Литмир - Электронная Библиотека

Однако ясно, что французскому официанту не грозит чистка и 1937 год.

А вот минуло несколько лет, и красный командир (если он избежал репрессий) крепко рискует — он и может попасть в котёл под Киевом, да и просто погибнуть. Над Францией же разлито спокойствие, что бы ни говорили потом о Сопротивлении.

Однако в 1950 году генерал Советской армии живёт не в пример лучше, чем официант в Ницце. Дача его полна немецкой мебели и ест он с тарелок Тевтонского ордена.

Допустим, они оба Мафусаилы, и вот наступает 1991-й.

Тогда одинокому французскому официанту (или метрдотелю — должен же понаехавший француз хоть как-то расти в чинах) опять несколько лучше, чем одинокому отставному советскому генералу в его московской, а то и хабаровской квартире. Былые заслуги мало кому интересны, кроме, разве, домушника, который тихо роется в комоде в поисках геройской звезды.

Думаете сейчас всё ясно и неизменно? Ну, так представьте себе молодого бонвивана, московского гуманитария, что влюблён в Америку и выбирает свободу (в тот момент, когда для этого не нужно просить политического убежища). И вот он четверть века преподаёт в каком-нибудь университете, пока, наконец, ровно за ту же недостаточную восторженность его вычищают с волчьим билетом. И всё потому, что поменялся стиль гуманитарных наук и требования к лектору.

Нам, слава Богу, не дано предугадать не только отзвук слов, но и чугунную поступь судьбы.

Но мы совсем забыли про художника Ротова, который жил в той стране, куда отправляется улыбающийся карапуз. Что ему принёс новый (тогда) 1940 год. А вот что: 22 июня 1940 года за ним пришли, вернее, приехали на дачу на Клязьме. Он получил восемь лет лагерей 58-ой статье, при самом «лёгком» её пункте, десятом: «Пропаганда и агитация против Советской власти». Всё дело было в карикатуре, которую Ротов нарисовал в 1934 году и которую, кстати, не напечатали в итоге. Там была нарисована жующая лошадь, а на спине её была очередь из воробьёв, ожидающих появления конских яблок. У хвоста лошади было объявление «Закрыто на обед». Это интерпретировали как поклёп на торговлю и кооперацию в СССР, и Ротов попал в Соликамск. В лагере ему повезло: он остался художником и расписывал клуб МВД, умудрялся писать акварели. Отсидев свои восемь, он поселился в Кимрах, но через полгода его взяли снова. Теперь его отправили в вечную ссылку в Северо-Енисейск. После реабилитации в 1954 году он прожил ещё пять лет в Москве.

Я считаю, что ещё счастливая-то была у него судьба. Могло выйти и хуже.

VI. Свальный грех

VII. Заседание президиума

VIII. Ещё ничего не решено

notes

Примечания

1

Вариант: «Это Клим Ворошилов и братишка Будённый // Даровали свободу — их так любит народ». Тут показательно то, что сходятся два маршала, два героя Гражданской войны со схожей судьбой. Амнистию 27 марта 1953 года называли «Ворошиловской» именно из-за подписи. (Второй подписью была, конечно, не подпись Будённого (который к этому никакого отношения не имел), а секретаря Президиума Верховного совета СССР. Н. Пегова. Потом все Указы об амнистиях подписывались именно в паре Ворошилов-Георгадзе — вплоть до ухода Ворошилова с своего поста. Михаил Георгадзе (1912–1982) пережил нескольких лидеров на своём посту. Ходили слухи о том, что он застрелился в конце ноября 1982 года после обыска у себя на даче, связанного с новым курсом на борьбу с коррупцией при Андропове, но эта версия вызывает существенные сомнения.

7
{"b":"882947","o":1}