Дейнего сделал паузу, судорожно вздохнул и продолжил свой мрачный рассказ:

– На фоне этого хаоса второе мая стало датой, которая явилась заглавием одной из самых черных страниц в истории современной Украины. Одесса была охвачена пламенем. Футбольные фанаты превратились в убийц. Они подожгли одесский Дом профсоюзов, в котором укрылись пророссийские активисты. Люди пытались спастись от огня, выбрасывались из окон, но там их добивали украинские радикалы.

Голос Владислава задрожал, но он быстро вернул самообладание.

– Это горькая правда, и ее видели все на своих экранах. Появились видеозаписи этой бойни, а кто-то транслировал происходящее в прямом эфире в интернете. Но Запад закрыл на все это глаза, кровавые кадры были стерты из памяти. Даже в интернете эти эпизоды системно вычищались, но интернет все равно все помнит, правда ждет тех, кто ее ищет.

Этот печальный рассказ описывал страну, стоящую в шаге от пропасти.

– Тринадцатого апреля Совет безопасности Украины принимает решение о начале антитеррористической операции, и четырнадцатого апреля Турчинов своим указом вводит в действие это решение. Начинается операция. Они объявили террористами всех на юго-востоке, кто не принял их позицию. Всех, кто просил диалога и требовал исполнения своих прав.

Владислав, пытаясь справиться с охватившими его эмоциями, продолжал:

– Когда украинская власть показала, что она не способна на диалог, мы приняли решение о проведении референдума. Он был назначен на одиннадцатое мая. Незадолго до этого Россия обратилась к нам, чтобы мы отложили это решение, но остановить процесс было уже невозможно. Двенадцатого мая результаты референдума барабанным боем прокатились по страницам истории Донбасса. Этот день стал Днем Луганской Народной Республики – маяка стойкости и борьбы в мире абсурда. Каждый год мы отдавали честь воле и мужеству наших людей. Во всяком случае, до начала ковида.

В словах Дейнего чувствовалась неприкрытая гордость за свой народ. Народ, который для многих стал ориентиром в водовороте событий тех лет.

– Наши пути с Украиной разошлись. События в Одессе второго мая и в Мариуполе девятого мая оставили глубокий след в сознании людей. Мы решили взять ситуацию в свои руки и прибегли к тем же методам, которые украинские националисты использовали на западной Украине. В итоге все пришло к тому, что мы заняли здание СБУ и выдвинули свои требования. И мы продолжали контролировать это здание, когда стало понятно, что с незаконной властью уже не может быть никакого диалога. Украинские военные пытались выбить нас из здания СБУ, но у них ничего не вышло. Честно говоря, их попытки были просто смешными.

Я почувствовал его нескрываемое презрение к тем, кто думал, да и до сих пор думает, что сможет подчинить себе Донбасс.

– Во всем этом хаосе мы решили связаться с кем-нибудь из дореволюционного правительства Украины, чтобы найти хоть какой-то намек на разум в охватившем страну безумии. Верховная рада, пусть ее уже сложно было назвать полноценным парламентом государства, все еще имела какие-то остатки легитимности. Но наши попытки наладить диалог были попросту проигнорированы.

Слова Владислава становились все тяжелей, наливаясь свинцом, когда он рассказывал о том, что происходило в поворотный для Луганска момент в истории.

– Второго июня определилась дальнейшая судьба Луганска. Прошло сто дней с переворота в Киеве, с захвата власти, и Украина воспользовалась суматохой, чтобы нанести авиаудар по центру города. Украинский штурмовик нанес удар по тому скверу, в котором мы с вами только что были. Они использовали неуправляемые реактивные снаряды и тяжелые пулеметы, изрешетив здание и прилегающие площади, ознаменовав тем самым начало войны, которую решили развязать против нас. В это время на детской площадке неподалеку гуляли дети, пули и осколки снарядов падали буквально в ста метрах от них. Несколько снарядов попали в здания. Тогда мы поняли, что Украина готова на все, даже на уничтожение собственного населения.

Его руки сжались в кулаки, когда он рассказывал о том, как Украина приступила к террору его города.

– Тринадцатого июня Украина принимает решение о полном прекращении финансирования бюджетников, выплаты пенсий, а также издает указ о выводе всех органов власти из Луганска. Фактически бросают их. У нас не было другого выбора, мы взяли ответственность на себя и обеспечивали жизнедеятельность территорий самостоятельно. Украина затем попыталась полностью нас изолировать. Их войска взяли город в окружение, парализовав системы электро- и водоснабжения. Связь не работает. В какой-то момент их войска прорвали нашу оборону и захватили дорогу в сторону Краснодона. Город оказался полностью изолирован и регулярно обстреливается артиллерией. Так Украина пыталась убедить нас в том, как они любят своих граждан.

Повествование продолжалось, а тон нашего собеседника обретал решительность.

– Люди поняли, что они сделали правильный выбор, покинув Украину. Через какое-то время мы вернули утраченные позиции, отбивая атаки украинских войск. Линия боевого соприкосновения в итоге установилась вдоль реки Северский Донец и там уже в сторону ДНР до Дебальцева, находившегося под контролем украинцев.

История все больше становилась похожа на военную хронику с элементами триллера.

– Вместе с нашими братьями из ДНР мы удерживали оборону в своем секторе. Плечом к плечу мы встречали наступающего врага…

Я осторожно остановил его и задал вопрос, на который хотел получить прямой ответ:

– Владислав, в западных СМИ утверждают, что Россия срежиссировала фиктивные референдумы в Донбассе. Правда ли это?

В его ответе я услышал едва уловимую нотку разочарования – реакция на глупые пустые обвинения.

– Давай рассуждать реально. Юго-восток Украины, регион, издавна являющийся русскоязычным, всегда клонился в сторону России. И первого июня настроения людей не изменились. Юго-восток всегда был оплотом промышленности, созданным совместными усилиями всех пятнадцати республик Советского Союза. Жертвы, кровь и пот ковали наследие этой земли.

Владислав погрузился в раздумья, неторопливо размышляя о днях далекого прошлого.

– Эти земли впитали в себя дух людей из разных уголков СССР, своим тяжелым трудом они создали все, что здесь было. Но время шло, Украина развивалась, а вместе с ней развивался и радикальный национализм, чьи грязные руки попытались захватить все то, что осталось нам от некогда великой цивилизации.

Этот исторический экскурс позволяет нам распутать клубок противоречий на пути эволюции украинского государства.

– Русский язык стал камнем преткновения в украинской политике. Президентские выборы во многом строились на языковом вопросе, используя эту острую проблему для привлечения избирателей – древнейшая стратегия вплетения вопросов территориальной идентичности в политическую борьбу.

По мере повествования голос Дейнего становился все более уверенным, полным решимости донести правду.

– Пятого сентября был подписан первый протокол в рамках «Нормандского формата» – лучик надежды на то, что война подходит к концу. Он определял несколько пунктов выхода из вооруженного конфликта: прекращение военных действий, принятие Украиной закона об особом статусе Донбасса, запрет на преследование участников противостояния и освобождение задержанных.

Со смешанным чувством недоверия и уверенности он продолжил:

– Перевернулась очередная страница истории, и была подготовлена площадка для переговоров. Параллельно на Украине проходили президентские выборы. Порошенко, вооруженный громкими обещаниями о скором политическом урегулировании конфликта, вступил в президентскую гонку. Он обещал мир, единство и новую эпоху мира и процветания.

После этих слов он иронично усмехнулся:

– Представь: Порошенко – человек, который обещал достичь мира, стоит перед военными в Одессе. С наглой самоуверенностью он произносит пламенную речь о том, что украинские дети будут ходить в детские сады и школы, а дети Донбасса будут прятаться в подвалах, укрываясь от снарядов. Это видео облетело весь интернет, а его мрачное предсказание сбылось. Вот во что превратилась Украина. И вот во что Украина превратила Донбасс.