Он знает: там, где честь куётся, —

Сталь убивает наповал.

Недаром имя полководца

Он сам для вечности ковал!

Он знает: близится победа.

Ещё раз русские штыки

У фрица — наглого соседа —

Пересчитают позвонки!

И он за труд берётся снова,

Дрожат долины и леса,

И тень от молота стального

Уходит к звёздам в небеса.

Но взгляд у кузнеца спокоен:

Ревёт огонь, звенит металл!

Не спит ночами старый воин,

Куёт оружие Урал.

1943.

МАТРОССКАЯ ЛЕГЕНДА

Матрос на скале у Байдарских ворот,

Как тёмная туча, над морем встаёт,

На каске матроса зияет пролом,

Бушлат и тельняшка дымятся на нём.

Браток, это сон или вражий обман?

Иль с моря в глаза наплывает туман?

Рука исполина простёрта вперёд,

Как будто он в битву живого зовёт.

Как будто он кличет: «Ребята, за мной!

Зовёт моряков Севастополь родной…»

Иль это не голос, а буря сама?

Иль это приказ повторяют грома?!.

Безмолвна долина; глядят моряки:

Не видно над морем могучей руки.

Лишь в мареве бледном к подножью скалы

Бросаются с криком степные орлы.

Бросаются, падают, хрипло кричат

И, перья роняя, всё смотрят назад,

Туда, где над морем в заоблачный плёс

Уносится бурей Бессмертный Матрос.

1944–1945.

СЕЛЕНЬЕ КЛЮСЫ

Здесь было некогда селенье,

Теперь всё пусто. Никого.

Как будто светопреставленье

Прошло по улицам его.

В садах бурьян и запустенье,

Цепы притихли на току,

Скелет амбара, как виденье,

Устало дремлет на боку.

Всё спит. Под пеплом мирный кров.

Мяучит кот на пепелище,

И трупами набитый ров

Ведёт на сельское кладбище.

Лишь хата с крышей набекрень

Одна, как с тяжкого похмелья,

Уставилась на ясный день

И ждёт упрямо новоселья.

Кто предсказал ей наш приход?

Орудий гром? Весенний лёд?

Уже идёт за нами вслед

Трудов и песен гул весёлый:

В лесу садятся за обед

Строители и новосёлы.

И скоро лес под топорами

Застонет шумно, загудит,

Пустырь покроется дворами

И в сельсовете инвалид

Начнёт по вечерам беседу

Про нашу славную победу.

Не так ли после ночи длинной

Редеет мгла, рассвет встаёт,

И слышно в песне петушиной:

Вставайте люди! Жизнь идёт!

1943.

БЕЛОРУССКОЕ ШОССЕ

Что задумалась, дорога?

Что друзей встречаешь строго,

Белорусское шоссе?

Над тобой до горизонта

Разбросалось небо фронта

В ясной утренней красе.

Или вспомнилось былое

Горе-думы, время злое,

Кнут на барской полосе?

Или не вернулись все,

Кто за славою героя

Уходил на поле боя?

Погляди: я жив-здоров!

Жив со мной Иван Серов,

Жив Клочко, стрелок умелый,

Жив немного поседелый,

Как дубок, могучий Ян,

Запевало-партизан.

Что же ты, скажи, дорога,

Так друзей встречаешь строго?

Отчего, скажи, шоссе,

Не такое ты, как все?

Иль хлебнуло горя много,

Много видело обид?..

Ничего. Молчит дорога.

Тишина. Шоссе молчит.

Только ветер свищет пьяный

Да скрипит на колесе

Под машиной грунт шоссе.

Хрустнет камешек песчаный,

Цокнет в кузов, отлетит,

И опять всё тот же вид.

И опять бежит прямая

Путь-дорога фронтовая.

И опять пейзаж всё тот:

Рельсы, скрученные толом,

Танк, разбитый в поле голом.