– П-п-правда? – с надеждой уточнил пацанёнок, шевеля белыми от мела губами.

Одновременно с жалостью, у Пельменя разом врубилась предпринимательская жилка. Он взглянул на свою авоську с литровыми банками. Перевёл взгляд на огурчики с помидорчиками. И осенило во второй раз – вот тебе метод с порога поднять щепотку бабла на ход ноги.

– Смотри че сделаем и наматывай на ус.

Пельмень спустился из своего «укрытия», наступил в рассол, неприятно плюхнувший. Ну вот, шлёпанцы провоняются маринадом. Но раз уже вписался…

Аккуратненько так, Саня достал литрушку из авоськи и поскладывал туда бабкины соленья. Взял крышку, кое как присобачил на банку. Не держится, что понятно – но и хрен бы с ним. Осколки принялся сметать ногой под лестницу.

– Чего встал – помогай, – предложил Сёме.

Мальчик с выпученными глазами энергично почесал макушку. А потом помог новоявленному спасителю вымести осколки под лестницу. Когда дело подошло к концу, Сашка подошёл к кладовке, открыл дверцу, обнаружил полку литрушек с соленьями.

Ну а дальше – ловкость рук и никакого обмана.

Одну из банок поменял на свою, сунул литрушку в авоську. Ну а че, пригодится – соленья можно толкнуть по дишману. 1991 год, поди маринованных бондюэлей на прилавках нет, консервы продаются, но в дефиците. Так что покупатели найдутся.

Ещё одну банку с полки вручил Сёме. Дабы тот бабке отнёс взамен разбитой.

– Усёк, как надо? Не благодари, сочтёмся.

– Угу, – растеряно выдавил пацанёнок. – Это что, мне б-б-бабули не говорить?

Пельмень пожал плечами и продолжил свой путь, снова звеня пустыми бутылками, но Сёма окликнул его.

– Т-т-товарищ, – видать малолетка не знал как звать Саню по имени.

– Че надо, малой?

– Спасибо! – выдал он без запинки.

На Сашку смотрели большие голубые глаза мальчика. В них – счастье, безграничное. Ну пусть порадуется, от Пельменя не убудет так то. Тем более соленьями наварился.

– Щ-щас…

Бросив вот это «щас», пацан пулей полетел по лестнице, прижимая к груди банку с овощами. Пельмень особо не допер, что Сёма имеет ввиду, потому вышел из подъезда и зачапал к пункту сбора стеклотары. Знать бы ещё где этот пункт находиться. На вскидку – хрен вспомнишь.

Но не успел Саня и двухсот метров пройти, как его настиг Сёма.

– Т-товарищ!

Пельмень обернулся, и правда – вот он, стоит. Банку с консервами отнёс бабке. И зачем-то припер с собой две пустых бутылки из под кефира.

– Че? – откликнулся Пельмень.

– С-с-с… – от волнения заикания усилились. – Семён!

Пацан протянул руку. Пельмень взглянул на него, прикидывая чего надо пацану и не стоит ли ожидать нежданчик (рефлексы старого тела работали исправно и заставляли искать опасность на ровном месте, что в случае толстяка правильно). Вразумив, что пацанёнок не Рома Глиста и подлости от него ждать вряд ли стоит, пожал малому руку. Ну как пожал, ладошка Сёмы утонула в ладони Пельменя.

– Саня, погремуха Пельмень, – в ответ представился.

Прозвище может и обидное, но прилипло. Да и Сашка особо не стремается.

– Круто! – изумился пацан и протянул мечтательно. – Пельмень… я всегда х-х-хотел себе прозвище!

– Так от меня че хочешь? – Саня пропустил блеяния пацаненка мимо ушей.

– Можно я п-пойду с вами, б-бутылки сдать? Всегда мечтал с н-н-нормальными пацанами якшаться!

Вон че стеклотару малой приволок. Думает, что сдавать бутылки – равно якшаться с нормальными пацанами. Всякое бывает конечно, но «нормальные» пацаны по другому досуг проводят.

Пельмень первым порывом думал в отказ пойти. Не хватало с малолетками нянчиться, итак положение у Сани незавидное, а если с Сёмой поведётся, так только усугубит. Лохи классические ведь как парами бьются – один здоровый, другой мелкий, ну и все такое. Ну его на фиг ввязываться в круговорот и подтверждать статус имбецила.

Потом расценил иначе, стоило мозгами раскинуть – других друзей у «старого» Пельменя нет, а в одиночку всегда тяжелее, чем вдвоём. Поэтому, чего нет? Тем более Саня смутно припоминал, что папа у Сёмы при бабках и сам пацан в плане карманных чувствует себя не стеснительно.

Ну а там, поймёт Сашка, что пацан упущен и возиться дальше не станет. Каждый сам по себе. Да и душу греет, что малолетка Саню считает нормальным пацаном.

– Погнали, кости разомнем, – согласился Пельмень, резюмируя свои размышления.

Глаза Сёмы снова наполнились слезами, а губа задрожала (хоть побелку вытер). Только от радости теперь.

– Спасибо в-вам!

– Гнать хорош, че ты мне выкаешь, называй просто Саня или Пельмень. Усёк, васек?

– У-у-у-усёк, в-в-в-ва…

– Пошли уже, – Пельмень, видя что пацан снова разнервничался, хлопнул Сёму по плечу. – Выдыхай. Здесь все свои.

Хлопнул с леганца, не дай бог пришибить.

Пошли.

Пельмень, как здоровый кабан делал шаг, а Сёме с его ростом и длиной ног приходилось делать два. Вот и получалось, что Саня шёл не особо спеша, а пацан догонял вприпрыжку.

По дороге пацанёнок разговорился. Заикаться стал меньше, походу осваивался. Мечтал вслух о том, куда потратит бабки за сданную стеклотару.

– Хватит на жвачку с ф-ф-фантиком голой тёлочки. Митя сказал, что в этой серии, если потереть ей м-между ног…

– Братан завязывай моросить, какие фантики, я по бабам лет пять, и тебе советую, – наврал зачем-то Пельмень.

Узнавать кто такой Митя и почему он в курсах за фантики – не стал. Сёма аж втянул со свистом воздух – клуб ананистов, ни дать не взять. Постоянный член.

– И что б-будем делать, если не фантики? – поинтересовался пацанёнок, сгорая от любопытства.

– Сдадим бутылки, а потом ты домой, а я пойду записываться в зал, – заявил Пельмень. – Далеко идти то до этой богадельни?

– Не-а. Вон в тех гаражах. П-п-пункт приема стеклотары дяди Витали.

Сёма махнул в сторону большого гаражного кооператива.

– Туда!

– Там дядя Виталя?

– Угу.

– Пошли, че. Скинем груз.

Ну и пошли.

– Ты кстати не знаешь, где ближайший зал? – бросил Пельмень, оборачиваясь на прыгающего сзади малого.

– Знаю ш-ш-шахматы в школе на первом этаже или т-танцы – через остановку отсюда.

– Ты на танцы ходил?

– Я… ой, нет, к-конечно! – Сёма, чувствуя в вопросе подвох, смутился и сразу в отказ пошёл.

– А зря, нормальные пацаны тоже танцуют! Мухамед Али на трусах полоса, порхает как бабочка и жалит как пчела, – припомнил Саша. – Че думаешь он так по рингу скакал? Без пластики никуда.

– А ты д-драться умеешь, Пельмень? – воодушевился Сёма. – Внатуре?

– Умел… когда то, а щас хрен его даже знает, – честно ответил Саня. – Хочу проверить в зале на что гожусь. И координация мне пригодиться, Сем. А ты говоришь, что танцы – стрем. Для нормального пацана – танцы не западло.

Сёма задумался, выдал.

– Три года… б-б-бабуля на танцы водила. Как вспомню как яйца этими т-трусами натирало, бррр, жуть.

– Ну вот.

– А меня д-д-драться научишь? Я ведь т-танцор!

Пельмень прыснул смешком в ответ. Танцор блин, таким танцорам зал единоборств за километр обходить следует.

Зашли на территорию кооператива. Здесь атмосфера царила своя, особая. В выходной в гаражах собралось немало мужичков, пришедших «выгулять» своих железных коней. Усатые, пузатые и подвыпитые дядьки выгоняли москвичи, запорожцы и волги, парковали перед гаражами. Зачем? Чтобы «починить». Сёма видел торчащие из-под авто ноги местных «ремонтников». Обязательный мужской ритуал – починить, что сломано, а если не сломано ничего, то сломать. Чтобы потом починить.

Закончившие с ритуалом переходили к главному действу – стелили газетки на капотах своих железных коней и накрывали стол: огурчики солёные, самогончик, где колбаска встречается с грибами. И, конечно, музычка из «Мелодий» – Пинк Флойд, Лед Зеппелин. У каждого своё.

Нашёлся даже один Мерседес.

Стёкла опущены, орет блатата из динамиков и пацаны на капоте играют в нарды. Хорошие уже, в каждом миллилитров по двести залито сэма.