– Это нечаянно и уже не от боли. Чувствую себя глупо, если честно. Спасибо, что не дал мне упасть.

– Зря благодаришь, – ворчит он, – это ведь я так неудачно припарковался.

– У твоего «крузака» высокая подножка. Слышала, что мужчины меряются… автомобилями. У кого больше, тот и круче, все в таком духе. Да? Ну, судя по размерам… этой машины, можно сделать кое-какие выводы. Ну и я могла бы посмотреть под ноги, когда вылезала. Еще есть желание взаимно посыпать голову пеплом в знак раскаяния? – вот так: то ли напала, то ли сгладила, ума не приложу, почему рядом с Германом так сложно прикусить язык вовремя?

Островский усмехается и убирает от меня руки. Поток чудодейственных прикосновений, увы, окончен.

– Давай посмотрим, что там с твоей обувью.

Прищурившись, наблюдаю, как он аккуратно выкручивает шпильку из дырки в люке. Только чуда не происходит. Каблук поломан к чертям, а я расстроена. День неудач какой-то, начиная с погоды.

– М-да… – забираю обувь из его рук. – Тут нужен конкретный ремонт.

– Или новая пара, – веселеет Герман и обводит бульвар взглядом. – Пошли в магазин зайдем. До встречи еще есть время. А кофе придется перенести на другой раз.

Последнюю фразу он произносит с такими ласкающими интонациями, что я не знаю, куда мне посмотреть, чтобы не на него, а то еще краснеть начну.

– Да я даже не знаю, – как-то мнусь. – Может, ты без меня, а?

– Куда? В магазин? Нет, прости, обувь очень индивидуальная штука.

– Да не, на встречу.

Кажется, я превращаюсь в настоящую девочку: одна поломка, и я сбита с толку. Но не могу же я, как в той известной рекламе, открутить оба каблука и пройтись с широкой улыбкой по улице. А так у меня будет время вызвать такси, сгонять домой и вернуться с небольшим опозданием.

– Тут тоже без вариантов. Нет.

Кое-как на поломанной туфле, поддавшись уговорам Островского, я ковыляю в магазин.

Стоит нам подойди ближе, как мои пальцы на его локте сжимаются. Герман притормаживает, вопросительно смотря на меня.

– Ну, куда ты меня ведешь? – недовольно ворчу я.

– Внутрь.

– Это же «ДЛТ»!

Фраза эта звучит как обвинительный приговор.

– И что дальше?

Он опять тянет меня к входу, не слушая никаких возражений. Мы заходим в «ДЛТ», где помимо нас, считай, нет народа. Да и те, кто праздно шатается по магазину, скорее похожи на экскурсантов, чем на покупателей.

– Слушай, может, не надо? Я как-нибудь сама перекантуюсь.

– Это еще почему? Не надо?

– Здесь это… Цены как номера телефонов, – повторяю заезженную шутку. – Не думаю, что поломанный каблук стоит того, чтобы покупать новую пару именно здесь.

Следующие слова Германа дают понять, что платить за туфли намерен он сам.

– Ты думаешь, меня цены тут пугают?

– Нет, не думаю, что пугают. Не после того, как ты купил фирму у Возова. Кстати, напомни, а зачем ты ее купил?

Мой вопрос остается без ответа. Я получаю лишь тяжелый молчаливый взгляд. Наконец мы доходим до обувного отдела, и я очень стараюсь не думать о ценниках, вот честно.

– Я тебе потом все верну.

– Ты серьезно?

– В общем-то да.

Мы сверлим друг друга взглядами, у Германа на щеке появляется опять эта его завлекательная ямочка, от которой я, оказывается, таю.

– Считай, это подарок.

С барского плеча? Хм? Прищуриваюсь, смотря на него.

– В честь чего? До Нового года далеко, до моего дня рождения тоже.

– Не в честь чего, а в качестве. В качестве извинения.

Я думаю, что извиняться ему все же не в чем, но качаю головой и неожиданно сбалтываю.

– Кажется, у тебя вошло в привычку покупать мне обувь.

Герман вскидывает взгляд, и оба мы знаем, о чем сейчас думаем. О том дне в Рио на рынке хиппи и о шлепках. Они, кстати, до сих пор пылятся в моем шкафу, ждут следующего лета, когда я опять не решусь их надеть. А выкинуть как-то рука не поднимается. Да и удобные они, чего уж врать.

– Пойдем, – сметает он любые мои возражения одним коротким словом и тянет за руку за собой.

Когда утром открываю глаза, вижу черные туфли на высоких каблуках. Классические, идеальные, подходящие практически под любой наряд. Они стоят на столике возле окна. Видимо, я вчера была совсем не в себе, что примостила обувь на столешнице, а не под ней.

Эти туфли словно немое доказательство моей неосмотрительности. Опасно ступать на новый уровень взаимоотношений. Боссы не покупают обувь своим подчиненным. А подчиненные не принимают таких личных подарков, как предметы одежды, от своих руководителей.

Я будто нарушила негласное правило. Вернее, два. Два правила. Второе – не сближаться с Германом ни при каких обстоятельствах. Эти четыре дня бок о бок, кажется, показали, что мы вполне сносно можем общаться, оставаясь в рамках деловых отношений.

Только вот мое несостоявшееся падение спутало все карты. Он прикоснулся ко мне. Утешал меня. Заботился. И я… растаяла, как обычная девчонка.

Как когда-то уже таяла и млела от него.

Похоже, и до сих пор таю. И ни его поступок, ни моя небольшая месть никоим образом этого не изменили.

Ничего себе… небольшая… Она могла бы сломать ему жизнь, но, видимо, не сломала. Раз уж были в биографии Германа и Швейцария, и карьера, и успех.

На часах почти восемь, и так неохота вылезать из кровати, но я делаю над собой усилие, попутно отписываясь Островскому, что буду к полудню. Решение провести региональное совещание не из офиса приходит внезапно, да я уже сотни раз это делала. Вся необходимая информация есть на моем ноуте. Нет надобности нестись прямиком на работу.

Вслепую нашариваю тапочки у кровати, подхватываю ноут под мышку и иду на кухню. Заодно и позавтракаю без спешки.

Мое белое царство встречает меня идеальной чистотой. Когда-то я тут сделала прекрасный ремонт, накупила дорогой техники, всяких прибамбасов для кухни. Да, раньше, бывало, я что-то себе готовила. Последнее же время питаюсь едой исключительно на вынос или предпочитаю ужинать в многочисленных заведениях Питера. Мне все еще странно возвращаться в пустую квартиру. В командировках я постоянно была окружена людьми, а тут – предоставлена самой себе. Родителей несколько лет назад отправила на ПМЖ к морю. У отца больные суставы, а там он вполне чувствует себя человеком. Да и мама расцвела, ухаживая за собственным домом и садом, а не замуровывая себя заживо в одной из каменных многоэтажек Питера. Друзей у меня тут тоже маловато осталось, это еще Руслан постарался, а мне потом было не до налаживания контактов. За исключением Риты. Только она в курсе моей истории, и встреча с ней – лишнее о том напоминание.

Аленка подключается самая первая к конференц-звонку и, так же как и я, сидит с чашкой кофе в своей гостиной.

– Привет, спасибо, что согласилась помочь, – искренне благодарю я.

– Привет, да все нормально, я очень рада на самом деле. Хотя, – мой помощник загадочно улыбается, – меня никто из компании не выгонял, представляешь. Все хотела тебе написать, да к родственникам Денчика в гости ездили. А его родня как черная дыра – засасывает. Я сейчас в отпуске, но раз такое дело, решила выйти из него досрочно.

– То есть не выгонял? – повторяю то, что уловила из болтовни Аленки. Я аж выпрямляюсь и приближаю лицо к монитору.

– Ну, мне предложили должность в другом отделе. Наш Нью-Островский не такой уж зверь, как тут все думали. Никого выпирать из компании не собирается. Другое дело, что некоторых не устраивает эти, как бы выразиться… пертурбации. А я поразмышляла, взвесив все «за» и «против», и решила согласиться, но я с тобой, пока нужна.

– Слушай, ты очень нужна, – бормочу я, все еще думая над словами Аленки, – а ты можешь оставаться моим помощником, но с выходом в офис, как думаешь? Я поговорю с шефом.

– Ага, могу, но, Варь, мне и на удаленке очень нравится, – она смеется, поднимая чашку с кофе и салютуя мне. – Главное, не надо нестись через половину города, да и к началу рабочего дня не опаздываешь.