— Ладно, будем считать, что вы все усвоили. — Не желая больше тратить время на охранников, Паша махнул рукой. — Завтра приду, проверю. И да, баб сюда не водить. Увижу, услышу, или почую, вам хана. Будете друг с другом делать ровно то, что делали с женщинами.
Дав благотворное напутствие напоследок, Паша забрал две сумки, вышел из поместья под холодный дождь с мокрым снегом, и сел к Вениамину, вернувшемуся обратно после развоза одноклассников. Таксист вовсе не возражал выполнять дополнительную работу, так как он, фактически, стал личным водителем. На целые сутки Вениамин попадал в распоряжение Коновалова, и выполнял любые поручения. Что касается отчета в управлении, то он приносил сумму денег, эквивалентную продуктивному дню работы, и при этом себе оставалось более восьмидесяти процентов. Отличный результат, к тому же заслуживший похвалы и со стороны начальства. Кто бы мог подумать, что так вообще можно.
«Хм, Анохин все хвастаться не перестает, что главу городского Парткома каждый день возит. Тоже мне. А я старшеклассника катаю, и в десять раз больше зарабатываю! Жаль, не поделишься этим ни с кем…».
Мечтая утереть нос высокому и красивому Анохину, получавшему особое внимание со стороны бухгалтерш, Вениамин не забывал крутить баранку. Через десять минут машина уже собиралась заезжать, в ставший знакомым, двор, однако тут по плечу постучала массивная рука.
— Тормозни-ка. — Паша, расслаблявшийся на заднем сидении, в окно увидел, как в луже слякоти буксует старенький зеленый москвич. Автомобиль переживает не первый десяток лет, и покрыт не заводской, а половой краской. За рулем сидел совсем пацан, лет десяти, вытянувшийся назад, чтобы доставать до педалей. А за машиной, четверо младшеклассников, скользя сапогами по вязкой субстанции, пытались вытолкнуть автомобиль. Главной движущей силой был старик в клетчатой хулиганке, и пожеванной черной дубленке. — Валерий Мефодич, вы зачем в ботинках туда залезли? Заболеете же.
Выскочив из машины, Паша быстро подошел к москвичу, разбрызгивающему задними колесами пучки слякоти.
— Пашка?… — Старик, услышав свое имя, отвлекся на массивного молодого человека, с трудом узнав знакомое лицо. — Господи помилуй, ты когда таким большим стать успел⁈
Восклицая в неверии, Валерий пожал крепкую руку старшеклассника, ступившего в лужу прямо в новеньких белых кроссовках.
— Садитесь за руль, пока пацан вам весь бензин не сжег. Я подтолкну. — Не дав старику время на возражения, Паша выпроводил его из лужи.
Глядя на спину щуплого старичка, Паша вздохнул. Валерий Мефодич погиб даже раньше его родителей, он сильно болел перед смертью, а позаботиться было некому. Детей и внуков у ветерана великой отечественной, командира танкового взвода, дошедшего до берлина, не было. Свою любовь к детям Валерий Мефодич компенсировал тем, что учил мелких пацанов во дворе бегать на лыжах, и мастерил им коньки на кожаных лямках, которые привязывались прямо к валенкам. А в летнее время бегал играть футбол вместе с молодежью. Активный был старик, добрый, Пашу и Мишаню несколько раз вытаскивал из передряг со старшаками. А с каждой пенсии угощал детишек булочками и конфетами.
Но главное в этом старике вовсе не чуткая душа, а содержимое квартиры. После смерти Валерия Мефодича поползли слухи, что в его доме обнаружили целый склад оружия: куча патронов, гранаты, несколько пистолетов, кажется, Люгеров, пять пистолет-пулеметов «MP-40», и даже пулемет «MG-42».
«Если только я смогу это заполучить…»
Ненадежные гранаты, времен великой отечественной, вызывали мало интереса, наравне с пистолетами, которых итак полно, и автоматами, сильно уступающими Калашам. А вот пулемет… штука серьезная. С ним не только товары защищать, но и от всякой нечисти отбиваться весьма сподручно.
Предложение Жеки Фуницына привлечь афганцев подняло так же тему оружия, о которой Паша особо и не думал. Но раз уж судьба сама несет подарок в руки, почему бы не принять?
Тут он почувствовал постукивание по бедру, и повернулся к мелкому пацану в ушанке.
— Здорова Паша. — Румяный паренек протянул ручонку с важным видом, не обращая внимания на шапку, наползшую на глаза.
— Здорова соплятозоид. — Пожав руку мелкому, а затем и другим пацанам, Паша повернулся к зеленому багажнику.
— Я не сопля! И не тозоид! — Возмутился Ванька из соседнего подъезда, однако не удостоился и взгляда.
— Вот когда сможешь так, перестанешь быть соплятозоидом. — Запустив руки под машину, Паша приподнял ее, а затем свободно вытолкал из четырехметровой лужи.
Шпана, с глазами в пять копеек, смотрела на нечеловеческий подвиг. Даже Валерий Мефодич выглянул из открытой двери, почувствовав изменение положения автомобиля. Когда москвич окончательно покинул непроходимую зону, шокированный старик подошел к старшекласснику.
— Вот ты даешь, вот богатырь! А ведь когда мелкий был и километр на лыжах пробежать не мог. — Ветеран покачал головой, оглядывая огромного юношу с ног до головы. Таких ребят он в танке бы не разместил при всем желании. Затем взгляд скользнул на перепачканные красавки, доверху заполненные грязной жижей, и подолы штанов, вымокшие насквозь. — Ну как же так? В лужу-то зачем полез?
— Да нормально все, у меня иммунитет как промышленный измельчитель. — Паша небрежно отмахнулся, стряхивая с испачкавшихся о поддон ладоней грязь. — Когда бактерии и вирусы попадают в организм, их рубит в питательные вещества, а то, что не переваривается, катапультирует по кусочкам через задний проход. Машина, а не человек. Вы лучше о себе побеспокоитесь, Валерий Мефодич. Ступайте домой, переобуйтесь, и ноги прогрейте, как следует. Осенью поймать простуду, или очешуевший вирус с короной проще простого.
Валерий Мефодич почувствовал тепло на душе от такой заботы. У него нет ни детей, ни внуков, но таковыми он считал всех детишек, выросших в этом дворе. После трагедии с роботом, Валерий Мефодич долго горевал, не выходя из дома и распивая алкоголь. Лишь пару дней назад он пришел в себя, наблюдая как не появлявшиеся снаружи дети, вновь выбегают играть, несмотря на наказания родителей.
— Паш, а Паш, покажи мускулы. — Ванька, шмыгнув обратно в нос зеленую соплю, с восхищением спросил здоровяка. Никто и не знал, что Порей с третьего подъезда настолько силен.
Паша усмехнулся, и без лишних слов расстегнул куртку, выводя плечо и вытаскивая правую руку. Он напряг бицепс, отчего тот резко вздулся на добрых пятнадцать сантиметров над плотной костью. Покрытые венами и испещренные волокнами мышцы заставили детишек широко раскрыть рты. Даже Валерий Мефодич недоверчиво захлопал глазками. Он видел парня чуть больше месяца назад, неужели за такое время можно настолько измениться?
— Ладно, мне домой пора, выхватывать за мокрые кроссовки от одной злобной Чингисханши, оккупировавшей квартиру. — Вновь просунув руку в куртку и застегнувшись, Паша попрощался со всеми. — Кстати, Валерий Мефодич, я доклад в школе пишу, по великой отечественной войне. Можно к вам на днях зайти, послушать свидетельства героя тех времен?
Придуманный повод сделал сердце старика еще более теплым и светлым. Он с улыбкой кивнул:
— Конечно Пашка, приходи, когда будет время. Мефодич расскажет тебе о настоящих героях, о подлинных подвигах. — Вспоминая павших в бою товарищей, у Валерия на глазах навернулись слезы. Но он был рад, что о тех, кто остался там, молодежь еще помнит, не забывает, интересуется. Если бы он только знал…
Глава 96
Жажда силы
— А вот это мы не наденем. — Когда мама достала из спортивной сумки белый купальник, вроде бы слитный, но с декоративными разрезами в районе живота, Сергей тут же отсек вариант. Однако затем вдруг смущенно улыбнулся. — По крайней мере, не на людях…
Паша, наблюдающий за нелепой картиной, облегченно вздохнул, смахивая несуществующий пот со лба. Он только что ввалился домой с вымокшими насквозь кроссовками, и едва не попал под раздачу. Пришлось выкинуть две спортивные сумки с вещами для мамы, как колбасу обозленной собаке.
