- Пожалуйста, это единственное, что у меня осталось! - произносит он эти слова, словно от них зависит его жизнь.

Старушка остается непреклонной, её давний опыт с такими случаями делает её стойкой. Она видела, как сгорали люди на этом пути, и она решила, что Максвелл не пойдет тем же путем.

Парень хватает её за руки, как последнюю спасительную соломинку, и ищет в её глазах хоть каплю сочувствия. Но в этот момент её глаза лишены всякой любви, они холодны и равнодушны. Её лицо остаётся бесстрастным.

Безнадежно обреченный, Максвелл делает шаг назад.

Старушка наблюдает. Её лицо не выражает сострадания, только жестокую решимость. Она знает, что тут нечего обсуждать.

Это был его последний шанс, и он знал, что он иссяк.

Взгляд Максвелла наполняется презрением. Ему кажется, что она просто не может понять его муки, что она слишком далека от его мира. Он чувствует себя преданным, раздавленным и отвергнутым. Он ненавидит ее, себя и всё в этом мире.

- Голубой Гоблин, это дрянь.

Но слова старушки не доходят до адресата.

Максвелл внезапно вспоминает, где она хранит его. Эта вспышка осознания окутывает его, как внезапный ветер в горячий день. Он поворачивается и мчится в её ванну, где, возможно, спрятан его спаситель.

Максвелл суетливо рыщет по полкам ванной комнаты. Его руки дрожат, а сердце бешено колотится, как будто всё его будущее зависит от того, найдёт он то, что ищет, или нет.

У него не получается найти Голубой Гоблин сразу, и он нервничает. Пустые упаковки и флаконы роняются на пол, создавая хаос ванной комнаты. Страх заставляет его терять контроль.

И вот, когда он кажется утратившим надежду, врывается старушка, держа в руке нож. Её глаза сверкают ненавистью и решимостью. Она крайне серьезно воспринимает попытки Максвелла.

Максвелл с ухмылкой поднимает на неё взгляд. Он не боится эту старуху, и это видно по его дерзкому выражению лица. Её угрозы кажутся ему всего лишь шумом, который включают чтобы получше спалось.

- Или ты прекращаешь этот цирк, или я тебя пырну! - кричит она, дрожа от ярости и страха перед тем, что стало с её мальчиком.

Максвелл смеется, как будто ему сказали лучший анекдот. Затем, как будто ничего не произошло, он открывает нижний шкафчик в ванной.

Старушка дергается вперед, но парень, успев схватить бутылку с голубым содержимым, резко отпрыгивает назад и отмахивается умной шваброй, которую случайно нашел у себя под рукой.

- Осторожней, старая! - высмеивает он её угрозы, - Еще порежешься!

Максвелл откупоривает бутылку, и из нее льется красивый голубой свет небесного оттенка, будто внутри нее спрятаны облака. Паруень вновь с ухмылкой смотрит на старуху, которая безнадежно опускает нож.

- Если ты правда хочешь выпить это... - голос ее дрожит, а глаза наполняются горькими слёзами, - То, покинь мой дом… и больше никогда! Слышишь меня? Никогда не возвращайся!

Максвелл с ухмылкой смотрит на старуху, после чего закрывает бутылку.

***

Золотая дверь отворилась и парень переступил порог.

Я не могу остаться таким!

ЭТО НЕ Я!

Колокольчик звенит над его головой, и дверь закрывается позади, немного напугав Максвелла. Он слышит, как щелчок замка запирается, и это создает странное ощущение внутри. Сердце бьется быстрее, а адреналин пронизывает каждую клетку его тела.

Зачем мне вообще такая жизнь?

Он вспоминает, что произошло в больнице. Там, он пообещал себе, что изменит свою жизнь. Он пообещал душу в обмен на ту странную мощь, и тело ожило. Но потом всё перепуталось, как страшный кошмар.

Если бы у меня появилась возможность снова двигаться, я бы отдал душу.

Максвелл осматривается и видит вокруг себя зеленые клумбы, выложенные мрамором дорожки, и величественное старинное здание перед собой с золотыми куполами. Он чувствует себя как в сказке, и здесь он, возможно, найдет ответы.

Секунды тянутся медленно, предвкушая непредсказуемое будущее.

Он оглядывается, и мимо него продолжают проходить монашки. Их улыбки и доброжелательные поздравления становятся для Максвелла источником уверенности. В глубине его души возникает надежда, что, возможно, это место может предложить ему нечто большее, чем он ожидал.

Внутри старинного золотого здания, где каждый шаг звучит, как шепот, во всю идет ремонт. Вокруг Максвелла поднимаются строительные леса, а разнорабочие слоняются в поисках работы.

Любопытство Максвелла было непомерным, и он не мог устоять перед возможностью исследовать таинственное здание. Проходя мимо витражных окон и красочных полов, он услышал громкие крики откуда-то издалека.

Подойдя ближе к источнику криков, Максвелл увидел странное зрелище.

Около строительных лесов, окруженный разнорабочими, стоял бородатый батюшка. Его ряса, украшенная золотыми вышивками, создавала впечатление роскоши посреди стройплощадки. Он оживленно руководил двумя мелкими рабочими на самом верху лесов.

- Нет, нет, ну аккуратнее! - кричал батюшка, - Аккуратнее, Равшан, во имя господа!

Максвелл подошел поближе, наблюдая за этой необычной сценой. Батюшка был занят настолько, что даже не заметил постороннего. Наконец, Максвелл решил привлечь его внимание.

- Святой отец? - спросил он.

Батюшка резко дернулся от неожиданности. Его глаза, уставшие от нагрузки и стройки, встретились с взглядом Максвелла. Он выглядел устало и мрачно, но больше пораженным неожиданной встречей.

- Прости, сын мой, я не ожидал кого-то здесь увидеть.

Максвелл начал рассказывать, но вдруг раздался грохот.

Батюшка обернулся и увидел, как прямо на полу перед ним лежит разбитая рамка для иконы, после чего поднял взгляд на рабочих наверху. Кулаки батюшки сжались от злости, но он не сказав ни слова, схватил Максвелла под руку и повел его в сторону.

- Лучше отойдем подальше, иначе я пойду на грех...

Максвелл напряженно приземлился на скамью в конфессионале. Рядом с ним присел батюшка, сложа руки друг на друга и готовясь выслушать молодого грешника.

- Святой отец, я проснулся в больнице, парализованный с макушки до пяток.

Батюшка слушал, пытаясь не улыбаться.

- И что же ты сделал? - спросил он, не скрывая интереса.

- Я наобещал себе всё: начать новую жизнь, стать лучше... продолжил Максвелл, - Поклялся на куче святых и чуть ли не предложил себя в жены медсестре.

Батюшка всё таки не сдержался и улыбнулся.

- Ах, замечательно, сын мой, и, как я вижу, всё получилось?

- Нулевой эффект, отец. Я даже шеей пошевелить не смог, не то что встать… и тогда мне пришла тупая мысль. Я пообещал в обмен на способность двигаться свою душу. Любому, кто даст мне эту возможность.

Батюшка нахмурился и неодобрительно покивал.

- Нельзя с этим шутить.

- Шутки шутками, святой отец! - рассмеялся Максвелл, - Но после того как я это сделал, я услышал голоса. Пообещал, и вуаля! Я начал двигаться. Как будто моё тело взяло и подписало сделку!

- И как ты себя чувствуешь теперь? Жизнь стала ярче, острее, радостнее?

- Наоборот... - прошептал Максвелл, - Всё, как-то... иначе, скучнее, более серое, что ли, я так больше не хочу!

Батюшка внимательно подсел ближе и осмотрел глаза Максвелла.

- Вроде не под наркотой...

Святой отец отворачивается от Максвелла и чешет свою седую бороду , его глаза на мгновение залипают на свече, пылающей на алтаре. А вдруг она — скрижаль с ответами на все вопросы? Его брови сжимаются в раздумье, словно он пытается распутать загадку, которая только что предстала перед ним.

- Что это могло быть? - шепчет он себе под нос. В его голове прокручиваются кадры ужасных фильмов и страницы святых текстов, как в ленте обреченного кинопроектора. Он открывает рот, неуверенно готовясь к вопросу.

- Сын мой, какие именно голоса ты слышал, и какими они были? - он решает уточнить детали, и с беспокойством в глазах поворачивается, - Расскажи мне все, что ты помнишь.