— Ась, посиди здесь пять минут, я пойду отправлю его, а потом вернусь и мы попробуем станцевать с тобой, — проговорил он и двинулся к танцору. Я лишь кивнула, ноги болели. Не знаю, что он ему еще сказал, но того, как ветром сдуло из зала. Вернувшись ко мне, он улыбнулся протянул руку, я в неё вцепилась и встала, мы обсудили с ними движения и попробовали станцевать, Дима вел легко, был очень аккуратен, я даже забыла что мы здесь не одни. Когда закончился танец, я пришла в себя, лишь когда услышала аплодисменты от остальных ребят, резко отступила от Димы, он, судя по его растерянному виду чувствовал то же самое, также резко шарахнувшись в сторону и отпустив меня. Ребята вокруг ожили и подбежала к нам.
— Дима, Ася, — это было так круто, гармонично, как будто вы танцуете вместе все время, — улыбались с хитринкой они. Мы были растеряны и стояли молча как-то даже ошарашено, я много лет танцевала, но, настолько слаженных движений и чтоб настолько чувствовали меня в танце, у меня не было никогда, я смутилась. Чтобы как-то скрыть смущение, я предложила станцевать ребятам всем вместе, но уже без нас, и пошла включать музыку. Были конечно те, кто танцевали, не попадая в такт и те, кто просто не успевал за остальными, но в целом все могло получится хорошо, я внимательно следила за всеми, изредка косясь на Диму, который стоял задумчивый и молчал. Репетиция подошла к концу и все стали собираться по домам, зима — темнело рано, я, уже выходя на улицу услышала, как меня окрикнули, это был Дима, — давай я провожу тебя домой, — предложил он. Я удивилась, но согласилась. Он придержал для меня дверь, и мы вышли на улицу, на улице был мороз и начал идти снег крупными хлопьями, я обожала снег, настроение поднялось сразу на плюс тысячу, я заулыбалась и подставила ладошки пытаясь словить снежинки, Дима улыбался, наблюдая за мной.
— Ась, ты давно на танцы ходишь? — спросил Дима, прерывая наше молчание и покраснел, хотя может покраснел из-за мороза. Он был таким милым сейчас и непривычным для меня — тихим. Все привыкли что он душа компании, заводила школы — Димка Абрамов, любимчик всех девчонок и учителей.
— Да, я уже десять лет хожу на танцы, танцы — это моя страсть, — улыбнулась я и тоже покраснела. По дороге мы много разговаривали, смущение прошло как-то само собой. С ним было так непривычно легко, хоть мы раньше особо и не общались, но сейчас, мы общались так будто знаем друг друга всю жизнь было странно, но очень уютно. Возле подъезда мы распрощались и домой я поднималась с улыбкой на лице. Дома пахло пирогом и мой желудок сразу дал мне знать, что пора бы и покушать что-нибудь. Мама выглянула из кухни и с поцеловав меня в холодную щеку отправила мыть руки и за стол, что я быстро побежала выполнять. За ужином я вкратце рассказала о выступлении, репетиции, учебе, доела и побежала в комнату делать уроки, их никто не отменял. Над уроками сидела до двух ночи, естественно утром я проспала, и утром неслась, сбивая все на своем пути, одевалась на ходу. Вылетела из подъезда и побежала в школу, снега за ночь выпало прилично, а проезжую часть раскатали машины. Дождавшись зеленого света светофора, я, не смотря по сторонам побежала дальше, секунда и в меня кто-то врезался. Нас отбросило на обочину дороги, и я услышала звук тормозов и громкое БУМ где-то рядом, все происходило за доли секунды, я ничего не понимала, была в какой-то прострации, без чувств, без эмоций. Меня так же лежа на земле аккуратно перевернули на спину и помогли сесть, сфокусировав взгляд я начала приходит в себя, понимая, что меня тормошит Дима. Он начал осматривать меня, а я, не обращая на него внимания смотрела лишь на разбитую машину, буквально в полуметре от нас, наконец мне удалось выдавить из себя хоть слово, после пережитого шока, — со мной всё в поряд. дке, — заикаясь ответила я, до моего сознания дошло что этот вопрос он задаёт уже раз десятый, внимательно рассматривая меня. Вокруг собралась толпа, кто-то вызвал скорую, спустя 15 минут меня и Диму загрузили в машину и увезли в травмпункт. Там нас осмотрели, когда нас сажали в машину скорой помощи, я поняла, что у меня болит рука и нога, прошёл первый шок и начала ощущать тело. Нам сделали снимки, у Димы тоже болела рука и бок, руку он сильно ушиб, я тоже отделалась лишь ушибами, и растяжением лодыжки. В тот день в школу мы, конечно, не попали, Дима позвонил классной руководительнице, объяснил ей всю ситуацию. Родителям он тоже позвонил, через полчаса, они, нервничая вбежали к нам в смотровую, мама в слезах, папа собран как никогда. Нам выписали обезболивающие, мне и Диме наложили фиксирующие повязку, и отпустили домой, предписав мне пару дней покоя, не тревожить ногу. Родители нас забрали и завезли Диму, домой не забыв его поблагодарить. Дома мне строго — настрого запретили вставать, я же в тишине своей комнаты разрыдалась, осознав всю возможную трагичность ситуации, если бы не Дима, была бы я ещё жива? Вопрос в никуда. Придя в себя и успокоив свою истерику, я подумала, что нужно ещё раз поблагодарить Диму за спасение моей жизни, набрала его номер. Когда он ответил звонок, честно, я растерялась все слова вылетели из головы.
— Алло, алло, — продолжал говорить Дима, а у меня отняло речь, надо поблагодарить, но что сказать, миллион мыслей, вдохнув выпалила, — Дим, это я, — бормотала еле слышно, — Я хотела сказать тебе еще раз большое спасибо, если бы не ты, — я всхлипнула и слёзы снова полились ручьём.
— Насть, всё нормально, не плачь, пожалуйста, хочешь я сейчас приду к тебе? Хочешь что-то вкусное принесу? Ты любишь сладкое, — успокаивал он меня как маленького ребёнка. Я кивала головой, а сказать из-за слёз ничего не могла, кое-как между всхлипами сказала — ДА, — и дальше продолжила истерику, это был ответ на всё сразу.
— Насть, скажи свой этаж и номер квартиры, через 20 минут буду, — спросил он, и я слышала, что он начал шуршать и греметь чем-то на заднем фоне. Явно начал собираться ко мне и одновременно пытаясь успокоить меня.
— 2 этаж, квартира 3, - всхлипнула я и сбросила вызов.
Через 20 минут Дима звонил в нашу дверь, я сидела на кровати, всё ещё всхлипывая и слышала, как мама впускает его в квартиру, шелест пакета и тихие шаги к моей комнате. Дверь открылась и в неё вошел он, пытаясь улыбнуться и ставя рядом со мной пакет. Но понял что меня сейчас не заботят сладости, сел рядом и обнял, у меня в тот момент не было смущения, хотя общения с мужским полом у меня было не много, а уж чтоб меня обнимал парень, такого не было никогда, обнимал он меня нежно, как хрустальную вазу. Слёзы лились ручьём, он ничего не говорил, молча ждал, в какой-то момент я почувствовала легкое касание его губ к своим волосам, настолько легкое, что думала мне показалось. Спустя 10 минут истерика сошла на нет, я шмыгнула носом и подняла на него глаза, он улыбнулся, и я замерла, резко отстранилась от него и смутившись опустила взгляд в пол, краснея как помидор. Он улыбнулся, взяв меня за подбородок и заставив посмотреть на него, произнес:
— И чего смутилась, только что цеплялась за мой свитер, насквозь проплакала его, а теперь краснеешь, — его улыбка была настолько заразительна, что я улыбнулась ему в ответ.
Ведь действительно, только что навзрыд рыдала на его груди, не давая возможности отодвинуться даже на миллиметр, так чего теперь смущаться, но щеки предательски горели.
— Так, — решил он отвлечь меня, так как цвет моего лица не менялся, а оттенки становились гуще, — я принёс кексы, киндеры, разные шоколадные батончики, конфеты, печенье, не знаю, что тебе нравиться, выбирай и давай улучшать твое настроение, — доставал из пакета всё мне на кровать, — он смотрел на меня с улыбкой, но взгляд цепкий, явно ждал вторую часть истерики. Я улыбнулась ему и начала перебирать сладости. Мама заглянула в комнату и спросила будем ли мы чай и сказала, что скоро будет готов пирог. Весь остаток дня Дима провел со мной, мы много разговаривали, он рассказывал много смешных историй, явно пытаясь не дать мне снова впасть в истерику, заставив его поужинать с нами мама успокоилась и Дима, посмотрев на время начал собираться домой. К моменту, когда он уходил я уже весело улыбалась и чувствовала себя гораздо лучше.
