Зато когда голос возвращался, я становился чем-то другим, я мог выдавать по статье, не требующей редакторской правки, каждые сорок минут, мог написать новеллу за несколько дней, а роман – за пару месяцев. Главное – успеть, пока он со мной. Пропади голос на полдороги, и мне крышка – когда он вернется, то, как это часто бывало, будет говорить уже совсем об ином и совершенно иными словами.

Мне кажется, именно с этим явлением и связано, например, изменение музыки The Beatles в альбоме Rubber Soul, появление у Харуки Мураками несвойственных ему текстов и последующее возвращение к своему прежнему стилю в «Убийстве командора» и еще множество подобных явлений в музыке и литературе. Просто у всех этих людей творческих на какое-то время пропал или изменился голос, звучащий в голове.

Единственное, о чем важно не забывать, когда говоришь о голосах в голове, – это о самых банальных, но, к сожалению, часто приносящих массу проблем и горя психических расстройствах, которые также могут сопровождаться голосами в голове, нашептывающими что-нибудь вроде «убей всех человеков» или «ты истинная королева английская».

Так вот. Теперь голосом в голове стал я сам. Об этом и будет моя история.

Нет-нет-нет. Никакой магии вне Хогвартса. Реальная жизнь после смерти никак не связана с волшебством. Старшие, более опытные товарищи как-то рассказывали мне о том, что не всё в книгах о волшебниках вымысел, не забывайте, что писали их под диктовку всё тех же голосов в голове, которые кое-что, да знают. Но сейчас не об этом.

Говоря о распределяющей шляпе, я хотел сказать только одно – в моём нынешнем месте обитания при поступлении новых душ (не люблю это слово, но оно заметно упростит нам с вами взаимопонимание) тоже происходит некое действо, напоминающее распределение по факультетам. Конечно, здесь оно гораздо запутаннее, многослойнее и сложнее, чем в обычном институте и даже чем в Школе Чародейства и Волшебства.

Первым делом, когда сознание покидает свою телесную оболочку, оно отправляется в небольшое путешествие по тому самому коридору, вход в который видят многие люди, побывавшие на грани жизни и смерти (на самом деле, правильнее говорить «жизни и новой жизни»). Тут от вас ничего не зависит – всё предельно просто и ясно, как в песне группы «Пикник»: «А он шёл себе по свету, насвистывал…». Идти не долго, препятствий никаких нет, зато есть время для осознания того, что ничего все-таки не закончилось и что впереди тебя ждет что-то очень важное и интересное.

Самое интересное во всём этом путешествии – ко многому из того, что тебе предстоит увидеть, ты, в общем-то, будешь готов. Почему? Просто потому, что ты читал, смотрел кино и слушал песни, пока жил свою земную жизнь и таким образом узнал-таки часть правды о здешнем, внеземном мире. Мы снова возвращаемся к тому, что «в каждой шутке есть доля правды», а люди сами по себе слишком ограничены в своём мышлении, чтобы самостоятельно (без помощи голосов в голове) дойти до всех этих коридоров между мирами, чистилищ и прочих атрибутов перехода в «мир иной».

Так вот, идешь ты по коридору… Ах да, чуть не забыл – нужно же рассказать о том, во что ты превращаешься после дематериализации. Тут дело только твоего вкуса и выбора. Представь себе, право выбора остаётся с тобой даже после смерти. Я, например, всегда был уверен, что призраки (они же души, духи, привидения) выглядят так же, как выглядели их телесные прообразы, только чуть прозрачнее и умеют летать. Спасибо книгам, мультикам и Голливуду. Поэтому я двигался к свету в конце туннеля, в принципе, в своём привычном обличии, только без ста с лишним килограммов биомассы, оставшейся лежать на больничной койке.

Позже я узнал, что некоторые мои соседи предпочли стать ветром. Неуловимым, неосязаемым и невидимым. Кто-то превратился в сгустки энергии, похожие на шаровые молнии. Особо впечатлительные любители богословских текстов стали ангелами, какими их изображали на старинных гравюрах, ценители истории древнего мира – в богов-гигантов с вершины Олимпа, а несколько раз мне встречались и вовсе диковинные существа, вроде египетского бога Анубиса (парень с головой собаки) и индийского царя птиц Гаруду (получеловек и полуптица). Но это однозначно исключения. Большинство моих новых друзей выглядит так же, как и я, – вполне себе по-человечески.

Теперь, когда вы можете себе представить, как это, «идёшь по коридору», после того, как ходить ты совсем перестал, продолжим нашу экскурсию. Дойдя до яркого пятна в конце, главное – набраться храбрости и вступить в него. Хорошо, если к этому моменту уже осознаешь, что бояться, в привычном смысле, уже нечего. Кстати, важная информация для всех любителей себя накручивать и придумывать поводы для переживаний даже после физической смерти – АДА НЕТ. Вот просто нет, и всё; потом как-нибудь расскажу, что же происходит с теми, кто, по нашему мнению, вел неправильную земную жизнь.

Зато есть город. Бесконечный город-сад. Когда я немного обжился на новом месте, я, кажется, стал понимать, почему он так похож на старинный уютный городок, который я однажды встретил во время своего путешествия по Германии – просто мне хотелось видеть жизнь на небесах именно такой. Такой она для меня и стала.

Здесь вообще всё выглядит и происходит так, как ты себе нафантазировал когда-то давно. Город этот для каждого из его обитателей представляется по-своему, но, несмотря на такую особенность, это никак не мешает его жителям взаимодействовать, встречаться, разговаривать и решать совместные задачи. Просто один из собеседников видит себя и своего товарища в гостиной старинного домика, а второй, например, с удовольствием беседует с ним в стеклянном небоскребе с видом на Эмпайр-стейт-билдинг в Нью-Йорке. Как по мне, отличное решение – все счастливы, всем комфортно, все могут думать о деле, не отвлекаясь на мелкие бытовые неурядицы и нереализованные мечты.

Всё, теперь точно о распределении, больше не отвлекаюсь. Когда я оказался за порогом, меня встретил… Нет, не бородатый человек в белом. Меня встретил приятный голос (женский, разумеется, голос, похожий на Blythe Pepino из британского коллектива Vaults, ведь это мой загробный мир). Мне было сказано, что в ратуше меня ждёт Mr. Sandman (ага, я тоже в курсе, что это Песочный человек, про которого пели The Chordettes), он-то и расскажет мне, как быть дальше.

Городок наш был хоть и бескрайним (мне никогда не удавалось дойти до выезда из него), но до любого нужного тебе объекта идти всегда не больше десяти минут – удобно, чего уж там. Вот я и отправился по его улочкам искать ратушу. Хотя «искать» – это громко сказано, шпиль на ее башенке виден из любого уголка города. Самое интересное, что улицы не производили впечатления необитаемых – кто-то явно их убирал, украшал витрины магазинов и выставлял горшки с цветами на подоконники старинных окошек, но людей нигде не было видно. Я решил, что с такими мелочами я попробую разобраться позже, и направился в сторону заветного шпиля.

Здание из красного кирпича стояло на небольшой площади, мощенной булыжником, перед зданием – небольшой фонтанчик с каким-то Черномором-Тритоном в центре. Правая половина огромных дверей была открыта, и я зашел, ни на минуту не сомневаясь и не думая о том, что же будет дальше.

А дальше было вот что. Встретил меня явно какой-то местный старожил, гораздо больше похожий на бородатого писателя-классика из школьного кабинета литературы моего детства, чем на загадочного мистера Песочного человека.

– Здравствуй, Голос, – обратился этот «Лев Толстой» ко мне с добродушной улыбкой.

– Здравствуйте, мистер Sandman, но почему «голос»? – мне было непонятно, отчего не обратиться ко мне по имени, которое, они наверняка знают.

– Просто потому, что тут нет имён. Я и сам, разумеется, никакой не Mr. Sandman, что за глупости. Каждый раз наша хостес зачем-то придумывает для меня новое имя. Наверное, ей нравится, когда меня называют то «тов. генсек», то «майн фюрер», то теперь вот Mr. Sandman. А, может быть, она так просто вам помогает, чтобы новичкам легче было разговор начать с человеком, к которому знаешь, как обратиться.