На рисунках, описывающих ключ, тот изображён круглой вещицей, похожей на косточку крупного плода. Вокруг неё три таких же талисмана, как тот, что я снял с шеи Валкора.
Линии тянутся в центр к ключу и соединяют талисманы между собой. Из описания становится ясно, что это артефакты подобные моему маяку. Сакура специально создала их, чтобы найти другие поисковые талисманы из комплекта, а также ключ, если тот окажется утерян.
Однако со временем потомки узнали, что ученица Аранга заложила в эти артефакты скрытое ограничение. Пользоваться ими могут только достойные. Клан Алой Сакуры потерял такую возможность, замаравшись в жестоких деяниях. Казалось бы, перестань третировать крестьян и ремесленников. Одумайся, и наследие клана вернётся под твою руку. Вот только зло — вседозволенность, жестокость и алчность, как дурман-трава. Пристрастившись к нему, очень тяжело сбросить это ярмо.
Талисманы в их руках утратили возможность находить ключ от формации. Вот и приходилось главам клана посылать людей из года в год в тщетных попытках отыскать его. Лес умеет постоять за себя, и живыми вернулись далеко не все адепты. Да и те искомого не нашли.
Я ещё раз касаюсь талисмана. Дрожь бежит по гравировке в форме дерева. Среди книг и свитков откапываю карту местности. Это чувство… Талисман тянет в сторону леса.
Значит, он признал меня достойным. После сегодняшней битвы у меня возникли некоторые опасения на этот счёт.
Сжав талисман в кулаке, ощущаю знакомое тепло. Частица силы ученицы Аранга ещё таится в нём. Она взывает ко мне и направляет.
Обратная дорога к лесу слегка растягивается. Я делаю крюк, чтобы проверить спасённых мной людей.
Они вернулись в свою деревню, переждав перед этим несколько дней в пещере. Девчушка не соврала, вода там была, а вот еды… Когда голод стал совсем невмоготу, они проверили, что происходит в деревне. Так и узнали, что бойцы клана поспешно покинули поселение и направились в город. Других жителей они не трогали. Стало не до того.
— Спасибо тебе ещё раз, сынок! — продолжает благодарить меня Хвэй, склонившись, насколько позволяет больная поясница. — Ты спас наши жалкие жизни!
— Не стоит, отец, — чувствуя неловкость, поднимаю его обратно. — Побереги спину. И не говори так. Тебе ли не знать, что всякая жизнь имеет цену. Даже животные, работающие на полях заслуживают благодарности. Порой они — это всё, что отделяет семью от голода. Чего уж говорить о людях, которые трудятся от зари до зари, чтобы прокормить аристократа.
— Да… Мы с тобой это знаем, но господа так не считают, — Хвэй вздыхает. — Говоришь, младший помер? Как бы ты, сынок, не навлёк на нас ещё большую беду… Лидер клана ещё жив, и он захочет отыграться за смерть брата.
— Не волнуйтесь. У меня есть то, что им нужно. Отличная выйдет приманка. Они погонятся за мной, и у этих душегубов не останется времени, чтобы вас наказывать.
— Хочется в это верить… — щурится собеседник, и его взгляд упирается в меня. — Вижу, твое желание отправится в лес так и не исчезло.
— Это и есть приманка, — на губах мелькает ухмылка. — Ты сам говорил, что они кое-что ищут, а я, кажется, знаю, что именно. Поэтому сейчас их главная забота — это я.
Моя рука сжимает в кармане талисман-маяк под натянутый смех старика.
— На словах оно всегда гладко… Только знай, главу Алой Сакуры считают гением, который рождается раз в сто лет. Судачат, что он обладает редкими техниками, — хмурится Хвэй. — Если сам возьмётся за тебя, можешь и не сдюжить. Я лично однажды видел, на что он способен. Поверь, повторения не желаю.
— Так поведай мне, — с интересом смотрю на собеседника.
— Объяснить будет сложно, — пожевав губами, отвчает он. — Попробую, уж на сколько хватит знаний в моей старой башке. В премудростях боевых искусств я не силён. Не серчай, сынок.
Старик не врёт. Знает он действительно мало, да и рассказать толком не может. Всё у него выходит с оханьем и аханьем про чудесную силу господина. Силён, силён… А детали-то где⁈
На этом с ним и прощаюсь.
От деревушки Хвэя до леса Кровавой сакуры добираюсь за сутки. Здесь меня уже ждут.
Только подхожу к месту, где зелёный ковёр сталкивается с сухой землёй, как в зарослях неподалёку вспыхивает враждебная аура. Не дикая, а человеческая и весьма злобная.
Мне навстречу выходит худощавый высокий мужчина с жёсткими чертами лица. Седина уже полностью покрывает его волосы. Морщины глубокими линиями прорезали лицо, а глаза стали серыми, как и степь вокруг.
— Ты не спешил и заставил меня ждать! — недовольные властные нотки прорываются в его голос.
Бледные губы искривляются. Кустистые брови хмурятся ещё сильнее.
— Убийца! — рокочет стальной голос.
Узор на одежде и её розовый цвет, выдают представителя Алой Сакуры. Возрастом тянет на главу клана.
Так ли это?
Глава 21
— Как ты посмел, поднять руку на, — член клана Кровавой Сакуры кривится. — Моего племянника, пусть…
Жители говорили, что сейчас глава клана — средний сын, но у него ещё остался дядя.
Я бесцеремонно перебиваю его, ломая этот фарс:
— Старик, если хочешь сразиться со мной, — поднимаю раскрытую ладонь ему навстречу и делаю приглашающий взмах, — нападай. Выслушивать этот вздор, я не намерен. Своими глазами видел, что из себя представляет твой племянник, и что он творит. А молодые всегда берут пример со старших. Значит, ты приучил его к крови и воспитал такого бездушного зверя. За это и ответишь.
Не говоря уже о том, что если младший упивается смертью, то за спиной у старшего могилы тянутся до горизонта.
Ауру его почти не ощущаю, очень качественно её скрывает. Не сомневаюсь, что он не не уступает мне в развитии. Надеюсь лишь, что будет интереснее, чем с ублюдком Валкором.
— Непочтительный щенок! — выплёвывает он. — Я — Ортан из Алой Сакуры, — его голос вновь опускается, пытаясь оставаться спокойным, но жажда убийства выплёскивается наружу. — Твои навыки могли бы нам пригодиться, но вижу, к хозяйской руке ты не приучен. Что ж, сорняки следует выкорчёвывать с корнями, поэтому…
— Ради всех богов, не заставляй меня слушать свою велеречивую чушь, — рычу я. — Хочешь моей смерти? Тогда нападай, и довольно уже прелюдий!
Холод.
Совсем близко.
Ноги реагируют почти инстинктивно. Источник угрозы прямо подо мной, но после масштаба атак Феррона или его товарища, это несерьёзно. Ледяная пика выстреливает вверх, точно под землёй прячется копейщик. Избегаю её и в несколько ударов сердца сокращаю расстояние до цели.
Ледяная стена, выросшая передо мной, раскалывается от единственного взмаха. Морозное крошево сыплется за шиворот, но врага уже нет в поле моего зрения. Его аура совсем исчезла.
— Постараюсь не убивать тебя так уж быстро… — слева доносится бесплотный голос.
Обманка.
Всплески Ки справа. Земля покрывается коркой и вздымается гребнем. Острые сосульки пиками выстреливают в меня, но не находят своей цели. Мои движения стремительны, ведь Лёгкий Шаг я освоил почти на уровне Крепче Камня. Обе техники служат продолжением моей мысли, становятся частью моего дыхания и течения Ки. Защита и ускорение от техник срабатывает на уровне рефлексов, когда это особенно необходимо. В те мгновения, когда мне не хватает своих собственных сил.
Противник скрывается за деревьями, продолжая атаковать с дистанции. Его аура подавляется — маскируется какой-то техникой. В этом он действительно хорош. А вот атаки настолько нерасторопны, что не поспевают за мной, несмотря на своё обилие.
Правда, скорость постепенно нарастает. Некоторые всё же начинают вскользь цеплять меня. Против защищённой с помощью техники кожи — чепуха. Острый, как ножи, лёд не способен пробить мою защиту. Даже одежду, покрытую плёнкой Ки, толком не рвёт.
