Суечусь, накрывая на стол.

– Вась, зачем тебе все это? – интересуется бабушка.

Опять? Блин, можно для разнообразия придумать другие вопросы?!

– Можно я не буду отвечать? Мы уже сто раз это обсуждали. Подвиньтесь, – грубовато протискиваюсь мимо тетки. Ничего не могу с собой поделать. Раздражает!

Расставляю чашки, режу торт. Накладываю кусочек маме. Для остальных «гостей» у нас сегодня самообслуживание.

– Мамочка, расскажешь мне про папу? – улыбаюсь ей.

Это наша традиция. Каждый год, сколько себя помню, в день его памяти она рассказывает мне каким был мой отец, как она его любила, как он ждал дочку. История с каждым годом искажается, меняются детали, что-то вообще стирается, но я продолжаю слушать, потому что это наше с ней, и маме легче потом становится.

– Конечно, – ее губ касается теплая ответная улыбка.

Она мечтательно рисует пальцем по старенькой цветастой клеёнке, напоминая мне сейчас влюбленную девчонку моего возраста, и начинает рассказ:

– Мы познакомились с ним весной…

Василина

Отправив маму смотреть телевизор, убираю со стола. При мне бабушка не давит на нее, знает, что буду защищать. Тетка пересаживается ближе к окну, чтобы мне не мешать. Мою чашки, все время поглядывая на часы. Мне совсем скоро уходить. Соседку, что ли, попросить, чтобы присмотрела за мамой, пока я буду на работе. Не хочу оставлять ее с «любимыми» родственниками наедине.

– Василина, у тебя ведь день рождения скоро, – ба начинает издалека. – Мы вот думаем, что тебе подарить на такую важную дату?

Да-да, спасибо, что напомнили. Совсем скоро я стану совершеннолетней и буду сама за себя отвечать, а бабушка потеряет денежку, которую получает за меня от государства.

– Мне все равно, – пожимаю плечами. – Ты же знаешь, я непривередлива в этом плане. Подарок, он же от души, – с вопросительной ноткой и каплей ехидства.

– Ну конечно! – восклицает бабушка. – Мы тут с Машей вот о чем подумали. Смотри. Можно продать наш дом в поселке, вашу с мамой квартиру и купить здесь, в городе квартиру побольше. Всем бы хватило места. Мне кажется, это очень хороший вариант, детка.

– Для кого? – облокачиваюсь бедрами на раковину.

– Для всех, Вася. Маша устроится на нормальную работу, я тоже куда-нибудь выйду. Будем вам помогать. А еще ты закончишь свой лицей и тебе надо идти учиться дальше. Институт занимает много времени. Кто будет присматривать за мамой?

– Я буду поступать на заочное, так что не переживай, мы как-нибудь разберемся. А менять нашу двушку на трешку, которая будет похожа на коммуналку, я не хочу и маме это не пойдет на пользу. Теть Маш, а чего вы тут квартиру не снимите? Можно же снимать и работать на нормальной, – подчеркиваю, – работе.

– Зачем платить чужому человеку за жилье, когда можно купить свое? – возмущенно поджимает губы тетя Маша. – Я, между прочим, могу заявить права на долю в квартире брата и тогда вместо нормальной трехкомнатной квартиры вы съедите в общежитие. Мы предлагаем нормальный вариант! Могли бы вообще не спрашивать. Ты все равно еще ничего не решаешь.

– А не пошли бы вы, – складываю руки на груди.

– Маша, Вася! – пытается встрять в нашу перепалку бабушка. Все явно пошло не по ее плану. Любимая дочь все испортила. – Прекратите. Мы же родные люди. Василиса, нельзя так грубо со старшими.

– А я тебя просила ее сюда не привозить? Это наша с мамой квартира и я против ее продажи! – топаю ногой.

Активизировались! Потом будет другой сценарий: маму в лечебницу, меня в общагу, и купленная трешка полностью достанется им. Они прекрасно знают, что у мамочки скоро плановая медкомиссия, и я боюсь, что в этот раз ей назначат опекуна. И кого? Опять бабушку! Или еще хуже – тетю Машу, как официально работающую родственницу. Мне не дадут, я уже узнавала.

Так что вопрос формальный, они уже все придумали, и как бороться с ними в одиночку, я не знаю. Да я пока даже на юриста денег собрать не смогу! У нас все впритык уходит на жизнь и мамино лечение.

– Васенька, мы же хотим, как лучше, – примирительно улыбается бабушка. – Тебе тяжело одной, а ты, – понижает голос, – и сама видишь, что Вике все хуже. Как ты будешь с ней тут одна? Это же никакой жизни. Всю молодость угробишь. Она не оценит, Вась. Еще два-три года и ей будет все равно.

Хочется покричать на них. Не надо мне это говорить! От таких мыслей очень страшно становится. И я кричу, но только внутренне, а внешне лишь дышу чуть чаще и отвечаю как можно спокойнее:

– Мне на работу пора. Пожалуйста, не доводите ее. Я попрошу соседку, чтобы заглядывала.

– Не доверяешь? – противно хмыкает тетка.

– Конечно… нет!

– Ты все же подумай, ладно? – опять за свое бабушка. – А вернешься, мы спокойно все обсудим. За маму не переживай. Я тебе обещаю, все будет хорошо.

Ну-ну, я поверила. Конечно!

Убегаю в гостиную. Быстро собираюсь, кидаю выглаженную униформу в пакет, выгребаю из копилки деньги на проезд.

– Мам, я на работу, – беру ее за руку. – К тебе будет тетя Света заходить. А бабушку с Машей не слушай, поняла меня?

– Будь осторожна. Ночью так страшно на улице, – она гладит меня по ладони.

– Как всегда, – целую ее в щеку и бегу обуваться. Времени впритык, а еще к соседке надо заскочить.

В кофейню катастрофически опаздываю. Управляющий названивает, а я не могу сдвинуть с мертвой точки вечерние пробки. Вышла позже и вот, пожалуйста, застряла.

Смотрю в грязное окно забитой маршрутки и думаю, как бы мне выкроить время на еще одну подработку. Да без вариантов. Либо учебу бросать, либо все оставлять как есть. Учебу бросать жалко. Я столько пахала сначала, чтобы попасть в этот лицей, потом чтобы удержаться. Тогда мама меня еще поддерживала и было легче, а сейчас везде и все сама.

– Амелина, тебя штрафовать? – управляющий недовольно стучит пальцем по стекляшке своих наручных часов.

– Не надо, пожалуйста. Сегодня память папе, у нас гости и я вышла всего на чуть-чуть позже. Пробки, – стараюсь сделать максимально грустные глаза.

– Да, точно, ты говорила про отца. Ладно, будем считать, что это уважительная причина. Да и без выходных ты у меня, – смягчается Сафонов. – Практикантка, кстати, ничего так. С вечерней посадкой пока справляется.

– Хоть какие-то хорошие новости за сегодня, – улыбаюсь. – Может мы ее поставим уже на смену? – умоляюще смотрю на него. – А то мои синяки под глазами никакой тональник спрятать не может.

– Они тебя совсем не портят, – юморит этот гад.

Напряжение начинает отступать. Работа отвлекает. Посетителей сегодня немного и мне перепали приятные чаевые.

В конце рабочего дня Сафонов объявляет, что согласовал с начальством и наша практикантка переходит в статус сотрудницы на испытательном сроке. А у меня завтра выходной! Ура! Ура! Ура! Спа-а-ать…

– Вась, тебя до дома подкинуть? – догоняет меня Сафонов. – Я в вашу сторону сегодня. А ты мне за это поможешь цветы выбрать для девушки.

– У тебя свидание, что ли? – смеюсь, разминая затекшую спину.

– Что-то вроде того. Ну так как? Поможешь?

– Без проблем. Поехали.

Болтаем с Юрой в дороге, выбираем цветы для его новой подружки. Он высаживает меня на углу дома и мчит на свое свидание.

У нас в окнах горит свет. Преодолеваю ступеньки до квартиры. Меня встречает тихий разговор на кухне и темнота в гостиной. Иду сразу туда. Мама спит, подложив руки под щеку. Все хорошо. Утром обязательно скажу спасибо соседке за помощь.

Быстро приняв душ, тащу с балкона раскладушку. Гостей укладываю в комнате на кровать, чтобы не будить маму. А сама посплю тут, на кухне. Мне все равно еще заниматься и встану я раньше всех.

Где-то в середине параграфа по истории отрубаюсь. Внезапно получив книжкой по носу, просыпаюсь, кидаю ее на пол, закрываю глаза и тут же открываю их.

Дурацкий будильник орет над ухом.

Собрав раскладушку, утаскиваю ее на балкон, крашусь в ванной, переодеваюсь в форму лицея там же. Проверяю сумку. Вроде ничего не забыла.