– Руни, оглянись. Дом волшебника совсем близко. Мы не дошли всего десять шагов. Просто посмотри на него.

Девушка лежала, все так же бессмысленно глядя в пустоту. Тогда Мей осторожно перевернул ее, и она увидела то, что он хотел. Тьма сменилась светом. Окошко волшебника стало сродни маяку надежды. Ее силы к ней не вернулись, но Руни захотелось быть ближе к свету и согреться в его теплых лучах.

– Мей, мне страшно, – прошептала она. – Почему он пролетел над нами?

– Я не знаю, Руни, – ответил Мей. – Но здесь его точно нет, так что не думай об этом.

Странник помог девушке подняться, она казалась совершенно потерянной.

– Не думай о плохом, – сказал он. – Илибри иногда действует на людей очень удручающе, как на тебя сейчас. Ничего плохого не произошло.

Ничего. Совсем ничего. Просто Бог Тьмы в очередной раз спустился в этот многострадальный мир, чтобы совокупиться со своей королевой ведьм. Совсем ничего плохого. Какое-то время Руни непонимающе смотрела на Мея, но потом в ее глазах все же забрезжила искра осмысленности. Конечно, ведь все это давно стало обыденным.

– Я знаю, – сказала она.

– Пойдем, мой друг, наверное, уже ждет нас.

– Твой друг – волшебник? – будто уточнила она, не двигаясь.

– Да, – удивленно ответил Мей. – Волшебник.

– Тогда почему он не помог нам?

Странник долго смотрел на нее в молчании. Вопрос будто озадачил и разозлил его.

– Потому, что испугался.

***

Руни очнулась через несколько часов. Ее голова была словно в тумане, а перед внутренним взором вставали неясные обрывки воспоминаний. Мей все-таки довел ее до домика. Из открытой двери лился неземной свет, и на его фоне виднелась богатырская фигура хозяина.

«Ничего себе, какие теперь пошли волшебники» – подумала девушка устало и как бы между прочим. В ее голове было пусто, как в кухонном горшке, и лишь несвязные отголоски мыслей иногда поблескивали там, подобно рыбам, мелькающим на поверхности речной глади.

Руни чувствовала себя донельзя усталой и опустошенной. Ее тело казалось ей таким тяжелым, словно ее чем-то придавили сверху. Она уставилась в потолок комнаты, в которой лежала. Ей было трудно даже подумать о том, чтобы повернуть голову и оглядеться.

Потолок был сделан из широких досок и не казался слишком старым. Посмотрев в него еще некоторое время, Руни поняла, что немного пришла в себя. Ее мысли стали понемногу проясняться.

Она осмотрелась. Комнатка, куда ее положили, оказалась небольшой. Сходу определить ее назначение у девушки не получилось. Похоже, что хозяин просто складировал сюда все подряд. Здесь стоял стол, за ним громоздились три большие закрытые бочки, а вдоль стены вытянулась длинная доска, на которой теснились ведра с водой и горшки с проклюнувшейся петрушкой. С другой стороны, немалое место занимал книжный шкаф, заваленный книгами, свитками и какими-то свертками. На полу была расстелена затоптанная домотканая дорожка, а в углу притаился веник в компании с ухватом. Сама Руни лежала на старой тахте, твердой как столетнее седло. Все ее тело ныло и болело не столько от всего пережитого, сколько от отдыха на этом волшебном ложе.

Кажется, Мей на руках принес ее сюда. Досталось же ему с ее семейством. Тут Руни вспомнила про маму. Как она могла быть такой эгоисткой?! Как же там мама? Как она пережила илибри? Жива ли она еще?

Руни пошевелилась, собираясь встать с кровати, и та заскрипела на весь дом. Только сейчас девушка поняла, что вокруг неестественно тихо. А ведь снаружи хижина волшебника казалась совсем маленькой. Честно говоря, даже эта комната выглядела больше… Здесь должны были быть слышны голоса Мея и его друга-богатыря.

Она встала с тахты, не обращая внимания на слабость, и подошла к окну, задернутому легкой занавеской. Снаружи на нее смотрело бесконечное звездное небо. Оно было таким ясным, каким его можно увидеть лишь в морозную ночь. Но по всему было понятно, что на улице тепло. Руни устала удивляться. С ней столько всего случилось за последние пару дней. Уход матери, разбойники, илибри. Теперь ей предстояло познакомиться с настоящим волшебником. Кстати, она все больше верила в истинность этих слов, поскольку простому лесному знахарю едва ли пристало жить в окружении стольких необъяснимых вещей. И исходя из всего этого в голове Руни рождался еще один очень важный вопрос: кто такой Мей?

Но это могло подождать. Волшебник должен вылечить ее маму.

Руни вышла из приютившей ее комнаты и оказалась в кухне. Здесь была печь и стол, на полках стояли кружки и тарелки. В противоположной стене девушка увидела закрытую дверь. Дубовую, обитую стальными фигурными полосками. Хорошо нынче живут лесные отшельники – ничего не скажешь.

Она подошла вплотную к двери, стараясь идти неслышно. Руни могла поклясться, что пыль падает громче, чем она ступала по доскам пола. Девушка прислонила ухо к гладкой дубовой поверхности и замерла. Ничего удивительного, что ей показалось будто в доме слишком тихо – за такой дверью можно устроить бой на мечах, и в соседней комнате ничего не услышишь. Она изо всех сил напрягла слух, но не смогла разобрать ничего кроме отдаленного гула голосов. В нем даже невозможно было определить кому они принадлежали.

И тут один из голосов стал более четким и громким. Слишком поздно она поняла, что это значит. Дверь стала открываться, и девушка услышала:

– Ну, здравствуй, Руни. Я так долго ждал тебя.

ГЛАВА 4

Из Обители Астрэ открывался дивный вид на Бескрайний океан. Чудесная синяя даль, казалось, бесконечная, была сродни большому живому существу со своим характером. Этот характер нравился Астрэ – Зазре, Верховной ведьме. Она любила выходить на огромную террасу, примыкавшую к ее покоям, и просто смотреть на вечное движение волн. Иногда равнодушное, иногда взбалмошное, иногда яростное.

Зазра являлась самой молодой Верховной ведьмой в истории не только этого мира, но и Сомгира. Ей было чуть за тридцать – совсем несерьезный возраст по меркам ведьм. Некоторые лишь приближались к званию фурии к тридцати годам. Но не Зазра. Еще будучи принцессой, она стала фурией в пятнадцать лет. Ведь слишком многое в данном вопросе зависело от потенциала, а у Зазры он просто зашкаливал.

В пятнадцать она мечтала стать королевой мира! И ее мечта сбылась. Такая власть, такая сила… Эта сила давала столь многое, но и столь многое отнимала.

Королева ведьм Зазра уничтожила всех других королей и королев этого мира. Она так стремилась править здесь, так хотела ощутить вкус власти, и так торопилась, что прошла мимо некоторых немаловажных знаков. Один из них уже на пороге смерти дала ей ее мать.

Зазра не очень любила вспоминать прошлое, но была достаточно умна, чтобы заставлять себя помнить и не совершать старых ошибок дважды.

Астрэ – больше, чем королева. Сколько всего в этом слове. И боли, и сладости. Тринадцатая в поколении Верховных ведьм. В этом знании заключалась тайна ее молодости и силы. Например, ее мать – Ашдот, стала Верховной ведьмой приближаясь к столетнему порогу или около того. А из следующих ста лет двадцать пять она просидела на троне Ведьминой горы в Белсоши, оттяпав эту провинцию у моленского короля. Ашдот и горя не знала, пока однажды к ней не пожаловал незваным демон из Сомгира, и не оплодотворил, взяв силой.

На самом деле, Зазре было противно думать об этом. Но результатом стало ее появление на свет – тринадцатой в поколении. Бог Тьмы, посылая того демона – геверкопа, точно знал, чего хочет. Он хотел Астрэ – ведьму, по силе практически равную богам и принадлежащую ему.

Когда Зазре исполнилось пятнадцать лет, она была достаточно глупа, чтобы мечтать принадлежать Богу Тьмы. А теперь горькая улыбка наползала на губы ведьмы, но она уже обрела, что хотела.

Бог Тьмы Улан получил ее, и она открыла ему доступ в этот мир. Вместе они поработили его, и Зазра возвысилась, став королевой целого мира.