Грохот камнепада был слышен за три дня пути.

Навстречу лавине из-под полога леса выметнулись струи огня. Попавшие под обвал понимали, что бежать поздно, и пытались спастись таким образом, но масса падающего камня была слишком велика, и стрелков, хотя и не всех, накрыло обвалом.

— Это не дикари, — произнёс Эйн. — Это элитные части. Охота пошла всерьёз.

— Но мы их уничтожили? — спросила Анита.

— Камни побили пять или семь стрелков, а их там не одна сотня. Никакой победы нет, есть лишь разведка боем. Мы теперь знаем, с кем нам придётся иметь дело. Скажу прямо: лучше бы там был кто-нибудь другой, но не огненные стрелки. Однако врага не выбирают, будем драться с тем, кто есть.

Подчиняясь молчаливому приказу, гвардейцы расстелили плащи и принялись навязывать ременную сбрую. Приготовления их не внушали уверенности, лететь на подобном приспособлении, всё равно, что на воздушном змее; взлететь, может быть, и взлетишь, а где грохнешься — неизвестно.

— Ваше высочество, вы полетите со мной, — сказал лейтенант.

Анита сразу успокоилась. Лейтенант был исполнен уверенности и внушал доверие. Лететь с ним не казалось страшным, что бы ни означало слово «лететь».

Тем временем гвардейцы закрепили концы ремней на плащах, став похожими на удивительных летучих мышей.

Эйн распустил ремни на портупее и накрепко прикрутил Аниту к своей груди. Анита слышала как спокойно и сильно бьётся его сердце. Вторая портупея, снятая с убитого солдата, была навязана на края плаща.

— Когда будем в воздухе, старайтесь не глядеть вниз и ни в коем случае не бейтесь и не старайтесь высвободиться, — поучал лейтенант Эйн.

— Я постараюсь, — произнесла Анита, шмыгнув носом.

— Готов, — негромко сказал лейтенант.

Прочие, кому не приходилось обихаживать Аниту, были готовы уже давно.

Четверо гвардейцев скользнули к краю обрыва и исчезли из вида. С секундным интервалом за ними последовали остальные летуны.

Легко было лейтенанту требовать, чтобы Анита не смотрела вниз. А куда смотреть, если Анита как раз повёрнута лицом к земле? Покрепче зажмуриться? Но Анита твёрдо решила, что глаз закрывать не станет. Она принцесса и должна смотреть в лицо опасности.

Первая четвёрка пикировала на врага, огненные мечи, неимоверно удлинившиеся, кромсали лес. Там что-то горело и взрывалось, но из-под покрова ветвей бил встречный огонь, стократ сильнейший. Увидав вторую группу гвардейцев, лесные стрелки перенесли основной огонь на них. Несколько раз Эйн совершал непредставимые виражи, чтобы уйти от молний, бьющих с земли в небо. Смотреть куда бы то ни было, стало невозможно, но всё же Анита увидела, как одна из чёрных птиц обратилась в пылающий ком, падающий к земле. Краем сознания Анита поняла, что это третий гвардеец из их пятёрки. Третий, летящий посредине. Именно в центре группы должна быть принцесса, и основной огонь был направлен туда. Сотни стрелков собрались внизу, чтобы убить её только за то, что она принцесса. Это не червь Эзмун, убивающий всех подряд, это люди, пришедшие убить именно её.

Анита не выдержала и, что есть сил, зажмурила глаза.

Прошла, наверное, целая минута, прежде чем глаза удалось открыть. Эйн летел над сплошным ковром леса, откуда никто не стрелял. Время от времени Эйн совершал виражи; Анита не понимала, зачем это нужно, но верила, что всё идёт как надо. Один раз в поле зрения попала такая же чёрная фигура, как и они сами. Значит, ещё кто-то сумел прорваться через огненный заслон.

Потом полёт стал неровным, рывками, высота начала резко снижаться.

— Сажают… — процедил Эйн.

Анита не знала, что он видит впереди; вроде бы такой же лес, только реденький, но Эйн предпочёл туда не соваться и приземлился на склоне холма, словно специально приспособленного для такого рода посадок. Вслед за командиром на луг опустились двое… четверо… шесть гвардейцев. Отряд потерял двоих бойцов, но семь человек прорвались из окружения, и Анита вздохнула спокойней.

— Идём, — произнёс лейтенант. — От меня не отходить.

Анита уже понимала, что сказанное относится к ней. Солдатами Эйн командовал молча, лишь изредка роняя слово.

Склон за пологой вершиной упирался в болото. Что это такое, Анита, болот не видавшая, поняла не сразу; казалось перед ней ровное поле с торчащими кое-где чахлыми сосенками. Местами зеленели лужайки, так и приглашающие прогуляться по ним. Жёсткая белая трава окаймляла эти места, недвусмысленно указывая, что как раз здесь гулять не следует.

Ничто не нарушало покой и тишину, но разлитое в воздухе напряжение недвусмысленно подсказывало, что за пришельцами наблюдают.

Кричать здесь, звать кого-то казалось нелепым кощунством, но лейтенант Эйн и не собирался кричать. Он сорвал острый стебель осоки, зажал его между большими пальцами обеих рук и с силой дунул. Раздался противный дребезжащий звук, в самый раз подходящий для здешнего безмолвия.

Ответа не было.

В этой игре Аните не было равных. Она тоже сорвала осочину, зажала её как следует и дунула, издав такую пронзительную трель, словно покойный червь Эзмун явился сюда сверлить скалы.

Поверхность ближайшей моховой няши взбугрилась огромным фурункулом, и оттуда поползло нечто неприглядное: не то полусгнившая коряга, не то… нет, не человек, а именно полусгнившая коряга.

— Кто тут шум поднимает?

— Приветствую тебя, князь, — с поклоном ответил Эйн.

— Вы кто такие?

— Гвардия короля Аона Последнего.

— Ври, да не завирайся. Даже в моём болоте все знают, что король Аон погиб.

— Король погиб, но гвардия жива.

— И что понадобилось пока ещё живой гвардии так далеко от своей столицы, осаждённой противником?

— Мы ведём на помощь осаждённым наследную принцессу, дочь короля Аона!

— Не вижу здесь никакой принцессы.

Анита шагнула вперёд и отсалютовала шпагой.

— Приветствую тебя, князь!

— Ох, насмешили! — забулькал князь. — Да какая же ты принцесса? У тебя есть церемониальная шпага королевы, и ты здорово умеешь свистеть на травинке, но этого мало, чтобы быть принцессой. Знаешь, ты кто? — головастик! У тебя есть ротик и хвостик, но нет рук, чтобы держать шпагу.

— Ничего, я научусь.

— Хорошо сказано, девочка. Если хочешь, я возьму тебя придворной свиристелкой. А то ведь ни один из моих подданных на травинке свистеть не умеет.

— Благодарю, князь, но нам надо идти.

— Ещё никто и никогда не проходил живым через моё болото! — изменил тон повелитель топи.

— Князь, я мог бы ответить твоими же словами, — вмешался Эйн. — Ври, да не завирайся. Гвардия уже проходила здесь лет пятнадцать назад. Я был в том отряде рядовым, но всё хорошо помню.

— То-то от тебя до сих пор припахивает трясиной, — усмехнулся князь. — Ну, прихвастнул маленько, так мне по чину положено. Тут болото, место топкое. А в прошлый раз вас было не семь человек, а две сотни. Разницу улавливаешь?

— Улавливаю. И поэтому, увидав, что нас мало, ты решил показать свою власть. Зачем тебе понадобилось сбрасывать нас на землю? Чем мы помешали тебе, когда летели по воздуху?

— Я вас не сбрасывал. Мне вообще нет дела, кто там наверху летает. Небеса — не моя вотчина. Должно быть, это сделали шаманы тех существ, что шарят по окрестностям. Мерзкие твари, у каждого полторы пары рук и полторы пары ног.

— Должно быть, это ползуны, — задумчиво произнёс Эйн.

— Уж не знаю, какие они ползуны, в степи они носятся быстрей ветра. Но уж когда попадут в болото, будут ползать на всех своих руко-ногах.

— Раз за нами идут ползуны, нам, тем более, нужно срочно попасть на ту сторону топи.

— А если я не пропущу?

— Тогда мы пройдём силой. Возможно, ты сумеешь утопить нас, но в любом случае, в твоём болоте не останется ни одного ужа и ни одной целой жабы.

— Будет тебя грозить, — тон коряги сразу стал миролюбивым. — Пропущу вас. Только вы мне на один вопрос ответьте. Я уже говорил, за вами, едва не по пятам, ползуны торопятся. Сильный отряд, тысяч двадцать. Их как, пропускать или нет?