– Другое время, другой облик, все тот же яростный огонь. Золотая звезда. Тьма. Тень. Свет. Какой затейливый… тандем.

Склонил голову набок, разглядывая, как диковинную букашку, напрочь игнорируя присутствие остальных, ведь это для меня они были реальны, а для него – эхо, отражения.

– Тем приятнее будет снова убить тебя, пламенная тварь. – Улыбнулся, глядя мне в глаза, приказал: – Гори. – И метнул в меня мой же клинок.

Внимание. Фаза три. Есть разделение. Рассекаю. Закрыва…

Мертвое железо вошло между бровей, опрокидывая меня в слепящую бездну.

– Три, четыре, – говорит учитель и смычок касается струн

Вспыхнуло.

27

МЕЖДУСЛОВИЕ 1-е

Немного до

Мар Холин критически оглядел себя в зеркало и остался доволен. Отросшие волосы больше не мешались, аккуратно убираясь в хвост. Выглядело солидно. А еще он как никогда стал походить на деда, Севера Холина. На висках уже серебром проблескивает.

Замнач прошелся по кабинету и вернулся за стол. Бумажное письмо, которыми почти не пользуются, разве что для торжественных приглашений, вопияло, но печать конгрегации с оттиском знака ордена Арина настораживала.

Любопытство оказалось сильнее. А потрясение – сильнее любопытства. Нынешний глава ордена, Герих Арен-Тан витиевато, высокохудожественно, официально и на полном серьезе предлагал вступить. Но потрясение вызвало не это, светен и раньше делал Мару непристойное предложение, от которого предки Холин, сколько бы их ни было, вернулись бы из-за грани укоризненно посмотреть. Потрясла приписка с приложением.

“Зная, что вы сейчас думаете о попрании чести темной семьи, стоявшей у истоков создания королевства Нодлут и ни в коем разе не намерены ее пятнать, предлагаю ознакомиться с вирт-копией части документа,” – значилось черным по молочному.

Так замнач узнал, что не все светены одинаково светлы и что случалась среди Холинов этакая оказия, как инквизитор. Давно. Чудовищно давно, но случалась. Темный экзорцист Арен-Хол.

Тогда в инквизиторы мог пойти любой. Конгрегация представляла собой нечто похожее на теперешний надзор, правила и законы для темных и приравненных к ним только-только начали формироваться, а орден Арина был официальной верхушкой, а не как сейчас – когда немногочисленные д’арены наблюдатели за кулисами, или, как Арен-Тан, по его же словам, те, кто переворачивают ноты.

Настоящее имя темного уникума было вымарано из родовой книги Холин, будто его вовсе не существовало. От фамилии остался только слог.

Ответ предлагалось оставить на этом же листе ниже, а затем вновь свернуть послание, сомкнув края печати.

Сначала Холин по привычке схватил стилус, потом искал ручку с пером, чтобы писала. Нашел на столе в подарочном наборе, которым ни разу не пользовался.

“Нет, – размашисто написал Мар, подумал и добавил: – Хочу остаться человеком, насколько это возможно в моем случае”.

А когда ставил ручку обратно – смахнул рамку с магфото, и у старой привычной вещи, отломилась ножка. Взялся чинить с помощью склея и вербальных конструкций, но так и не дочинил, почуял, как в Центральное взбудораженным ураганом ворвалось его упрямое, и пошел к двери – встречать.

Близко к

– Не останетесь на банкет, светен? Не боитесь, что пропустите все веселье? Вот-вот начнется. Чувствуете – тянет? – интересовался не-мертвый министр и будто носом потягивал, словно у неприятностей запах имеется. Но если у тишины есть звук, почему бы неприятностям не пахнуть?

– Я должен быть в другом месте. Других местах, – поправился Арен-Тан. – И слегка опаздываю. Я еще пока человек и у меня есть пока человеческие обязанности. К примеру, навестить друга, которому обещал.

– А как же… наша игра?

– Я не играю, маджен Андрзедж. Я переворачиваю ноты. И я уступил вам доску и сферы. Вы играете.

– И вам не хочется? – любопытничал лич.

– Я уже играл. И не раз. И пусть игра всегда идет иначе, суть не меняется – я делаю так, чтобы звучали другие, а мне бы хотелось самому. Вот, держите.

– Зачем? – лич с немалым и вполне искренним удивлением разглядывал протянутую инквизитором кричаще розовую заколку.

– Подарите вашей даме, которую пригласили на концерт. Сомневаюсь, что вы озаботились такой мелочью как подарок.

– Зачем? – снова повторил некрарх.

– Женщины всегда ждут подарков, даже когда не ждут. Как бы ни выглядели. Не надо на меня так пытливо смотреть. Это не мои умозаключения. Эльфы понимают в женщинах куда больше инквизиторов и иногда склонны советовать.

– Вам это эльф дал?

– Нет, это мне дала очаровательная юная темна.

– Зачем?

– Экий вы сегодня непонятливый. Сказал же, для вашей дамы. Когда хладна Мартайн была значительно более жива, чем сейчас, она хотела дочь. Купила горсть таких зажимов, очень они ей понравились. Юной темне они понравились тоже и она попросила у отца такие же. Так что зовите вашу даму и увлекательного вам времяпрепровождения, а мне пора. Если вы успели заметить, я единственный представитель конгрегации, который все еще здесь.

Арен-Тан ушел по-некромантски – не стал прощаться. Лич посмотрел вслед довольно резво сиганувшему вверх магмобилю и подумал, что если он сегодня не понятлив (исключительно от того, что перед глазами все еще мельтешат схемы и образы системы “зеркала Холин”), то светен – внезапно и эмоционально многословен, как обычный живой, который нервничает.

* * *

Годица заняла собой большое кресло в гостиной и спала, иногда посапывая.

– Надеюсь, я не переборщил и правильно все понял. Прабабушкнина книжка зелий такая старая, что я со словарем читал, – тихо произнес Рикорд, хотя разбудить полуорку могло бы сейчас только таранное заклятие.

Дара одобрительно посмотрела на плоды трудов начинающего зельевара и аккуратно забрала из рук Годицы накренившуюся кружку с чаем.

– Что теперь?

Сестра подумала, сделала наушники тише. Сказала:

– Теперь в Новигор. Нужен маскирующий щит, который ты на чемодан выменял, и Копать. Он нас проведет через тени изнанки. Он там уже был и ему это легко.

– В Новигоре?

– В мамином магмобиле. – Вздохнула и принялась объяснять как младенцу: – Сам ты не пройдешь, далеко и опасно, плоскости уже сдвинулись, можно потеряться там навсегда. Такси нас не повезет без разрешения от родителей, а даже если повезет, к павильону нас не пустят без приглашения и допуска. А магмобиль внутри, за оградой, на парковке.

– Щит зачем? – спросил Рикорд и понял, что сглупил. Понятно зачем. Чтоб не заметили и не выставили вон. Еще и родителям позорище.

Дара поняла, что он понял и не стала ничего говорить. Она и так в последние дни столько говорит, что когда все это закончится (ведь закончится же?) замолчит на полгода, а то и на больше.

– Но почему именно мамин магмобиль?

– Кровь, – коротко пояснила Дара и хотя Лайму стало совсем уж непонятно, он не стал уточнять. Кровь так кровь. Наблюдать за происходящим было бы куда приятнее, чем в нем участвовать. но сестер не выбирают, о них заботятся.

28

МЕЖДУСЛОВИЕ 2-е

Все еще близко к

– Здравствуй, Видмар.

– Светен! Вы пришли!

Эльфир приподнялся на локтях. Больничная рубашка натянулась на худом, даже тощем теле. Глаза на узком лице казались огромными и вместо прежнего алого тускло отблескивали серебром, гармонируя с короткими белыми волосами.

– Как ты?

– Сегодня почти хорошо. Лучше, чем вчера. И точно куда лучше, чем в первый день. Это было… неприятно. Очынь.

Арен-Тану сделалось тепло. Оговорка напомнила прежнего Видя. Теперь он редко говорил неправильно. Менялся. И не только обязательная процедура, которую проходят все принятые в орден, была тому причиной. Начать хоть с того, что процедуру эту Видмар проходил не в ордене, а в бывшем медцентре Мартайна, который впоследствии был выкуплен домом Эфар. Капсулу с основным ингредиентом светен принес с собой, а остальное сделали репликационные машины.