– Я встретил девушку, полумесяцем бровь. На щечке родинка…
– Федотова! Что это за песня? В пионерлагере! Совсем с ума сошли.
– По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед…
Дивизия взяла в руки корзинки с грибами и потопала.
А суп товарищи был вкусный. Сметаны повара не пожалели. На второе была жареная картошка с грибами. Недаром мы сражались.Побеждали волков недаром.
– Жди теперь Боря визита. Припрутся, как пить дать. Еще бы, их побили, им хвосты наломали. Приедут выяснять отношения. Я Боренька рядом с тобой буду. Не верь им ни в чем. Волки они такие.
О волках-оборотнях я знал только по рассказу Пелевина “Проблема верволка в средней полосе”. Но у нас-то не средняя. И волк какой-то не местный. Нет, вру. Смотрел еще американский фильм со Джеком Николсоном. Там волк будет посимпатичнее. Будем ждать, спасибо Гальке за предупреждение. Она вообще молодец.
В тихий час тишины не было. Вован с Димоном обсуждали наш поход. Выспрашивали у меня, что за девка была. И не была ли она оборотнем, эта девка. Мои ребята нахватались секретных сведений и судили об оборотнях с уверенностью опытных специалистов. Утверждали, что у девок оборотней обязательно должны быть хвосты. Парни оборотни имеют во рту особые зубы. Чтобы сразу ухватить и разорвать человека. Так в интересной беседе прошел час. На ужин грибов нам не полагалось. Ели скучную пшенную кашу, слушали нашу старшуху. К нам в лагерь приезжает мать пионера-героя. Нам надо соответствовать.
– Боренька! Опять ты у меня неосторожный. Чего тебя в чащобу понесло. А вдруг зверь какой? Или этот, как в прошлый раз… медведь. Пионер Смирнов! Когда ты научишься беречь свою пионервожатую. У меня опять сердце сегодня схватило. Ведь случись что…
– Уволят тебя Верочка?
– Дурак! Умру я, понял. Что ж делать, влюбилась в пионера, старая дура.
И поцелуи и плачь. И ночь за окном. От белой ночи остались одни осколки. Светит луна, поблескивают звезды. Любимая засыпает.
А утром. О как не хочется вставать. Зарядка, всё та же зарядка. Я, кажется, зарядился на всю оставшуюся жизнь. Кручу попой, поднимаю ноги, машу руками. И раз, и два, и три. Наш физкультурник в упоении. Утренняя зарядка его стихия. Тут он отыгрывается за все жизненные неудачи. И раз, и два, и три.
Глава 49
– Смирнов! К тебе дядя приехал. Молнией лети!
Какой дядя? Откуда дядя? Маман мне ни про какого дядю не говорила. Не приятель ли моего усопшего алкаша папаши нарисовался? У таких, как батя, весь уголовный мир в друзьях приятелях. Будь бдителен пионер Смирнов.
Иду, нога за ногу по гаревой дорожке и обдумываю план предстоящей встречи. Может и правда, какой дядюшка появился у меня, сиротинушки?
Он сидел в беседке и нервно поглядывал по сторонам. Брюнет брюнетом и даже не просто брюнет. Натуральный цыган. Но одет хорошо, наверное, оседлый цыган. Такие тоже встречаются, в моей прошлой жизни пару раз имел удовольствие общаться. Люди как люди, зарабатывают деньги, имеют высшее образование, женаты.
Эге, а морда у цыгана битая.
– Здравствуй дядюшка. Какими судьбами?
– Здравствуй племянничек. Кто ж тебя таким ухваткам научил. Кто ты такой, Смирнов, если не ошибаюсь. И даже Борис? Ты не из наших, совсем не из наших. И приемы у тебя не наши. Не понятно. Чуть нас всех не переубивал. Троих в больницу пришлось уложить! Понял урод.
– Будем выражаться, я встану и уйду. Вы по-наглому устроили налет, пытались меня сожрать. Подругу мою чуть не загрызли. Да я бы мог вас всех за такие дела поубивать. Но и ты, и твои подельники живы и скоро будут здоровы. Может я ошибся?
Цыган скрежетал зубами, глядел на меня волком, а я, посмеиваясь, чертил сандалией силуэт волка на песке и улыбался. Я ждал. И она, конечно, пришла. Не обращая внимания на недовольное ворчание гостя, села рядом со мною на скамейку.
– Боря, он тебя не обижает? Волки они все такие, наглые и в шкуре и без неё.
– Ты откуда про волка… Так, понятно. Ты паренек, гляжу, с нашим братом крепко увяз. Не боишься в тюрьму попасть?
– А зачем ему попадать. Ты что ли настучишь?
Цыган растерянно глядел на нас с Галькой и вдруг расхохотался.
– Ну мы попали. Мы ж ехали сюда, тебя убрать. Чтобы ты через Лерку на наш круг не вышел. Лерка у нас болтливая, слабая на язычок. Всех может погубить. А ты, получается…
– Боря честный и добрый. И язык умеет держать на привязи получше некоторых.
– Уверена в нем, Лиса Патрикеевна?
– Уверена, Волк Волчухно. А вот в тебе не очень.
– Хорош лаяться. Ошиблись, с кем не бывает. Хорошо, что всё обошлось. Но кто же ты такой, чудо ты юдо? Таких ведь не бывает.
– Ладно. Какой я, моё личное дело. Вас прощаю, но в следующий раз соваться не советую. Еще какие вопросы есть?
– А, пожалуй, что и есть. Но повременим. Ты ведь в этой санатории долго еще кантоваться будешь. Вот мы к тебе посоветоваться, возможно, и заедем. Только поговорить, ни о чем не беспокойся. И ты, девочка, нас не бойся. Волк он только в сказке лису ест.
– В сказке лиса его обманывает. Ну хорошо, беседу заканчиваем. Вам дядюшка на автобус, нам детям скоро обедать. Трехразовое питание основа советского образа жизни.
Мы посмеялись и разошлись. Он и вправду ухромал на автобусную станцию, мы с Галей пошли по дорожке и долго молчали. Чужая страшная жизнь заглянула опять в наш уютный уголок. Напомнила, что успокаиваться нельзя.
– Наловчились чертяги, женскими голосами разговаривают. Сказала, наконец, Галя.
– А может один у них женщина, ответил я, думая о другом.
– Может быть. Боря, берегись их, они страшные.
– Федотова, Смирнов, на обед опоздаете. Бегом в столовую!
– Верка. Ревнует толстуха.
Мы рванули к столовой. Сегодня обещали сосиски, советская сосиска, самая тощая в мире.
И как обычно тихий час. После волчьего налета я сегодня не рискнул пойти в лес. Вдруг волчары обманули и там меня поджидают. Раз обошлось, второй раз может и не обойтись.
А не проверить ли, что там моя Верочка поделывает. В тихий час воспитатели не спят, они бдят и поддерживают порядок. Так по идее должно быть. На деле, бывает всякое. И спят, и трахаются, и играют в карты. Все мы люди, все мы человеки.
В парке Верка не просматривалась. В клубе её тоже не было. Неужели ушла в лес. Этого еще не хватало. Хотя, не буду спешить, гляну у неё в комнате.
Кверху брюшком, ни снимая платья, спала пионервожатая, спала Вера Михайловна. Видно плакала во сне, глаза мокрые, в руке носовой платок. Я тихонько наклонился над нею и поцеловал. Она вздохнула во сне и потянулась. Ну спи Вера, вечером встретимся. Ты мне верна, я у тебя единственный любовник.
Вечер был как всегда прекрасен. И ночь не сулила ничего плохого. А на следующий день привезли маму пионера-героя и собрали нас всех на торжественную линейку. Мамочка, маленькая сухонькая старушка и несколько дармоедов из обкома и райкома. Патриотическое воспитание подрастающего поколения. Мы пели песни про героев Краснодона и еще про каких-то героев. Мы выгладили галстуки и вели себя крайне патриотично. Некоторые девочки даже плакали. Мы тоже плакали, к обеду дали горчицу к котлете из натурального мяса. Оказалось наш чудак Горчица не любит горчицы. Чудны дела твои господи. Старушка должна была толкнуть нам чего-нибудь патриотическое. Призвать нас бороться с американским империализмом и броситься с гранатой под американский танк. А вместо этого, о стыд и срам. Бедная старушка расплакалась: Сынки! Живите живые и здоровые. Дай бог здоровья вам и вашим мамочкам! Берегите себя!
И ни слова о патриотизме.
– Странная какая-то бабка, сказал Вован.
– Не странная, а умная, выдал Горчица
Циник Димон чего-то всхлипнул и вытер глаз рукавом.
Военно-патриотический вечер не удался. Старушку увезли по-быстрому. Нас распустили. Галочка шла со мною рядом и рассказывала, как её дядя воевал на фронте, и как ему в сорок первом оторвало ноги на ленинградском фронте. Удивительно непатриотическая эпоха, люди еще не забыли войну. На линии Маннергейма еще пахнет порохом.
