Знаю, это был удар ниже пояса. Но мне тоже больно.

– “Нет судьбы, кроме той, что мы сами творим”, – процитировала я Сару Коннор, глядя в побледневшее лицо бабушки. – Я бы прислушалась к даме, завалившей терминатора. Причем не один раз!

– А я бы запретила тебе смотреть разную чушь! – буркнула та и впихнула меня в спальню. – Стели кровать. А я прослежу, чтобы твой оборотень выход нашел.

– Ба…

– Все, вы и так дел натворили. Не хватало только последствий…

Значит, она все-таки догадалась, что днем мы с Арденом нарушили запрет на близость.

– Дай мне хотя бы с ним попрощаться!

– Еще чего. Не хватало, чтобы вы под моей крышей непотребство устроили. Марш спать!

Она ушла, оставив меня сидеть на кровати.

Я могла бы вскочить, броситься следом, отстоять свое право… Но не сдвинулась с места. Ведь Арден ясно дал понять, что не станет перечить ей. И мне не позволит.

Но, может, я все неправильно поняла? Может, у моего волка есть план? Иногда согласиться с противником намного умнее, чем спорить с ним.

Поэтому я просто превратилась в слух, пытаясь поймать каждый шаг, каждый шорох, раздающийся в коридоре.

Вот Арден вышел в прихожую. Вот обувается.

Вот бабушка что-то ему говорит, но так тихо, что слышно только непонятный бубнеж.

Я бы сейчас все отдала, чтобы узнать, о чем речь!

– Ваша воля, – донесся смиренный ответ.

Голос у Ардена был абсолютно бесцветный. Чужой.

Потом хлопнула входная дверь, проскрежетал замок.

Вот и все. Он ушел.

Я упала на кровать и не выдержала – разревелась. Меня душила обида.

Вернулась бабушка. Окинула меня осуждающим взглядом:

– Ведешь себя как ребенок.

– Я и есть ребенок, – пробубнила в подушку между всхлипами. – Мне всего восемнадцать!

– Ага, а замуж уже собралась!

Она села рядом со мной. Погладила по голове.

– Ладно, – сказала устало, – давай лучше спать. Все равно ничего не изменишь…

– Почему ты так в этом уверена?

– Потому что уже пыталась…

Я поняла, что она говорит о своей попытке спасти дочь от участи лейвы. И что та попытка не удалась.

Судя по голосу, бабушка до сих пор переживает об этом. Поэтому я не стала продолжать бессмысленный спор.

***

Часы показывали глухую ночь. А я не могла уснуть. Вертелась и крутилась на когда-то привычной, а теперь чужой кровати. Очень не хватало Ардена. Его сильного, горячего тела, надежных и крепких рук. Без него все казалось пустым и ненужным.

Зачем мне этот мир, если в нем не будет любимого? Зачем тот мир, если там любимый останется без меня?

Я смотрела в потолок, слабо освещенный луной, и пыталась понять, почему Арден так поступил. Почему ушел, ничего не объяснив. То ли действительно сдался, то ли что-то задумал.

Если бы я знала, что им руководит, то знала бы, что делать дальше. А так только терялась в сомнениях. И эти сомнения давили бетонной плитой.

Из гостиной донесся тихий бабушкин храп.

Я глянула на часы. Если потихоньку улизнуть из дома и вызвать такси, то через двадцать минут я буду у Ардена в номере…

Мысль показалась мне гениальной.

Откинув одеяло, я спустила ноги на пол и, стараясь производить минимум звуков, направилась к стулу с одеждой. Но не успела надеть джинсы, как за спиной прозвучал ровный голос:

– Куда собралась?

– П-попить, – а вот у меня вышло пискляво и неуверенно – никогда не умела врать.

– Поэтому одеваешься как на улицу? – скептично хмыкнула бабуля, стоя в дверях, и добавила: – Думаешь, я старая, совсем ничего не понимаю?

Бабушка говорила раздраженно. Она и вправду разозлилась.

– Почему ты так ненавидишь Ардена? – в лоб спросила я. – Он ничего плохого не сделал.

– Не оправдывай его, – раздражение продолжало выплескиваться в комнату, – ты еще слишком юна. Многого не понимаешь. И… не контролируешь.

– Так объясни мне! – я тоже начала злиться. – Ты затеяла этот разговор. Заявила, что я должна стать королевой. А мое мнение не учитывается? И Арден стал сам не свой. Мама всегда называла тебя образцом здравомыслия! Неужели ты и правда во все это веришь?

В отчаянии я прижала руки к груди.

Щелкнул выключатель, озаряя спальню желтоватым светом и освещая бабушкино лицо. Она прошла в комнату, села на кровать и похлопала по постели рядом с собой:

– Садись.

Я с готовностью приняла приглашение. Бабушка со вздохом обняла меня и прижала к себе. От нее привычно пахло травами. Только на этот раз запах нес тоску расставания. Голос бабули, мягкий, но тревожный, лишь подтверждал мои ощущения.

– Что предначертано – того не изменишь, – заговорила она. – Пока ты не увидела картины из будущего, оно могло быть любым. Хорошим или плохим – неизвестно. Но Оракул не оставил тебе ни единого шанса. Сбудется все, что ты успела увидеть.

– Почему ты так в этом уверена? – насупилась я.

– А ты вспомни, там ведь были и картины из прошлого. Разве они не доказательство, что Оракул не врет?

Я не знала что возразить. Ведь фрески действительно показали мою жизнь до мельчайших подробностей с того момента, как мы с Арденом столкнулись в клубе. Будто наша встреча запустила маховик событий, который уже невозможно остановить. И я сама воплотила в реальность тот прыжок с башни.

– Оракул выбрал на тебя, – продолжила бабушка. – Я уверена, корона будет в твоих руках. Но если Ардена не было на фресках рядом с тобой, значит его и не будет.

– А если я не хочу с ним расставаться? Если не отпущу его, что тогда?

– Прости. Но конец неизбежен. Вы либо расстанетесь, либо…

– Что “либо”? – переспросила я хриплым голосом, уже понимая, куда она клонит.

– Судьба сама его отберет.

От этих слов стало по-настоящему больно. За два дня, проведенных дома, я расслабилась и почти забыла, как жесток мир Арбадона. Сейчас мне об этом напомнили. Поножовщина в трактире, ночной грабитель, шальная стрела или удар магией – обычное дело. В том мире просто расстаться с жизнью, куда сложнее – остаться в живых.

Бабушка словно почувствовала мое состояние. Обняла еще крепче:

– Оборотень не может стать королем Арбадона.

– Ну и славно. Я тоже не хочу быть никакой королевой!

– А это уже от тебя не зависит. Сейчас ты думаешь, что все решаешь сама. Но поверь, это не так. Уж я-то знаю, о чем говорю.

Не удержавшись, я шмыгнула носом:

– И что же мне делать?

– Отпусти волка, когда придет нужный момент. Если любишь его – то отпустишь. Это, возможно, сохранит ему жизнь…

Сердце заныло, не желая мириться с подобным финалом.

– Но как я пойму, что этот момент настал?

– Поймешь, когда он наступит. Мне жаль, что пришлось тебе это сказать…

Внезапная мысль заставила меня вскинуть голову.

– А если я передумаю и не вернусь в Арбадон? Останусь здесь и буду жить как жила? Тогда будущее на фресках никогда не станет реальностью!

Бабушка не торопилась с ответом. Смотрела на занавешенное тюлем окно и будто подыскивала слова. Наконец, когда я уже начала проявлять нетерпение, все же сказала:

– Можешь попытаться. Но, боюсь, шансов нет.

– Через десять дней новолуние, – напомнила я, – вот и узнаем.

Она покачала головой и тяжело поднялась:

– Хотела бы я пойти с тобой, но Тольфен мертв. Значит, стоит мне попасть в Арбадон, как и моя жизнь оборвется. А я не могу умереть, не узнав, что моя дочь в безопасности.

– Ба, ты про…

– Да, про нее. Отыщи Эльтею, Инна. Спаси мою дочь.

***

Этот ночной разговор разделил все на “до” и “после”.