Такая картина меня более чем устраивала. Успокоившись и осознав, что писательское дело успешно начато, я счастливо побежал обратно – к величественному морю, оставляя за собой мокрые следы на зыбком песке. Безграничная вода царила повсюду и казалась чересчур огромной для того, чтобы отыскать в ней глазом хоть какую-то деталь, сделать её своим ориентиром и раскрыть в воображении. Для меня такая процедура всегда очень важна (она помогает запомнить местность по ассоциации), поскольку страдать топографическим кретинизмом – моё привычное дело. Однако – кто я такой, чтобы размышлять о том, как стоит выглядеть природе и Мирозданию? Неукротимая стихия никогда не может поместиться в человеческой голове. И потому в ней порой так приятно потеряться.
Когда я вошёл в воду, нагретую знойным солнцем, всё будто стало на свои места. Я ощутил, что нужен воде. Моё детское тепло согревало прохладную и приятно-осязаемую жидкость. Искренняя любовь просияла в моей душе, и никакие солнечные лучи не могли затмить настолько яркое чувство, теперь облегающее меня с ног до головы.
Со стороны наше свидание с водой смотрелось не менее завораживающе, чем в моих мечтах, порой решительно подталкивавших меня начинать действовать, а не сидеть сложа руки.
Ребенок и нескончаемая водная гладь, простирающаяся на огромные километры и увиливающая вдаль – до самой бесконечности. Вот что я видел, чувствовал, и вот, что я точно знал об этом уединении со стихией.
Сегодня был на редкость тихий день. Обыкновенно, после полудня начинали бушевать высокие волны, которые мы очень любили ловить вместе с бабушкой.
Кстати, о моей бабушке. Вот, собственно говоря, и она. Жизнерадостно улыбается и бежит мне навстречу. Мне ещё всего шесть, а ей – всего пятьдесят шесть. Но выглядела она тогда разве что только на юные сорок. И то с натяжкой – можно дать меньше. Бабушка пребывала в полном расцвете сил и ощущала себя в разгаре своей второй молодости. Она вполне могла бы располагаться на обложке модных журналов, как бы кого ни смущало такое описание внешности. Её фигура поражала всех своей стройностью, а золотистые волосы, остриженные до плеч, весело кудрявились. Такой бабушка начинала воспитывать меня, сразу вложив в мою складывающуюся личность много собственных стараний и надежд. Думаю, что не подвожу её прямо сейчас, оставляя эти строки силой мысли на страницах книги.
Я побежал к бабушке навстречу, уже на ходу ощущая, как излучаются ласка и забота. Не видел кого-либо другого, кто умел бы так сильно и в тоже время понимающе любить внуков. А бабушек я знавал разных, поверьте мне на слово.
Вечер выдался замечательным. Алый закат восхищал всех своей грациозностью. Но, если только восторженно любоваться природой, запросто можно прощелкать главную детскую радость. Поэтому – не обошлось и без вкусностей.
Никогда в своей жизни я ещё не пробовал настолько насыщенного молочного пломбира, так искусно замешенного с шоколадной крошкой. В семейных архивах даже есть фотография, где счастливый я – в летней походной шляпе – стою с белым, высунутым языком и держу в руках это громадное, неземное мороженое. Испытанное тогда ощущение звериного восторга, порой накрывающего голодного человека во время трапезы, я не могу сравнить ни с чем. До сих пор.
Крупных волн в тот день действительно не предвиделось, поэтому я без остановки купался, а потом – обсыхая – бродил с бабушкой вдоль окраин пляжа возле мелких скал и крупных валунов. Там я обнаружил и набрал в пластиковое ведерко уйму миниатюрных крабов, порой больновато пощипывающихся после того, как я начинал трогать их без перерыва.
И как только мама с отцом разрешили взять этих чудных созданий с собой – в дом? Ума не приложу. Но факт остается фактом. Мы приехали на виллу, и я почти сразу же высыпал из маленького ведёрка взятых в плен членистоногих, начав с ними оживленно играть. Помимо меня бедных рачков атаковали весьма противные чёрные муравьи, свободно разгуливавшие по нашему жилищу время от времени. У несчастных существ, привезённых с моря, не оставалось никаких шансов на выживание. Они боролись до последнего, но в общей сложности протянули недолго. Честно говоря, и в первый день – по приезде с пляжа – они пахли не совсем приятно, а на следующий – и вовсе затухли. Мне пришлось распрощаться с новыми друзьями.
Но перекочевавшие с пляжа диковинные ракообразные были не единственными борцами за справедливость на всей вилле. По потолкам радостно шмыгали ящерицы-гекконы, поедающие комаров и прочую насекомообразную живность. Бабушка в свою очередь называла их «геликонами». Быстро перебирая лапками, они лазали по всем ровным поверхностям и пытались оберегать нас от различной нечисти, которой, к слову, было навалом. Чего только стоили одни летающие тараканы, от которых меня постоянно оберегала бабушка. Она не спала ночи напролёт лишь потому, что эти противные создания могли забраться к нам в уши. А как внезапно началась война термитов и простых муравьев, развернувшаяся на полу в один прекрасный день? Красные появились из ниоткуда и стали атаковать чёрных мощными набегами. Мама была в ужасе от происходящего, ровно как и я. Днём отца не бывало дома, и потому тогда бабушке пришлось героически сражаться с полчищами насекомых, обливая их кипятком.
Мы с мамой всегда страшились даже хотя бы чуть-чуть приблизиться к мерзким созданиям, постоянно проникавшим к нам в дом. К сожалению, избавиться от них казалось невозможным, потому что все они попадали внутрь через веранду. Конечно, мы закрывали двери, ведущие в наши покои, но разномастных тварей ничто не могло остановить. Они лезли через все щели. Не думаю, что бабушке доставляло удовольствие убивать дикую тропическую живность, но выбора, к несчастью, ей не оставили.
Но даже термиты казались безобидными существами по сравнению со страшным чёрным скорпионом, однажды любезно навестившим нас. В такой опасный миг снова не подкачала бабушкина ловкость рук, избавившая всех от отвратительно-наглого гостя. Ещё вспомнилось, как однажды нашу семью атаковал чёрный паук, предупреждавший об опасности своим окрасом. Мы все в ужасе приняли его за чёрную вдову. В этот день отец был дома. Он рискованным образом поймал членистоногое, посадил в банку и впоследствии – понес на работу в турфирму, чтобы показать существо тайцам. Те ответили, что паук не ядовит и что боятся нам нечего. И на том спасибо.
Пожалуй, ещё один случай бесцеремонного вторжения зверья окончательно дорисует отчаянную картину нашего житья на вилле в слоновой деревне. В одну спокойную ночь, не предвещавшую ничего особенно жуткого, к нам ворвалась летучая мышь.
Мы спокойно сидели внутри дома и ужинали. Вдруг сквозь открытую веранду к нам залетело тревожное создание, резко машущее крыльями и будто бы дергающее воздух. Оно мгновенно навело панику на меня и маму. Мы в ужасе перебежали из одной комнаты в другую, издавая устрашающие вопли. По бабушкиному лицу сразу стало видно, что она вовсе не напугана. Просто, она, так сказать, была весьма озадачена миссией запредельной сложности. Уж с кем только бабушка ни билась. Но летучая мышь!..
Слава Богу – дома тогда вновь остался отец. Он всегда был пронырлив и хитёр, поэтому достаточно быстро изловил хаотично летающий объект. Отец любил по-идиотски пугать меня и маму, зная, что мы не переносим любой дикой живности. Поэтому принес летучую мышь прямо к нам в комнату, чтобы показать её поближе – во всей «красе». Каким же отвратительным оказалось это зрелище!
Если не считать все ужасающие вторжения обитателей тропиков на нашу уютную виллу, жили мы весело и по-доброму событийно. В основном – благодаря бабушке. Она прилетела к нам не сразу. Без неё мы прожили где-то месяцев пять, а потом – вместе с ней – около четырёх. Но именно проведенные с ней часы – когда мы наконец собрались в полном составе – и стали самыми запоминающимися в дни моего детского одиночества, переставшего существовать после приезда бабушки.
Бабушка была готова на всё ради нашего семейного счастья! Поначалу она, конечно же, побаивалась лететь на самолете одной – в незнакомую страну – но очень скучала по мне. Мы чуть ли не каждый день созванивались в скайпе, и я душераздирающе просил её прилететь к нам. Мама тоже уговаривала её не раз. Без бабушки жизнь была не та. Мы привыкли существовать вместе с ней – одной семьей – и уже не могли иначе. Как вы понимаете, душа поэта – а точнее – поэтессы – всё же не выдержала. И бабушка стала собирать чемоданы. Я ликовал, что она приедет, и не мог усидеть на месте от радости. А бабушке предстоял весьма длинный и непростой путь. Но мы знали, что ради детей она всё преодолеет. И мысленно праздновали наше грядущее воссоединение.
