Господи.
Как это унизительно.
Все теперь на меня так смотреть будут? Когда узнают, что мой когда-то нормальный, счастливый брак, испачкан словом из девяти букв? "Свободный" — аж затошнило снова.
- Привет, Миш. Ты чего приехал? Что-то случилось?
- Да нет…просто решил проверить тебя.
Отлично. Как плохо складываются мои дела, если даже Сахаров, который никогда ко мне особой любви не испытывал, мне сочувствует? Мда-а-а…
- Пустишь?
Не хочу, но послать его все же не решаюсь. Отхожу немного, чтобы он протиснулся в дверной проем, наблюдаю.
Миша Сахаров — красивый мужчина. Даже не так — он очень красивый мужчина. У него копна черных, как смоль, волос, шальной взгляд и модная щетина на щеках. В одежде предпочитает черные оттенки, которые смотрятся на его атлетической фигуре выигрышней, подчеркивая ее слегка смуглый тон. В женщинах предпочитает разнообразие. Вообще, он моногамию не признает по факту существования, наверно, поэтому и был так против нашего брака. А он был против. Когда узнал, что мы женимся, я хорошо помню, как вытянулась его физиономия, и это было обидно.
Почему-то.
Меня вообще, опять же почему-то, сильно ранят его взгляды с легкой насмешкой и слова. Наверно, я тоже в какой-то степени попала под его чары? Он ведь очень обаятельный и весь из себя, блин! Взгляд цепляет. И меня бесит, что он так ко мне относится — с легким пренебрежением, словно я дура!
Сейчас все повторяется с тройной силой. Я ловлю его пристальное внимание, оно меня коробит, а чтобы не психануть и не перейти в наступление, ведь по факту он не в чем и не виноват, я разворачиваюсь и иду на кухню.
- Есть будешь?
- Если тебе несложно.
Бархатный голос догоняет и бьет под дых. Я рядом с ним всегда нервничаю, если честно, хотя сегодня это и меньше видно. Другими проблемами голова забита, как говорится…
- Нет, конечно, - усмехаюсь устало, - Что хочешь?
- А что есть?
- Суп, второе и компот.
Слышу тихий смешок, от которого очень хочется повести плечами.
- Ну тогда мне комплексный обед с десертом.
Невольно улыбаюсь. Мне нравится, что он может поддержать любые, даже самые глупые шутки, и пусть на мгновение, но облегчить мою душу.
Наливаю ему тарелку горохового супа, которую ставлю на стол. Затем накладываю пюре и несколько котлеток, достаю салат. Десерт у меня тоже есть — это небольшое пирожное, которое я испекла вчера. Пробовала рецепт и получилось очень даже ничего. Так что, когда Миша выходит из ванной, мне остается разве что чайник щелкнуть.
А он улыбается.
Мне нравится, когда Миша улыбается. Ему сразу будто пятнадцать — озорной мальчишка, способный свести с ума всех девчонок в округе своими очаровательными ямочками. И сразу как-то теплее…
Я слегка краснею оттого, что позволяю себе слишком долго на него смотреть, опускаю глаза на полотенце, которое хватаю, как спасательный круг. Начинаю истерично вытирать и без того чистую кухонную гарнитуру — слышу.
- Ого, на такое я не рассчитывал, если честно…
И снова улыбаюсь.
- Это комплимент?
- Определенно. Спасибо!
Он искренне благодарен, отчего на сердце еще теплее. Ян уже давно воспринимает меня и все, что я делаю, как данность. Обычно я об этом не думаю, но когда вижу такое разительное отличие, даже со всей своей любовью — в глаза бросается слишком сильно.
Вздыхаю.
- А ты не будешь? - спрашивает, реагируя на меня сразу, - Только мне накрыла…
- Не хочу есть.
Правда. Кусок в горло не лезет просто! Скорее, наоборот.
- Ник, это не дело… - слышу тихое, а сама еле сдерживаюсь, чтобы снова не заплакать.
И вдруг из меня рвется такое же тихое:
- Вам всем нужна свобода, да? И другие женщины? Одной вам никогда не будет достаточно?
Миша откладывает приборы. Они звенят, стукаясь о стол, но он молчит. Черт. Черт! Ника, блин! Ну зачем? Ставишь его в неловкое положение…
- Прости, - мотаю головой, - Я не должна была…
- Если честно…свободу сильно переоценивают.
Неожиданно. Это настолько неожиданно, что я забываю о слезах и поворачиваюсь к нему лицом.
Ну вот. Никакой улыбки нет, только взгляд серьезных, черных глаз. Мудрых. Знаете? Очень мудрых и умных, глубоких. Конечно же, я давно знаю, что Миша далеко неглупый мужчина. Самое банальное этому свидетельство — такой оглушительный успех у противоположного пола. Мы ведь, женщины, не любим глупых. Нам интересных подавай. Харизматичных. А так? Это все пустое. Красивое тело не панацея. И у него, пусть это тело есть, в чем я лишний раз убедилась вчера ночью, это не все, что у него есть.
Просто мне непривычно, что так он смотрит на меня…
От смущения не знаю, куда себя деть, и выталкиваю смешок.
- Забавно…
- От меня такое слышать? - улыбается слегка, жму плечами.
- Ну…да. Мне всегда казалось, что для тебя свобода — смысл жизни.
- Та свобода, о которой ты говоришь сейчас, всегда равна одиночеству.
Ого. Он…признается в своем одиночестве? Мне? Мамочки...
По коже бегут мурашки. Миша это вряд ли видит, снова слегка улыбается и снова берется за ложку.
Но стоп! Мне теперь интересно!
- Ты одинок?
- А ты как думаешь?
- Вчера так не казалось…
И еще одна улыбка. Кажется, что я их считаю?
Взгляд сменяется. В нем появляются огоньки-хитринки, которые вгоняют в еще большую краску.
- Это пустые отношения, Ник. Просто секс.
- Я тебе завидую.
- Да ну?
- Я каждому завидую, кто может поставить «секс» и «просто» в одно предложение.
Вздыхаю и сажусь рядом на табуретку, забыв о том, как хотела только что держаться от него на расстоянии.
Вот как он умеет к себе располагать…
- Почему ты мне говоришь это? - снова спрашиваю, он жмет плечами, с наслаждением поглощая мою стряпню.
- Я знаю твои проблемы, и будет честно, если ты узнаешь мою. Перестанешь дергаться.
- Я не дергаюсь!
- А-га.
Нахохлиться мечтаю — да, но дергаться?! Еще чего!
Только не лезет ни то ни другое. Настроение снова гаснет, когда я случайно касаюсь взглядом солонок, которые мы с мужем привезли из Греции.
Снова хочется рыдать.
Господи! Я сама себе противна…идиотка…
- Я согласилась, - шепчу, кивает.
- Знаю.
- Почему он…этого хочет, Миш? Чего ему не хватало?
Тарелка с супом, которую он буквально заглотил, отодвигается, Миша снова молчит пару мгновений, и я осмеливаюсь взглянуть на него из-под опущенных ресниц. А там взгляд…странный такой… «тот самый», глубокий… и шепот.
- Вот этого не знаю. Кретин? Я бы весь свой цветник вытравил ради одного такого обеда.
Неожиданно смеюсь. Так нелепо звучит такая откровенная ложь и лесть, однако не подыграть? Не могу. Что-то толкает.
- Тогда жаль, что когда-то давно не ты случайно напоролся на мое объявление, и не ты заказал своей подруге торт на юбилей. Хотя…половина женщин Москвы лишалась бы такого красавчика, а это печально. Нет, не могу так рисковать…
И я жду ответную шутку. Очень. Пока ковыряю свои ногти. Но ничего не происходит. В комнате повисает странная тишина, от которой я хмурюсь, а когда поднимаю глаза — Миша хмурится еще сильнее.
О черт. Это уже перебор?
Становлюсь пунцовой и лепечу…
- Это шутка, Миш, я…
- Какой торт?
- Что?
- Ты сказала торт. Какой такой торт?
Эм…в смысле?
Глава 4. Приоритеты
Миша
Я смотрю на нее, как придурок, так что понятно, почему Ника щурится, как на, собственно, придурка последнего.
Но, простите! Какой на хер торт?!
Зацепился, идиот.
Я буквально читаю это в новой волне ее «щелочек», которая трескает меня прямо в лобешник. Мол, серьезно, Сахаров, ты больной?! И сказал бы, что да, но что-то подсказывает, что хер. Я, кажется, больным был все эти десять долгих лет.
Как слепоты куриной обожрался!
Нет. Стоп. Не может этого быть! Ты просто гонишь, накручиваешься сам себя и дебилишь. Вы с Яном договорились! У вас есть правило! Оно всегда было с самой школы, и мы на крови клялись его не нарушать!
