Так вот сама история: сестра мамы, прознав про намечающуюся квартиру (в дальнейшем и по сей день она пытается доказать, что заранее договорилась с матерью) подсуетилась, надавила на слабые стороны своей сестры и договорилась с ней об обмене квартирами. То есть: тётя с мужем и двумя детьми переезжают из своей старой квартиры без всяких удобств в новую квартиру в двухквартирном панельном доме со всеми удобствами и с большими квадратными метрами, а моя мать с мужем и тремя детьми идёт в барачного типа квартиру, но зато…с мебелью. Из мебели, видимо, имелась в виду люстра на потолке и шкаф один на малюсенькой в квадратный метр кухне. Вот.

Для меня это до сих пор не укладывается в голове, КАК?? Как можно было провернуть эту аферу века, при этом всю дальнейшую жизнь требовать благодарности от этих же детей, всем, везде, где бы она ни была рассказывать, что она вырастила, на ноги поставила и вообще сделала людьми этих несчастных детей? Поставила на ноги – давала изредка переночевать у себя в квартире?? Но, конечно же, у родственницы есть правдоподобная версия по обмену этими квадратными метрами, она даже иногда трясёт бумажкой -якобы документом и уверяет, что всё было в рамках закона и в рамках человеческой совести.

Да Бог ей судья! Также, как и матушка моя, эта дама без критики в мой адрес никогда не обходится, всегда ОНА, ОНА, ОНА, везде ОНА. Она всё делает, она благородная дама, она почетная вдова, она осталась с детьми, своих двоих и еще чужих двоих вырастила. “Пашу как лошадь, ночами не спала, если бы не я, спасибо говорить не умеете!”– все её эпитеты.

И ведь, люди, у неё всё получается. Народ верит, её жалеют, ей помогают. Деньгами, трудом, разговорами, у тётки много связей (которые уходят постепенно), подруг, ей поют дифирамбы, дети родные выучены, пристроены, процветают, тоже манипуляций им не занимать. Все в шоколаде, кроме теперь после многочисленных возлияний на грудь и беспорядочных половых связей для налаживания этих самых связей не возникла неизлечимая болезнь. Я не радуюсь этому, Боже упаси, но всё закономерно. А я?

Племянница для неё, наверное, как бельмо в глазу. Слишком умная, слишком много знающая, слишком не умеющая угождать, не умеющая поддерживать общение, слишком красивая. В-общем, по мнению моих родственников с маминой стороны, я неблагодарная грубиянка.

Теперь тётушка, типа, по наказу почившей бабушки с маминой стороны пытается собирать возле своего трона всех родственников, более-менее крепко стоящих на ногах, требует внимания к себе и поклонения и почёта. А так как лично я не поклоняюсь ей, то меня нужно предать анафеме.

Прожив какое-то время в этой разменянной квартире, отец ломанулся опять в лес работать лесником в глушь без электричества. Мать вроде не желала за ним – на кого же она детей своих горемычных оставит? Поломалась для виду некоторое время, “пообщалась” от души со своими приятелями и приятельницами и уехала за суженым, захватив младшего брата.

Старший к тому времени помотался по шарагам с учёбой, отслужил срочку и остался по контракту. Я оказалась в этой квартире одна, по подсчетам мне было 11-12 лет. Без еды, без дров для отопления, без матери и заботы.

Самый ужасный период моей жизни. Больше всего запомнился страх ночи. Страшно было спать одной. Бодрствовала при свете светильника всю ночь, читала бесконечно книжки, под утро только засыпала. Шла в школу, набрав кипу книг из библиотеки приходила домой, готовила мелкую картошку (какая была), топила печь (не знаю, как она называется, маленькая железная для топки углём печь) заборными деревянными обломками. Шторки на окнах были узкие, оставляли зазоры в окне, на дверях были слабые защёлки, от того было страшнее ночевать.

Неужели окружающие не знали о живущей одиноко девочке, неужели настолько черствы были родственники?

Мать не навещала, к тому времени она начала выпивать основательно. До меня доходили слухи, что мама появлялась в селе, прожив где-то недели или месяцы у своих “подружаек” и от души отдохнув, возвращалась в лес одна или с отцом, потерявшим жену и прискакавшим на коне за ней. Романтика. Страсти у родителей не утихали.

Сейчас я взрослая женщина, мама двоих дочек, так и не поняла свою биологическую мать, как она вообще могла спать спокойно в то время, зная, что её кровиночка одна.

Каждые каникулы я старалась проводить у родителей в глуши. Добиралась или пешком за тридцать километров к ним или сначала на попутках, затем пешком по лесу. На данный момент понимаю, что своих детей я ни за что бы шастать по лесам не отпустила, так же, как и не оставила бы жить одних в таком возрасте.

Но в лесу мне было интересно: любознательная девочка всегда находила для себя занятия. Объездила на лодке вдоль и поперёк озеро, возле которого расположился казенный дом, исследовала флору и фауну лесную вокруг, занималась многочисленными домашними животными, помогала по хозяйству в доме, рыбачила. Также меня и братьев всегда привлекали к делам папы: посадкам леса, заготовкам сена, сбору семян, грибов, шишек, орехов.

Даже если родители и пили часто, я не хотела уезжать в деревню, но приходилось возвращаться в школу.

Конопатая девчушка, оставшаяся одна без попечения родителей, в деревне также вела хозяйство и создавала видимость благополучной семьи и жизни. Иногда шла к тёте по вечерам (она жила рядом, квартиры находились на одной улице) смотреть телевизор и возвращалась ночевать к себе. Сестра моей мамы делала вид, что вообще меня не замечает, не разговаривала со мной. К тому времени, тётя осталась вдовой, но завела мужчину, с которым постоянно была то на гулянках, то мутили бизнес, то в разъездах.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.