— Себастьян, ты не голоден? Нужно поесть. — Голос Бет вывел его из глубокой задумчивости. — Иден набрасывается на меня каждый раз, когда твоя тарелка остается полной.
— Послушный долгу, я в два счета разделаюсь с едой.
Себастьян взглянул на поставленный перед ним поднос. То, что Иден продолжала издали опекать его, он счел обнадеживающим знаком. К нему вернулся аппетит, и, когда Бет вышла из комнаты, Себастьян накинулся на еду, как изголодавшийся раб. Ему нужно поскорее поправиться и разобраться со своей молодой женой. Остается надеяться, что их разногласия не окончатся дракой. Иден упорно изобретала все новые способы разочаровать его, он же пытался добиться другой цели — чтоб она осталась с ним по собственной воле.
Расположившись на ночь в своем закутке, Иден открыла коробочку, которую принес ей Талли, и от изумления едва не задохнулась. Блеск бриллиантов и сапфиров в золотом кольце воистину мог ослепить! И без всякой записки было ясно, кто преподнес ей такой необыкновенный подарок. Вместо радости у нее немедленно возникло чувство вины — чувство, которое, казалось, сопутствовало ей всегда. Несмотря на ее вызывающее поведение, он поручил Талли купить такое великолепное обручальное кольцо! Но она его не заслуживала и не могла принять. Нужно немедленно вернуть подарок, решила Иден, она оставит его на ночном столике у кровати Себастьяна, и он поймет, что это значит.
Встав с кровати, Иден прошла по темному коридору и заглянула в приоткрытую дверь. При взгляде на Себастьяна, освещенного падавшим в окно лунным светом, у Иден сжалось сердце. Ах, как она его любила! Если бы только это было взаимно! Если бы ее постыдное прошлое не стояло между ними, как неприступная горная гряда! Ей никогда не забыть того, что она совершила, никогда не искупить свои грехи, а Себастьян заслуживал лучшей жены.
Она вошла на цыпочках в комнату и, оставив кольцо на столике у кровати, собралась уйти, но Себастьян схватил ее за руку.
— Я думала, ты спишь. — Иден испуганно обернулась.
— Я уже много ночей почти не сплю, — тихо сказал Себастьян, потянув Иден присесть на край кровати. — Думаю, из-за отсутствия компании.
— У тебя собирается большое общество…
— Но это совсем не то, что нужно новобрачному.
— Видишь ли, я не хотела тревожить твою рану.
— Как ты заботлива, святая Иден, — усмехнулся Себастьян.
— Не так уж я заботлива, — пробормотала она, — и, пожалуйста, не называй меня святой.
Себастьян подумал, что никогда еще не встречал человека, который бы так стеснялся своих добродетелей. Так же как никогда не попадалась на его пути женщина, столь желанная.
— Нам нужно поговорить. — Пальцы Себастьяна сомкнулись на ее запястье, удерживая на месте.
— Это можно отложить до завтра, сейчас тебе нужен отдых.
— Нет, мы сделаем это сейчас.
— Но… — Согласись, Иден, я же больной человек.
— О чем ты хочешь поговорить?
У Себастьяна было много вопросов, требующих ее ответов, но главный из них касался той мрачной тайны, которую Иден скрывала от всего мира. Если он не заставит ее взглянуть в лицо своим страхам, ему никогда не сломать стену, разделявшую их.
— Иден, я хочу знать, что именно произошло в тот день, когда умерла твоя мать.
— Нет… — Она отпрянула, словно он ее ударил.
— Да. — Себастьян привлек к себе сопротивляющуюся Иден. — Из твоего бреда я многое узнал и понял, как мучает тебя прошлое. Ты не можешь от него избавиться, оно господствует над твоей жизнью. Ясно, что своими дикими выходками ты пытаешься разорвать наш союз, но в них как раз и проявляется твой истинный, столько лет томившийся в неволе нрав. Нельзя и дальше позволять прошлому руководить тобой, пора встретиться с ним лицом к лицу. — Он сознательно затронул самые потаенные глубины и касался так и не заживших ран. Иден должна довериться и открыться ему.
— Отпусти меня! — Она попыталась вырваться, но Себастьян крепко держал ее. — Я хочу вернуться в свою спальню — сейчас же!
— Я никуда не пущу тебя, пока не узнаю правду, — отрезал Себастьян. Логика и уговоры не возымели действия, и ему придется разозлить Иден, чтобы у нее развязался язык. Вероятно, она возненавидит за это Себастьяна, но другого выхода у него не было: нужно вскрыть ее застарелый нарыв. — Твоей матери были чужды слова «верность» и «преданность», это ты признавала и прежде, когда мне удавалось вызвать тебя на откровенность. И я не настолько слеп, чтобы не замечать твоей чрезмерной любви к распахнутым окнам и открытым пространствам. Откуда она? — По тому, как застыла Иден, стало ясно: он коснулся оголенного нерва. Но к черту жалость! Он обязан был узнать, правильны ли его предположения, и продолжил расспросы: — Твоя мать брала тебя с собой, идя на свидание с любовником, так?
Иден вскочила бы с кровати, если бы Себастьян не держал ее. Призраки плотной толпой окружили Иден, она боролась с ними — и с хваткой Себастьяна, — но безуспешно.
— Отвечай, черт побери! — Не дождавшись ответа, Себастьян резко встряхнул Иден. — Нападение Локвуда пробудило к жизни воспоминания детства, я прав? То, что ты говорила во время бреда, явно касалось детских страхов. Мать запирала тебя и Элизабет, чтобы вы не мешали ей развлекаться с любовником, правильно? Но Бет ничего не помнит, она тогда была слишком мала. Ты ведь никогда ничего ей не рассказывала, так? Ты никому не открывала своих ужасных секретов.
— Отпусти меня, — всхлипнула Иден, снова попытавшись освободиться из его железных рук.
— Не надейся. Я должен узнать твое прошлое, чтобы оно не разрушило нашего совместного будущего. — Себастьян чувствовал, что у него не хватит сил долго бороться с Иден; но если он не сломит ее оборону, она ускользнет от него — навсегда. Сегодня он победит или потеряет Иден, третьего не дано. — Что заставляет тебя так упорно считать, что ты убила мать? — напрямик спросил он и застыл в ожидании реакции.
— Будь ты проклят, Себастьян! Будь проклят… — разрыдалась Иден.
— Ты сопротивлялась, когда она запирала тебя в темноте, чтобы отправиться к своему любовнику? Бет была се любимым ребенком, да? Когда я впервые увидел тебя вместе с Бет, меня поразило, насколько вы не похожи.
— Прекрати, — зашипела Иден.
— Пока твой отец участвовал в разнообразных войнах, лишь изредка появляясь дома, мать успешно находила ему замену, — безжалостно продолжал Себастьян. — Генерал не знает, что у него только одна дочь, верно? Ведь ты от всех хранила свою тайну, да, Иден?
Защитный барьер был сломан, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Старые раны начали кровоточить, прежний ужас захлестнул ее. Себастьян полностью обезоружил Иден, произнеся вслух то, что она таила даже от самой себя, и она ненавидела его за это. Будь проклят этот человек, поставивший ее лицом к лицу с позорной правдой!
— Да, я убила собственную мать, — прерывающимся от рыданий голосом произнесла Иден. — Я умоляла ее не запирать нас в том вонючем подвале, но она подтолкнула меня к лестнице, и я упала. Я пыталась удержать ее, упросить, пока она не заперла дверь… — Жуткая сцена предстала перед ее мысленным взором, и она судорожно сглотнула. — Я схватилась за мамины юбки и молила ее не уходить, но она оттолкнула меня, а я все еще держалась за ее подол… — Иден вздрогнула, ощутив ужас, бывший на протяжении семнадцати лет ее неизменным спутником. — Она потеряла равновесие и скатилась вниз по ступенькам. Мама, упав, толкнула плетеную колыбельку, и Бет вывалилась прямо на грязный пол… — Слезы непрерывным потоком лились по се щекам, но она их не замечала. Начав признаваться в своих грехах, она уже не могла остановиться. Может быть, теперь Себастьян наконец поймет, что она его недостойна? — О-он прибежал на шум, — заикаясь говорила Иден, — и, увидев маму, схватил ее сумку и забрал все деньги, а нас бросил на произвол судьбы, — Дрожащей рукой она вытерла слезы. — Я написала записку с просьбой о помощи, указала, как найти охотничий домик, и отпустила лошадей. Они прибыли на плантацию, но никто из слуг не смог прочесть записку. Нас нашли гораздо позже. Я боялась рассказать кому-нибудь о том, что случилось, потому что перед уходом он пригрозил вернуться и наказать меня.
