Норт протягивает руку Джереми для пожатия, как будто они заключают сделку. Как только он отпускает руку, Джереми вместе со своими сыновьями направляется к домам, рассказывая им о том, чем они собираются заняться и как лучше всего все сделать.

Гейб выдыхает и протирает глаза руками. — Слава богу, теперь это не только на мне.

Норт кивает и хлопает его по плечу. — Ты должен гордиться тем, что зашел так далеко, Гейб. Ты действительно отлично поработал, и Бэссинджер тоже.

Атлас пожимает плечами и шаркает ногами по пыльной дорожке, словно ему неловко принимать похвалу. — Я в основном поднимал всякое. Это Оли научилась укладывать плитку как профессионал.

Он пытается переключить внимание, поэтому я помогаю ему, смеясь и делая вид, что напрягаю мышцы. — Я тоже таскала всякое! А еще был случай, когда ты спас Гейба от раздавливания ванной, — это было очень впечатляюще.

Гейб стонет. — Не напоминай мне. Он все еще достает меня за то, что я не закрепил ее должным образом, но он бы никогда не узнал о росте своей силы, если бы я этого не сделал, так что нет худа без добра и все такое.

Глава 20

Оли

По мере того, как медленно тянутся дни, напряжение в нашей группе Привязанных растет.

Мы знаем, что ощущение мира продлится недолго, прежде чем мы снова окажемся втянутыми в борьбу с Сопротивлением. Все тренировки и тяжелая работа, которые мы проделали, должны помочь нам выстоять против врага, но по-настоящему проверить это можно только находясь на линии огня.

Каждое утро я провожу в учебном центре Так, отрабатывая упражнения и спаррингуясь с Сейдж и Аро. Во второй половине дня я либо занимаюсь строительством с Гейбом и Атласом, либо читаю переводы текстов с Ноксом в офисе Норта.

Чтение о других временах, когда боги бывали здесь, тяготит и в то же время вызывает чувство знакомости. В памяти всплывают отрывочные воспоминания, как будто, если бы я могла еще немного очистить свой разум, я бы сама вспомнила те моменты. Это ставит под сомнение то, что говорил Джерико, потому что, хотя боги бывали здесь и раньше, я должна быть не более чем сосудом. По его подсчетам, я совсем новичок, поэтому не должна ничего помнить. И все же мой разум продолжает зацикливаться на мелких деталях, маленьких ужасающих фрагментах, на которых я не могу перестать зацикливаться. Дракон. Бог, владеющий безумием. Тот, кого сожгли на костре за то, что он разрывал людей на части, находясь во власти ярости пустых глаз, чьи предсмертные слова гласили, что это был демон внутри него.

Что-то во всех них мне так знакомо, но как это возможно? Ни одна из деталей, за которые я хватаюсь, не имеет никакого смысла, и когда я неуверенно спрашиваю Нокса об этом, он смотрит на меня с минуту, прежде чем достать свой небольшой список.

— Я тоже начал следить за этим. Я собирался отдать его Норту, чтобы посмотреть, сможет ли он тоже вспомнить, но у меня пока не нашлось времени.

Я смотрю на список и обнаруживаю, что он не слишком отличается от моего собственного.

Истекающий кровью на поле роз, меч, пронзивший сердце.

Смерть от воздействия внешних факторов.

Труп, висящий на дереве.

Каждая из этих вещей — не более чем слова на странице, и все же что-то в них… знакомо. Я спрашиваю свои узы, однако им нечего мне сказать, они заползают обратно в темные уголки моего сознания, возвращаясь в спячку. Я надеюсь, что они берегут свою энергию для нашей следующей большой битвы, но что-то в этом ощущается таким жизненно важным, как будто эти слова не просто будоражат мою память, но и раздражают какую-то древнюю рану в моей душе.

Я просыпаюсь утром в день следующего заседания совета, запутавшись в куче конечностей, с чувством нависшего надо мной страха. Грифон уже встал и принимает душ, дверь в ванную чуть приоткрыта, в спальню пробивается свет.

Норт все еще счастливо спит, обвившись вокруг меня, а Гейб лежит на спине рядом со мной и слегка похрапывает, положив одну из своих рук на мою. Атлас расположился на дальнем краю кровати, поскольку сейчас его очередь быть на краю, и даже во сне он выглядит не более счастливым, чем я.

Я выползаю из-под своих Привязанных и тихо пробираюсь в ванную, раздеваюсь и проскальзываю в душ к Грифону, где он смывает шампунь со своих волос. Он не поворачивается, когда слышит, как открывается дверь, но говорит прямо в мой разум, чтобы никого не разбудить. «Тебе следует еще немного поспать, Привязанная. Заседание совета не будет легким ни для кого из нас».

Я обхватываю его за талию, как только он смывает шампунь с волос, и наклоняю лицо, чтобы встретиться с его губами, отвечая ему: «Я буду спать, когда ты будешь».

Он вздыхает, а затем его руки опускаются вниз, обхватывают мои бедра и приподнимают меня, пока я не обвиваюсь вокруг него. Вода стекает по нам обоим, и я пытаюсь не взвизгнуть от этого движения.

«Я не могу валять дурака, когда знаю, что нас ждет. Я чувствую, что каждая секунда, которую я не тренируюсь или не планирую, — это потерянная секунда, и от нее может зависеть, выберемся мы оттуда живыми или нет».

Это не та прелюдия, на которую я рассчитывала, но я обхватываю обе его щеки ладонями, целуя его в ответ, надеясь смыть с него беспокойство.

Он напряжен под моими пальцами, мышцы его плеч становятся твердыми, хотя я знаю, что ему не трудно поддерживать меня, и я не могу раствориться в поцелуе, пока слишком занята мыслями о том, что могла бы сделать, чтобы исправить это для него. Ну, может, и не исправить, потому что, кроме как покинуть Убежище прямо сейчас и самой охотиться на Дэвиса и Сопротивление, я мало что могу сделать с этой ситуацией, но если бы я только могла найти способ немного снять это напряжение в нем…

Разве это не то, что Привязанные должны уметь делать друг для друга?

«Я не позволю им снова заполучить тебя. Я не собираюсь снова терять тебя из-за Сайласа Дэвиса, Привязанная».

Я вздрагиваю от мрачного обещания в его словах, но когда поднимаю взгляд на его лицо, его глаза сверкают на меня. Я быстро моргаю, мой разум пытается рационализировать то, что, как мне показалось, я увидела, но это невозможно. Нет никаких шансов, что я могла это увидеть.

У него не могло быть глаз-пустот.

* * *

Трудно усидеть на месте в комнате, полной членов совета и лидеров нашего сообщества, включая Вивиана и Ансера, после того как Грифон выебал меня от души о холодную кафельную стену сегодня утром.

Я все это время следила за его глазами, но в них не было никаких признаков перемен, и я начала говорить себе, что явно схожу с ума. Книги по истории, которые мы читали с Ноксом, очевидно, засели в моем мозгу, и я вижу то, чего на самом деле нет.

Три бога и злобный дракон — это больше, чем мы можем вынести.

Я чувствую себя гипер-осознанной по отношению к своим ребятам, расположившимся вокруг меня за столом. Я не хочу, чтобы меня заставляли сидеть здесь и слушать, как люди пытаются подвергать сомнению их действия и принижать их, даже когда они убивают себя, чтобы сохранить жизнь всем.

«Тебе нужно перестать ерзать, пока я не вытащил тебя отсюда и не дал тебе повода для этого», — посылает Норт мне напрямую, но поскольку он злой, он делает это там, где все остальные могут это услышать.

Грифон быстро добавляет: «Проблема в том, что кто-то уже дал ей его, и вместо того, чтобы облегчить зуд, он только усугубил его».

«Кто-то, да?» — посылает Атлас, и я стараюсь сохранить лицо совершенно невозмутимым, когда Вивиан занимает место напротив нас.

Он настолько близок к отцу, насколько я когда-либо смогу найти того, кто еще жив, и я чувствую себя сгорающей от стыда из-за разговора, который происходит в моей голове прямо сейчас. То, что это происходит так близко к нему, просто чертовски плохо.

«Ты, должно быть, недостаточно хорошо поработал, если она до сих пор так извивается», — фыркает Атлас с ухмылкой на своем идеальном лице, чтобы вся чертова комната видела.