– Можешь бегать от меня сколько угодно, я все равно разрежу тебя пополам, – рычит Таур, но оба не спешим, пытаясь анализировать и решить, как лучше действовать дальше.

– Победители не говорят о том, как они собираются тебя убить, Таур. Они просто убивают. Угрозы – для слабаков, – отвечаю я.

Челюсти Таура раздраженно сжимаются, и в груди теплеет от удовлетворения.

Не знаю, что я такого сделала этому здоровяку, чтобы заслужить его неустанные попытки отделить мою голову от остальной части меня, но с этим пора кончать. Здесь жарко, как в жерле вулкана, и этот изнуряющий жар истощает мои силы. Пылающий песок работает рука об руку с солнцем и гребаными учителями, желая поставить меня на колени. Упрямство и воля – вот единственное, благодаря чему я еще держусь, но этого более чем достаточно. И Приют в этом скоро убедится.

Таур бросается на меня, словно бык, я бью луком по его левому бедру, уворачиваюсь от удара и мгновенно ухожу с траектории крученого замаха, который, как я чувствую, Таур задумал. Я работаю над бедром Таура уже сорок минут и знаю, что мне осталась всего пара ударов, чтобы превратить его ногу в бесполезный придаток, слишком разбитый, чтобы выдержать его вес. Больше всего я беспокоюсь, что один из ударов сломает древко моего чертова лука, и тогда мне нечем будет защищаться. И тогда останется использовать лишь смекалку и кулаки.

Таур пытается зацепить меня, спотыкается и открывается, и я этим пользуюсь: бью по руке, держащей меч. Я не ожидаю многого от своей атаки, поэтому, когда меч внезапно вылетает из его ладони, я потрясена. Мне требуется время, чтобы осознать, что только что произошло, но я скольжу по песку и хватаю оружие еще до того, как оно успевает упасть на землю.

Я обхватываю ладонью рукоятку длинного клинка, и меня охватывает восторг. Он тяжелый, но мое тело точно знает, что делать. Мышечная память срабатывает и помогает мне перенаправить клинок. Я делаю плавный замах и устремляюсь к Тауру. Я двигаюсь быстро – гораздо быстрее с этим тяжелым мечом, чем думал Таур. В его глазах шок и страх, лезвие клинка скользит, желая вонзиться в его руку.

Я знаю, что если я убью его, учителя не дадут мне уйти – и плевать, что мою смерть они бы приветствовали, будь клинок в руках Таура, так что мне все равно. Я просто собираюсь причинить этому уроду боль за то, что он пытался выслужиться перед учителями и убить меня. Посмотрим, как ему понравится переживать исцеление почти отрубленной конечности.

Из ниоткуда возникает кнут и бьет меня по руке. Его плетеный кончик с такой силой впивается в мое запястье, что пальцы тут же немеют, а меч вылетает из ладони. Лезвие, вращаясь, пролетает мимо Таура, с громким лязгом бьется о стену и падает на землю.

Мы с Тауром оба вскидываем головы и смотрим на ухмыляющихся учителей. Мастер Вильде крутит кнут в руках и презрительно смотрит на меня.

– Прикасаться к оружию, которое не было вам назначено, запрещено, – усмехается он, и как бы мне ни хотелось зарычать от досады, я знаю, что это ничего не даст. Я должна победить этих ублюдков в их же игре.

Я игнорирую насмешки учителей и вместо этого бросаюсь на Таура – он все еще глядит на них так, будто они подскажут ему, что делать дальше. От удара кнута мой лук ломается пополам, но меня это не останавливает: я сжимаю оставшийся у меня кусок и бью Таура в висок изо всех сил.

Удар был такой сильный, что кожа Таура треснула, из раны брызнула кровь. Он вскрикивает и поднимает руки, чтобы защитить лицо, а я бросаю теперь уже бесполезный кусок дерева и начинаю молотить его кулаками. Учителя выкрикивают команды, чтобы помочь огромному, окровавленному рабу клинка отразить мою атаку, и во мне закипает ярость.

Гребаные трусы.

Глаза застилает красным, я наношу удар за ударом по ребрам Таура. Шум вокруг меня стихает, и я отчетливо слышу восхитительный треск костей, за которым следует скулеж боли моего противника. Это подстегивает меня, и я тянусь к руке, которой Таур пытается защититься, прокручиваю ее так, чтобы сломать или вообще выдернуть сустав из гнезда.

Таур вопит, а я краем глаза вижу, как мастер Лайра протягивает мастеру Вильде свернутую веревку. И я сразу понимаю, что они попытаются сделать – так что я быстро ищу на огромном теле Таура еще что-то, что успею сломать прежде, чем они обвяжут меня веревкой, чтобы мне было еще труднее победить в этом поединке.

Это все, что я могу сделать. Я хочу развернуться и броситься на подлых учителей за то, что они пытаются сделать, но я заглушаю это жгучее желание. Скоро они за все заплатят – в этом я уверена.

Лишь одним бесполезным луком, что ей дали для самозащиты, она умудрилась выбить меч из рук здоровяка. Рабыне даже стрел не дали – только лук, чтобы она использовала его в рукопашном бою в яме. И все это лишь потому, что Таос вскользь заметил, что хотел бы посмотреть, на что она способна, будучи безоружной. За это мне хочется снять с «волка» шкуру и бросить эту зачарованную тряпку на пороге нашего дома, чтобы мы каждый день могли вытирать ноги о его задницу.

В самом большом круге перед нашими зрительскими местами творится настоящий хаос. Идет уже третий день испытаний – два с половиной из них я мучаюсь от их бессмысленности. Подобные мероприятия мне никогда не нравились: если их устроить правильно, то они могут быть довольно полезны, но эти Торги другие.

Я начинаю терять терпение и постепенно зверею от происходящего. Первое испытание, где я и мои братья наконец-то узнали настоящее имя Рабы и услышали об издевательствах со стороны учителей, дни бесполезных соревнований и ночи, где членам Орденов приходится притворяться, будто они не хотят переубивать друг друга – все это меня раздражает.

Хуже всего то, что я знаю, что творится в этом Приюте. Я знаю, каков Тиллео на самом деле – так почему же меня так волнует, что Осет здесь? Почему нас так тянет к ней? Меня всегда тянуло к нахальным девицам, и я понял, что оказался на крючке с первых секунд, как эта рабыня клинка появилась у нас в шатре. Но Череп и Кость тоже пришли от нее в восторг. Она не такая, как нам показалось вначале, и теперь я спрашиваю сам себя: как, во имя всех Королей, мы умудрились так влипнуть?

Я вновь ищу глазами ее удивительную серебристую шевелюру в беспорядочной возне в яме. Она покачивается и вновь уворачивается от нападающего, ее загорелая кожа блестит от пота. Этот маленький Лунный Лучик умудряется бороться со всем, что ей противостоит – и я задумываюсь еще глубже. Ее учителя не преувеличивали, когда рассказывали о ее мастерстве и умениях – она здесь лучшая. Лучшая, даже когда работает в полсилы, чтобы не вырваться в лидеры. Однако если Тиллео думает, что я и мои братья настолько глупы, чтобы не заметить такую ловушку, то он, видимо, забыл, на что способны Скорпионы.

Она слишком совершенна, слишком хороша для этого места. Она – идеальная кандидатура для Ордена Скорпионов, и я не доверяю ей. Очевидно, что она из знати, хоть и бастард. И если по ее внешности нельзя сказать наверняка, то ее сила и способности буквально кричат о том, из какого она рода. У нее идеальная история – бедная, несчастная овечка, и учителя из Приюта чересчур настойчиво пытаются нас убедить, что она правдива. Более того – они решили сделать все, чтобы она провалилась в каждом испытании для рабов клинка. И, конечно, она ни разу не проиграла – она всегда находит способ справиться с поставленной ей задачей.

Это сводит с ума и впечатляет.

Нахмурившись, я наблюдаю, как она бежит, грациозно скользит по песку, словно по водной глади, и подхватывает оброненный противником меч. Теперь уже она идет в атаку: лук в одной руке и с трудом добытый меч в другой. Ее противник на две головы выше и толще, чем она могла бы быть, даже если бы ее нормально кормили – а я сомневаюсь, что она слышала о нормальной пище. В ее серебристом взгляде мелькает жажда возмездия – и она валит на землю самого крупного парня в этой партии рабов клинка.