Что там говорил Иваныч насчет времени, которое мне могут дать его сородичи? Точно не помню, но тормозить явно не стоит. Я прикоснулся к пока еще непонятному артефакту. Полноценной сущности внутри не было, энергетическая структура развилась практически до уровня, на котором они и зарождаются, но грань не преодолела.

Тут же пришло понимание, что никакой угрозы эта штука живущим в Женеве разумным не несет. Ее создал человек, фанатеющий от русалок и решивший преподнести им такой вот оригинальный подарок. Причем, когда он бросал за борт свое подношение, оно являлось слабенькой магической дудкой. Проходящий через нее напор воды мог извлекать определенные звуки. Но подарок так понравился русалкам, что их общий восторг наделил его особыми свойствами. Теперь нет никакой необходимости никуда дуть, даже водой. Артефакт сам по себе способен издавать нечто, что ни классической песней, ни просто мелодией не является. Просто ощущение чарующей музыки на каком-то глубоком ментальном уровне. Но имелась проблема. Не знаю, о чем думал создатель этого артефакта, но его творение на Сырой силе не работало, а нуждалось в подпитке Живой энергией. Сейчас внутренний заряд был на минимальном уровне, и, если я не ошибаюсь, именно то, что любимая игрушка переставала радовать прекрасной музыкой, и расстраивало русалок больше всего. А тут еще и загребущие руки жадного хумана. Это я о том не совсем умном и оттого ныне покойном ныряльщике, а не о себе. Впрочем, в данный момент русалки разницы не видят.

В принципе, я свое дело сделал, и можно было уплывать, но взгляд в сторону показал, что сделать это будет не так просто. Внутри баржи уже набилось больше десятка мелких русалок, которых пока отгонял находившийся рядом со мной гоблин, а остальных, тех что покрупнее, сдерживал его напарник, оставшийся у большого пролома. Вполне возможно, если я отплыву от кучи, оставив раковину на месте, они успокоятся, но это только предположение. И тут у меня возникла не совсем здоровая идея. Возможно, делая ситуацию еще хуже, я еще раз прикоснулся к раковине и влил туда практически весь оставшийся в моем распоряжении запас Живой силы. И тут же мелодия, которую я ощущал даже не краем подсознания, а, можно сказать, душой, резко усилилась, вызывая во мне ощущение радости и легкости во всем теле. Находящийся рядом со мной гоблин тоже удивленно замер, явно прислушиваясь к чему-то внутри себя. Точно так же поступили и мелкие русалки, а затем они устроили настоящий хоровод. Я опять же непонятным образом ощутил, что направленная на меня агрессия сменилась на искреннее дружелюбие.

Находившийся у большого пролома гоблин немного отплыл в сторону, явно показывая, что мне пора возвращаться. Да, атмосфера внутри баржи изменилась, но это не значило, что стоить задерживаться, поэтому я, усиленно работая ластами, проплыл через пролом и практически сразу нырнул внутрь шлюзовой камеры. Лепестки люка тут же сошлись, и я услышал голос капитана:

– Назарий, потерпите еще пару минут. Мы начинаем откачивать воду.

– А как там насчет декомпрессии? – не удержался я от вопроса и тут же представил себе снисходительную ухмылку опытного морского волка, вынужденного иметь дело с таким дилетантом, как я.

– При таких глубинах в этом нет никакой необходимости, – все же пояснил капитан.

Иваныч почему-то молчал, хотя терпением он никогда не отличался. Скорее всего, решил не устраивать расспросы по общей связи.

Наконец-то из моего отсека откачали всю воду, и я с наслаждением стащил с себя маску. Воздух внутри был не таким уж свежим, но это все равно лучше, чем дышать с натугой из маленького баллона.

В таком состоянии смотреть сквозь прозрачную стену было легче, и я в полной мере насладился удивительным хороводом, который устроили уже большие русалки. Они радовались как дети, и у меня на душе потеплело от того, что я подарил этим чудесным созданиям кроху радости. В этот момент мне было все равно, что эти милашки совсем недавно сожрали человека.

Всплытие было достаточно стремительным, чтобы я не успел заскучать. И вообще, путешествие получилось увлекательным. Возможно, даже стоит еще раз наведаться сюда и подзарядить артефакт. Впрочем, это я сейчас так думаю, а ведь все могло закончиться совершенно по-другому. Артефакт мог оказаться заряженным отложенным проклятием на массовую немотивированную агрессию. Если бы он сработал в момент, когда мы находились внутри затонувшей баржи, никакие суперумения гоблинских смотрителей русалок нас не спасли бы. Возможно, дружной озлобленной толпой они смогли бы даже повредить батискаф, добравшись до Иваныча с экипажем. Возникшие в воображении перспективы вызвали легкий озноб и сильно уменьшили желание возвращаться в святилище подводных фей.

Наконец мы всплыли во внутреннем бассейне парома. К задней части батискафа матросы пододвинули решетчатый пандус, и разъехавшиеся лепестки люка позволили мне выбраться наружу. Дважды веселить всех лягушачьей походкой я не собирался, поэтому стянул ласты сразу же, как откачали воду. Судя по торопливости, с которой Иваныч выбрался из пассажирского отсека, отчет нужно будет давать прямо в момент переодевания.

– Ничего опасного там не было, – не стал я дожидаться вопросов от подошедших ко мне Иваныча и Бисквита. – Простая дудка. Кто-то из слабеньких артефакторов решил подарить русалкам новую игрушку, но те что-то с ней сделали, превратив в магическую музыкальную шкатулку с мощным зарядом энергии творения. Честно, объяснить подробнее, что и как эта штука делает, я не могу, но уверен, никакой опасности для туристов-подводников и тем более живущих на берегу горожан она не представляет.

– А чего это они так развеселились в конце? – с подозрением уточнил инспектор.

– Эта штука работает от Живой силы, вот я ее немного и подзарядил.

Иваныч раздраженно квакнул:

– Вот не можешь ты без приключений. В кои веки тебе досталось простое задание, так и тут ты умудрился все усложнить.

– Почему усложнить? – возмутился я, глядя на невысокого гоблина, но все равно ощущая, что смотрю снизу вверх. В отличие от роста, харизмой инспектор обладал великанской. Возможно, именно этот диссонанс и заставлял меня постоянно взбрыкивать. – Русалки ведут себя спокойнее. Туристы могут плавать без риска, что их сожрут. Что не так-то?

– Я тебе сколько раз говорил: если все нормально, не надо делать лучше, потому что может стать хуже. У вас, кажется, даже есть поговорка по этому поводу.

– Есть, – покладисто согласился я. – Лучшее – враг хорошего.

– Ты уверен, что в дальнейшем эта штука не станет опасной? – уточнил въедливый гоблин.

– Мы уже сотню раз это обговаривали. Я не могу дать никаких гарантий. Информация, полученная благодаря моему дару, это всего лишь наитие, возможно фантазия.

– Значит, точнее могут сказать только артефакторы? – с задумчивым видом словно сам у себя спросил гоблин. Ему даже не пришлось смотреть на Бисквита, чтобы тот опять приобрел салатовый цвет.

Я уже достаточно изучил своего куратора, чтобы понимать – сейчас он тупо занимается троллингом бедного орка. Просто сбрасывает внутреннее раздражение из-за того, что его ради какой-то фигни оторвали от важных дел. Так что пришлось срочно вставлять свои пять копеек, пока кое с кем не случилось ничего плохого от чрезмерного стресса.

– Зеленый, успокойся. Иван Иванович шутит. – И все же на всякий случай уточнил: – Вы ведь шутите, господин специальный инспектор?

– Шучу, – недовольно буркнул гоблин, посмотрев на начавшего возвращать себе привычный буро-зеленый цвет орка.

Он явно решил, что впечатлительному артефактору хватит, поэтому перенаправил остатки своего раздражения на собственных родичей. Понятия не имею, о чем они говорили, возможно, Иваныч решил подтвердить мои слова о том, что подпитка артефакта пошла русалкам на пользу. Простой и логичный вопрос тут же стал поводом для склоки, которая у этих ребят является национальным спортом. Небольшой гвалт, устроенный троицей гоблинов, – причем парочка смотрителей явно проигрывала одному инспектору, – не прекращался, пока я не закончил переодеваться, а затем подошел и внаглую влез в чужой разговор: