Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Раздраконенное новым жизненным опытом воображение требовало выхода. Мне в такие моменты лучше держаться от людей подальше. Для их же пользы. Я шла по тропинке в лесу, в стороне от учебных корпусов, когда надо мной промелькнула тень. Ещё раз. В третий раз дракон полетел мне прямо в лобовую. Это был огромный тёмный дракон. К сожалению, количество рогов я от страха пересчитать не успела. Не долетев до земли буквально несколько метров, он начал приобретать знакомые черты Диего де ла Ньетто, с ходу превращаясь из огромного ящера в обнажённого красавчика.

– Ну как? – рисуясь, поинтересовался дракон.

Я стояла как вкопанная и смотрела на его грудь.

Тело Диего с помощью магии стремительно покрывалось одеждой. Мне показалось, что на рельефной грудной мышце слева чернело знакомое по маминым рисункам изображение с треугольником. Но это не точно. Всё происходило слишком быстро. Через мгновение он уже был полностью одет.

– …молчишь? Дар речи потеряла? – пробился к моему сознанию голос де ла Ньетто.

Как всё непросто! Почему нельзя, как в приюте, подойти к обидчику, дёрнуть за шкирку со всей магической дури, и сразу находится общий язык? Правда, донья Антония всегда говорила, что драка – плохой способ для выяснения отношений. Да и в драке с боевым драконом шансов, что за шкирку дёрну я, гораздо меньше, чем наоборот.

– А? Да. Бельё – хоть выжимай.

– Так меня хочеш-ш-шь? – самодовольно прошипел у моего носа боевик.

У меня прямо руки зачесались расцарапать эту физиономию. В прямом смысле этого слова. Потребовалась вся моя воля, чтобы не почесаться.

– Больной, что ли? От страха!

– Мне казалось, что ты вообще ничего не боишься. – Он мне явно не поверил.

– Не боюсь, конечно. Но донья Антония, моя опекунша, учила, что иногда нужно говорить приятное.

– А что именно нужно говорить, чтобы другим было приятно, она не научила?

– Не успела. Но я самосовершенствуюсь. Хотела спросить: а что там у тебя свисало такое сморщенное между ног? Это не до конца вывернутый копулятивный орган? Так и должно быть, или у тебя какая-то болезнь?

– Знаешь, совершенствоваться у тебя получается плохо.

– Да? Ну давай я ещё раз попробую.

– Спасибо, больше не надо.

– Нет? А я ещё хотела спросить: вы моетесь? Ну, в принципе?

– А как же! Даже поговорка есть: «В тихом омуте драконы моются». – Де ла Ньетто игриво дёрнул бровью.

– Я и подумала: может, рядом ни одного тихого водоёма не нашлось? Начёркал что-то на груди и до сих пор не оттёр.

– Будешь хорошо себя вести – дам мочалку и позволю отмыть, – заявил дракон, многообещающе улыбаясь. И знаете, на какое-то мгновение мне захотелось попробовать!

Интересно, какое заклинание он использует?

Без своих приятелей Диего позволял себе гораздо больше. Понятное дело – на публике репутация превыше всего. Другое дело – наедине с какой-то человечкой без роду-племени. Можно вести себя, как вздумается левой задней лапе.

– Значит, всё-таки не моетесь… – сделала вывод я.

– Так. – Де ла Ньетто одёрнул одежду и пригладил волосы. – Ты пока на ком-нибудь ещё потренируйся в приятноговорении. – Он панибратски похлопал меня по плечу. – А я потом оценю прогресс. Если он вообще возможен.

И ушёл в сторону основных корпусов.

А я осталась стоять, глядя ему вслед. Интересно, как бы он реагировал на меня, если бы знал, что я, возможно, его сестра?

Зато Марта сразу бы успокоилась, если бы я призналась, что её замечательный де ла Ньетто – потенциально мой родственник.

Но увы, не могу.

После этой нечаянной (для меня – точно) встречи осталось много вопросов. Например, всегда ли после обратного оборота люди, которые раньше были драконами, сначала голые? Или это эксклюзивный показ? И если это показ, то чего? Вдруг он успел меня вычислить и татуировку продемонстрировал как предупреждение: «Я всё про тебя знаю. Не подходи ближе!».

И главное: что она всё-таки означает?

Мой собеседник не смутился. Не попытался отшутиться или замять обсуждение. Значит, символ не является чем-то неприличным. Выспрашивать напрямую было бы неосмотрительно. Если он ещё не догадался о главной причине интереса с моей стороны, то после расспросов свести два и два сможет даже совсем недалёкий. А Диего де ла Ньетто при всех недостатках впечатления идиота не производил.

Я дождалась, пока он скроется среди кустарников, и пошла в столовую. Никого из моей компании там не оказалось. Не было и представителей драконьей пятёрки. Все нормальные студенты едят на обеденной перемене после второго двукрылья. И только неудачники-предметники ленятся бежать в столовую из экспериментального павильона.

Спокойно покушав, не заглядывая в общагу, я направилась в архив. Кроме других задач мне добавилась ещё одна: искать студента по фамилии де ла Ньетто. Я устроилась за облюбованным ранее столом, поставила перед собой ящик с карточками работ и стала их листать. После сытного обеда на меня наползала дремота. Я совсем расклеилась и решила, что ничего не случится, если я полчасика вздремну…

…Проснулась я от пощёчины. Глаза не размыкались, голова трещала, будто по ней дали кувалдой сразу с трёх сторон.

– Ты с ума сошла?! – шипел на меня де ла Ньетто. – Специально, что ли?

– Что… специ… – Я зевнула и почувствовала, как к горлу подкатывает рвота. – Простите… – И помчалась в сторону уборной.

Как-то я лучше думала о студенческой столовой.

Назад я вернулась бледно-зелёной. К цвету глаз де ла Ньетто.

– Ты какой Падшей Тени творишь? А если бы я хоть чуть-чуть опоздал?! – Моё вынужденное отсутствие и бледный вид ничуть не остудили его воинственный пыл. С другой стороны, боевой дракон он или кто?

– При чём здесь ты? – Я села за ящик с карточками, но меня снова замутило.

– А что, непонятно, из-за кого ты решила когти отбросить?!

Я как-то сразу взбодрилась:

– Сьерр де ла Ньетто, я понимаю: три звёздных года всеобщего внимания способствуют снижению критичности. Но ведь не настолько!

– Тогда ради чего? «Последний сон», между прочим, относится к запрещённым зельям. За его изготовление можно вылететь.

– К-какой «С-сон»? – До меня стали медленно доходить странности состояния.

– А ты что, думала, что покупаешь приворот?

– Ничего я не покупала. Никого я не приворачивала. Я пришла работать. Взяла ящик. Захотела спать. Проснулась – по лицу бьют.

– Тебя нужно было вывести из дрёмы, пока не поздно. То есть ты не пыталась покончить с собой?

– Псих ненормальный! Зачем оно мне надо?

– Чтобы я тебя спас!

Я прямо опешила:

– Слушай, ты, когда на себя в зеркало смотришь, сразу кульминацию ловишь или через какое-то время?

– То есть ты не сама… Похвально. В таком случае нужно вызывать старшего библиотекаря. – Он с неохотой встал из-за стола. – Необходимо зафиксировать факт покушения.

Я категорически помотала головой.

Глава 9. Голубая кровь когтям покоя не даёт

Нас с детства учили, что нужно взращивать в себе Внутреннего Дракона. Внутренний Дракон – это всё самое светлое и высокое, что есть в наших помыслах. Ум, честь и совесть, другими словами. Мне все эти призывы казались странными. С помощью руки я держу ложку, с помощью головы – думаю, сердцем – перегоняю кровь, желудком – перевариваю пищу, драконом – летаю. Никто же не предлагает взращивать в себе Внутреннюю Руку? Или Внутреннюю Голову? Или, не дай Тень, Внутренний Половой Орган? Глупо же, верно?

Но внезапно выяснилось, что Дракон – это не рука, не нога и даже не крылья. Обнаружил я это одновременно с осознанием: мой Внутренний Дракон ни капли не взращённый и не воспитанный. Он – вредная скотина. Наедине с собой я могу называть вещи своими именами. Если вам вдруг интересно узнать, как я пришёл к такому выводу, то дело было так. Мой Дракон вдруг захотел поохотиться. Желание это было настолько ярким и осязаемым, что я даже не сразу понял, что желание не моё. Я почуял Дичь и испытал потребность взять след.

14
{"b":"882406","o":1}