– Да. Эти места я нахожу в своем подсознании. Разве ты музыку не из головы берешь?! – сказал он улыбаясь, будто гипнотически.

Сразу после недолгого молчания я опомнилась:

– Рисунки у тебя конечно красивые…

– Картины, – поправил меня этот зашуганный парень.

– …но извини конечно. Я считаю, что каждый из нас должен внести что-то свое. Поэтому дай мне время на разработку собственной идеи, а уж после этого мы с тобой поговорим, – сказала я бегло.

– Ну тогда не стану тебя отвлекать от дел, – сказал Найерт, встав со стула, и направился к двери.

– Ага, пока, пока, – сказала я, снова зевнув.

Дверь у входа хлопнула и в тот момент, будто захлопнулась дверь в мои мысли. Около недели я не думала ни о чем…

…ни о чем и ни о ком. Кроме Найерта. Это могло показаться странным, но в то самое время я чувствовала что-то очень неестественное в моем понимании, и это чувство мне казалось самым чистым и вдохновляющим. Опираясь на эти ощущения, я смогла создать то, что еще пару дней назад мне казалось непосильным. Музыка звучала в моей голове безостановочно, а пальцы рук будто самостоятельно скользили по клавишам, не подчиняясь мне. Такого волнения я не испытывала никогда прежде. Мне было так хорошо и в то же время стыдно от того, что со мной происходило внутри, не говоря уже о том, как я выглядела снаружи.

Время летело очень быстро. Пыль уже засыпала все «полки и дверные ручки», которые только были у меня в доме. Дышать было совсем нечем. Но и избавиться от этого беспорядка я тоже не могла. У меня просто не было вдохновения, которое часто требовательно не только в искусстве, но и в уборке, и во всем, в общем-то, что мы делаем.

*Арт*

– Ну она просто жжет! – обратился Джодж к Жаклин.

– Она никогда прежде так не играла, – сказала Жаклин, наблюдая за моей игрой. – Ее пальцы…

– Замолчи. И просто наслаждайся.

– Шопен – мой любимый композитор!

– Жаклин! Тсс-с!

Я доиграла до конца Ноктюрн, и не обнаружила своих друзей. Тогда я решила испробовать что-то новое. То, что еще буквально вчера урослось в моей голове.

Пальцы снова начали переползать с одной клавиши на другую, мелодия полилась, будто гладкий ручей с горы. И я, будто почувствовала рядом чье-то присутствие.

– Тебе понадобилась всего неделя? —неожиданно обратился ко мне знакомый голос.

Я резко обернулась, и мне стало смешно. Но этот смех больше походил на истерический, нежели душевный.

– Боже, Элис, что с тобой происходит?! – спросила я мысленно сама себя. – Спроси у него: «Как дела?».

– Ты так хорошо играешь. В наше время людей с такими способностями редко где встретишь, – опередил он меня.

– Ты так думаешь?

– Я уверен.

– Что ж, с тебя тогда рисунок.

– Картина, – снова поправил меня Найерт.

– Не важно.

Найерт посмотрел на меня с недовольным лицом и вздохнул.

– Кажется у тебя через пять минут начинается пара, – сказала я, мигом взглянув на часы.

– Вообще, перебивать людей не очень хорошо…

– Ну все, пока, Найерт.

Зануда только посмотрел на меня каменным взглядом и ушел. А я, в свою очередь, тоже собралась и поехала к маме.

День был теплым и сухим, не смотря на вчерашний дождь. Проезжая мимо пустынных мест под песни 80-х, я думала о своем, пока мне не послышалось знакомое начало. Я сделала звук громче и меня понесло.

Через несколько минут я ощутила, как по моему лбу стекает теплая жидкость, схожая по консистенции с потом. Но она была не прозрачная, а алая, и текла она не потому что мне было жарко, а потому что каким-то странным образом мой, «спрятанный» от наскучившего ноября, кабриолет был уже перевернут.

– Это все ты! – обратилась я к человеку, который стоял неподалеку от места аварии и смотрел на меня.

Услышав мои обвинения, он подошел ко мне, заглянул в перевернутое окно и сказал:

– Нет, Элизабет. Это ты виновата.

– Кто ты? И откуда знаешь мое имя? – сказала я, вися в кресле вниз головой.

Он посмотрел на меня очень грозным бешеным взглядом, и ничего не ответив, ушел.

– Ээ-э-э-эй, помогите мне! – кричала изо всех сил я. – Кто-нибудь! Ээ-э-э-э-й!

Я чувствовала, как кровь стекает в голову, а из головы наружу, и у меня в глазах все больше мутнело.

– Пожалуйста! – сказала я хрипло последнее слово и отключилась.

Вокруг меня были стены, окрашенные лазурной краской и много непонятных медицинских предметов. И из всего этого я ранее имела представление только об удобной механической койке и небольшой по размеру капельнице. Ну и, понятное дело, мне никогда не было трудно отличить нож от вилки. В той комнате мои глаза видели только ножи. А точнее – скальпели. Сбоку на стене висела красивая картина с изображенным на ней морем. Ну а прямо передо мной стоял высокий голубоглазый парень в заношенной темно-бордовой кожаной куртке и потертых штанах черно-синего цвета.

– Найерт! – обратилась я к нему. – Что ты здесь делаешь? – спросила я, обрадовавшись. Я с трудом могла улыбнуться, потому что мою голову сильно обтянули бинтом. Но моей радости не было предела.

– Подумал, что тебе тут будет скучно сидеть одной. Наконец-то ты очнулась! Я должен позвать твоих родителей, – сказал он, встав со стула и направившись к двери.

– Нет, подожди, – остановила я его. – Сколько я тут уже лежу?

– Не переживай, всего несколько часов после операции.

– Операции?

Его лицо стало хмурым, и он посмотрел на меня с таким же хмурым взглядом:

– У тебя была травма кисти руки. И… я все равно не смогу долго молчать…

– Говори!

– В общем, Элис, не переживай, я уверен, что с этим можно будет что-то сделать… – Я только смотрела на него и была наготове выпустить слезы. – Нет, я так не могу! Элис, пожалуйста не надо плакать.

– Говори! – сказала громче я, пустив уже первую слезу.

– Из-за этой травмы ты больше не сможешь играть, – сказал он, еле подбирая нужные слова.

– Не говори никому что я пришла в сознание.

– Но я должен…

– Уйди, просто уйди отсюда, – сказала я, заливаясь слезами.

Я повернула направо голову и увидела в окне знакомое лицо. Это был тот человек, которого я видела посреди дороги, застеленной по обе стороны пустырями. Он помахал мне с натянутой до ушей улыбкой, делая пальцами волны. Потом приклеил на скотч небольшой лист с короткой надписью: «Помнишь меня?!».

– Еще бы мне тебя не запомнить, – сказала шепотом я, вспоминая его слова. – Не волнуйся, я запомнила твое лицо! – крикнула я. – Ты еще насидишься за решеткой, – спокойным тоном дополнила я.

Время шло к вечеру. В окнах становилось все темнее, лишь отблески света разбавляли этот вид теплой краской. Кто-то постучал в дверь. И как оказалось, это был снова приятный моим глазам и сердцу высокорослый парень. Найерт пришел, видимо взбодрить и развеселить меня, что у него не совсем-то получилось.

– Доктор Уолен сказал, ты уже чувствуешь себя лучше.

– Да, так и есть. Уже через пару дней меня выпишут, и я смогу отсыпаться дома. Правда, думаю мой постельный режим прекратиться не раньше, чем закончится семестр. И вообще, что там в Арте? Есть новости?

– На самом деле есть. Миссис Браун тонет в слезах. Ты была ее лучшей ученицей, и, думаю…

– Лучшей? Я бы так не сказала, исходя из наших с ней прошлых противоречий:

(Из воспоминаний)

15/03

– Ты опоздала на 15 минут!

– Простите. Пробка.

– Пробка у тебя в голове, милая. Еще одно опоздание, и я пишу докладную, – сказала миссис Браун, собрав все мои сборники, которые я только что выложила на стол. – До свидания!

18/03

– Извините за опоздание…

– Ничего страшного, я как раз докладную уже дописала.

– Но миссис Браун, пожалуйста…

30/05

– Пальцы не могут следить за тобой, так хотя-бы ты попробуй следить за ними.

16/11

– Дочь дьявола! Где твои бекары?