Мудрость вплеталась в вязь разноголосых сказок, истово, раз за разом, времени не боясь,

В них оживляла суть тысячи воплощений, чьих-то больших свершений, чей-то неверный путь,

Что прорастают в нас, радостью или грустью, если их в сердце впустим, если дадим им шанс,

То эта пыль веков, мудростей и сомнений, сможет служить спасеньем от долговых оков.

От непринятья сути, тех, кто не ищет слов, тех, кто давно готов жизнь подарить минуте,

В ней и сгореть, смеясь. Было чего-то ради? Думая, что не платит, он продолжает связь.

Ту, что сменив века, кому-нибудь впредь послужит, кому-нибудь, кто не сдюжит, протянется вдруг рука

Оттуда, с былых времен, напитанных сном и былью. Осыпанный звездной пылью, такой же почти, как он

Ему улыбнется, вторя: "Незыблема эта связь. Ты просто один из нас. А значит, ни зла, ни горя

Не бойся – все это муть. Все это совсем не страшно. Однажды ты станешь старше и новый проложишь путь."

И время тогда, кружась новым солнцеворотом, откроет иное что-то, вплетая преданье в вязь,

И тот укрепляя мост, что всем нам давно доступен, где каждый из нас лишь путник, гуляющий между звёзд.

И если я тебе не говорю, то может быть, я думаю, так проще – куда-то в жизни двигаться на ощупь, по ветру плыть, подобно кораблю.

А захотев, и вовсе сбиться с курса, отринув обстоятельный маршрут, отправиться туда, где нас не ждут на поиски душевного ресурса.

И отыскать, уверовав вполне, что мир велик, силен, неубиваем, и можно кораблем или трамваем скользить спокойно на своей волне.

Не думая о чем-то наперед, не выжидая самой лучшей даты, поверив в то, что мы еще крылаты и легок  будет первый наш полет.

Оставить позади свои дела, снять с плеч мешки с давно давившим грузом, себя представив милым карапузом, смотрящим изнутри, как из окна на этот мир, но нашими глазами.

Еще не знавшим странных перспектив, в божественный вглядевшись объектив, омыть печаль чистейшими слезами.

И отпустить былое неспеша, сорвать так опостылевшие шоры, и вспомнить, наконец – мы дирижеры оркестра под названием "Душа".

Я в коконе, как бабочка-юнец. Еще не знаю кем мне быть и статься. Я в череде безумных трансформаций чего-нибудь достигну наконец?

Быть может так и будет. Будет так, как должно быть всему на этом свете. Куда-то дует перелетный ветер, а я всего лишь толстенький червяк.

А я пока всего лишь пустота, как черная дыра в небесной шторе. Как камешек в огромном синем море ни разу не отброшенный со дна.

И мне ль, такому, что-нибудь хотеть? И мне ли вызываться и бороться? Мечтать своим крылом коснуться солнца и в звездное пространство улететь?

Куда там. У меня и крыльев нет, я мягкая зеленая текстура. Шестерка лап, объемная фигура и никаких значительных побед.

Я в коконе и, кажется, умру, безвестно молодой и тонкокожий. И этот миг, на подвиг не похожий, как довелось, с достоинством приму.

Но чудо происходит наяву.

Однажды в день весенний и погожий он просыпается. Живой и непохожий.

И бабочкой взлетает в синеву.

Говорят, что никто никому не должен, а я – должник.

Я в долгу пред собой и другими людьми вокруг:

Передать и отдать то, что в строках различных книг

Озарением каким-то открыто мне было вдруг.

То, что сказано было кем-то, а мне дано

Для того, чтоб поняв, осознать и другим нести,

Что услышать кому-то далекому суждено,

Что кому-то придаст уверенности и сил.

Что останется важным и в чьем-то уме взойдет,

Как солнце восходит поутру над землей.

И изменится что-то и что-то произойдет,

Пусть никак совершенно не связанное со мной.

Это долг или милость, а может быть так, пустое…

Но я чувствую, что иначе я предаю

Слово живое, растерянное, простое

То, что я дальше кому-то передаю.

Слово – священная музыка букв и знаков,

Мудростью древней пришедшее в новый день,

Мир изменяет – он чудно неодинаков

В многоголосье и выдумках всех людей.

И если отдать частичку и быть как провод

Кабельной сети, радио и антенн,

Может возникнет для чьей-то надежды повод

И для кого-то начало для перемен?

Потому, я себе повторяю, что я в долгу,

И делюсь тем что есть на сердце и в голове.

И пусть даже совсем никому я не помогу,

Может быть, помогу себе.

У тебя на душе, как и прежде, сплошной раздрай.

Все тебе через край, все что хочется – выбирай.

И казалось бы, чудо чудное, чисто рай,

А тебе все не нравится, цель тебе подавай!

И дают тебе цель – как кинжальное остриё.

Не моё, – говоришь, – это, кажется, не моё.

Слишком трудная цель и не мне достигать её,

Да теперь мне всё это спокойствия не даёт.

Просишь новую цель. Может будет она проста?

И тебе выдают, но и эта опять не та.

Что ж с тобою не так, что за вечная маята

И доколе ты будешь в своих облаках витать?

Выбирай, наконец, у всего на земле есть срок,

Ты не вечна, чтоб тысячу раз изменять урок.

Что ты ищешь в словах? Ведь и замысел и итог

В том, что цель то твоя и другой ее взять не мог.

Вот и все, дорогая. Ведь истина так легка,

Как она ни была бы безумна и высока.

Если сможешь шагнуть и себя удержать в руках,

То тебя понесет по теченью судьбы река.

И ты сможешь достичь и ты сможешь увидеть суть,

Свой единственно верный, единственно важный путь,

Где тебе открывается Жизнь. Не боясь вздохнуть,

Сделай шаг, дорогая.

Шагни.

Хоть куда-нибудь.

Мечта как солнце в высоте,

Она всегда тебя согреет.

Порой родится эпопея

Всего лишь с точки на листе.

И только взгляда одного

Хватает для большого чувства.

Любовь, поэзия, искусство -

Для счастья все это дано!

Не бойся ждать, звездою в небе

Мечта мерцаньем свет дари́т,

Наплюй на тех, кто говорит

Что метить выше не тебе бы!

Тебе, тебе! Мечтой и делом,

Терпеньем, верой и трудом,

А там, увидишь сам потом,

Что жизнь не праздно пролетела.

Пусть всё не так и всё обман,

И до мечты не дотянуться.

Открой глаза! Как звёзд коснуться,

Коль руки спрятаны в карман?

Мечтай и верь! Надежда греет

И озаряет темный путь,

Не бойся все перевернуть,

Пусть в твой успех никто не верит!

Оставь все страхи позади,

Иди на свет, мечтой даримый,

Иди всесильный, вселюбимый,

С горящим пламенем в груди!

Веди меня, веди меня река

В излучинах измученных кварталов,

Веди туда, где времени немало

Скрывалась моя жгучая тоска.

Веди меня среди таких вершин,

Что смотрят величаво и сурово,

И их достигнуть может только слово,

Подаренное мудростью седин.

Пока же мне не внять, не дотянуть

Ни высоты, ни свежести излучин,

Пока еще я юностью измучен,

Которую ничем не обмануть.

И странствий моих долгая река

Вдоль дней, годов, десятилетий вьется,

Но свет однажды, все-таки прольется

И я ответ найду наверняка

На все свои нелепые ходы,

На каждый шаг, что выверен до дрожи.