (но все-таки не на Урал) и понесли бы еще более тяжелые потери в людях и технике, чем это было в действительности. Однако и в этом случае сопротивление Красной Армии вряд ли упало бы до той степени полупартизанской войны, которая описана в «Фатерланде». Но давайте предположим невозможное. Немцы в 42-м году разгромили Красную Армию, вышли, как это и было предусмотрено планом операции «Барбаросса», на линию Архангельск – Астрахань и с помощью стратегической авиации (которой у них, кстати сказать, не было) в значительной мере парализовали работу предприятий Уральского промышленного района. Затем, оставив на советско-германском фронте и оккупированных территориях 60–70 дивизий, как это и было, опять-таки, запланировано при проведении блицкрига в 1941 году, Гитлер сосредоточил основные усилия на борьбе с Англией и Америкой. А вот в этой части сценарий Харриса абсолютно нереалистичен. Ведь в борьбе с западными союзниками главную роль играли не германские сухопутные войска, в значительной мере освободившиеся тогда после победы на Восточном фронте, а флот и авиация. Но для усиления этих двух видов германских вооруженных сил победа над Советским Союзом, в сущности, мало что давала. Военная авиация и флот, по западным меркам, были очень слабы, торгового флота и транспортной авиации почти не было. Трофейные корабли и самолеты не могли сколько-нибудь значительно усилить кригсмарине и люфтваффе. Захваченные советские промышленные мощности были в значительной степени разрушены, а их восстановление сталкивалось с острой нехваткой сырья и других ресурсов. Так, в частности, только одного алюминия, критически важного для авиационной промышленности, более 40 % Советский Союз получал по ленд-лизу. Поэтому даже с советскими трофеями Германия не могла существенно нарастить мощь своей авиации и флота. Точно так же частичная демобилизация сухопутной армии вермахта позволила бы вернуть ряд специалистов в промышленность и до некоторой степени нарастить производство боевых самолетов и подводных лодок. Однако догнать США и Британскую империю, располагавших практически неограниченными ресурсами, все равно бы не удалось, поскольку немцы скоро достигли бы определенного предела в производстве важнейших видов вооружений, обусловленного наличием ресурсов сырья, топлива и квалифицированной рабочей силы. Поэтому в области морских и авиационных вооружений между Англией и США, с одной стороны, и Германией, с другой стороны, и в этом случае сохранился бы большой разрыв. Конечно, возвращение с Восточного фронта значительных германских сухопутных сил затруднило бы действия англо-американских союзников на сухопутных фронтах, но все-таки не парализовало бы их. Можно предположить, что к 1945 году союзникам удалось бы ликвидировать германо-итальянскую группировку в Северной Африке, так как при ведении войны на этом театре боевых действий главную роль играли авиация и флот, по которым у союзников было бы неоспоримое преимущество. Также можно предположить, что к тому времени англо-американские войска смогли бы захватить Сицилию и достаточно обширные плацдармы в Южной Италии и в Нормандии, а вот сил для развития успеха в глубине Европейского континента у них было бы еще недостаточно. Однако сорвать операцию «Оверлорд» и сбросить союзников в море, а уж тем более осуществить в дальнейшем успешную высадку на Британские острова, как это описано в романе Харриса, немцы ни в коем случае не могли. Опыт реальных боев в Нормандии летом 1944 года показал, что главным фактором для успеха десанта была поддержка авиации и корабельной артиллерии. Союзная авиация полностью господствовала в воздухе в районе высадки, несмотря на то, что немцы для противодействия десанту сняли почти всю истребительную и штурмовую авиацию с Восточного фронта, и эсэсовские танковые дивизии, наносившие контрудары по десанту, были разгромлены благодаря огню корабельной артиллерии и ударам авиации. По этой причине германское командование и не пыталось использовать свои танковые соединения непосредственно на побережье в первые дни высадки, поскольку понимало, что в этом случае германские танки будут всего лишь идеальными мишенями для огня артиллерии с американских и британских кораблей. В случае же, если бы в 1942 году советское сопротивление было бы ослаблено, танковых и пехотных дивизий германское командование смогло бы сосредоточить в Нормандии гораздо больше, чем это было в реальности, и сравнять обороняющиеся сухопутные силы вермахта с сухопутными силами англо-британского десанта. Однако и тогда бы англо-американское превосходство на море и в воздухе никуда бы не делось. Поэтому плацдарм в Нормандии союзникам все равно бы удалось удержать. Правда, сосредоточив против плацдарма гораздо больше сухопутных сил, немцы, по всей вероятности, смогли бы гораздо дольше сдерживать союзников в Нормандии, не допуская их выхода на оперативный простор во Франции и прорыва к границам Германии. При этом и союзники, и немцы понесли бы гораздо бо́льшие потери, чем это было в действительности. Не исключено, что тогда позиционный тупик в Нормандии продлился бы вплоть до второй половины 1945 года.
А уж о возможности успешной высадки германского десанта на Британские острова в 1945 году, как то происходит в «Фатерланде», и говорить не приходится. Подавляющие превосходство союзных военно-морских и военно-воздушных сил в этом году было гораздо большим, чем в 1940 году, даже после проигрыша люфтваффе Битвы за Британию, а британский торговый флот был бы по-прежнему слишком слаб. Поэтому в обоих случаях попытка вермахта высадиться в Англии неизбежно закончилась бы полным провалом.
