— Ты готов пожертвовать богатством ради этой маленькой мятежницы? — Ангус недоумевающе смотрел на сына.

— Я люблю ее. — Подхватив Элизабет на руки, Питер направился к двери. — Если вы не понимаете этого, то нам больше нечего сказать друг другу. ~ Он оглянулся на ошеломленных родителей. — Иден приняла меня таким, каков я есть. Она относится ко мне так, словно я ей родной. Она радушная и щедрая, добрая и понимающая, и теперь мой дом — на плантации Пембрук.

Питер закончил свою речь, и Иден двинулась вслед за ним, на каждом шагу ругая себя за несдержанность.

— Сожалею, Ангус, — тихо проговорила она, задержавшись у двери, — я надеялась, что все кончится по-другому. Моя сестра очень любит Питера. Наша мать прожила несчастливую жизнь, потому что вышла замуж по воле родных. Бет и я насмотрелись на то, к чему это приводит. Если бы мой отец решил снова жениться, думаю, он выбрал бы женщину, которая по-настоящему любила бы его. — Иден подняла полный печали взгляд. — Не отнимайте счастья у своего сына. Вы не представляете, на что обречете его, поступив так.

Она вышла из дома и тут же ощутила ярость ветра. Вздохнув, она села в экипаж. Разговор о родителях вызвал непрошеные воспоминания, и призраки толпой окружили ее. Нет, Бет не должна страдать и отчаиваться. Пусть хоть один из Пембруков познает настоящее счастье и истинную любовь.

Питер и Элизабет получат такую возможность, поклялась себе Иден, уж она об этом позаботится!

— Извини, я все испортила, — сказала она Питеру, — не понимаю, что на меня нашло.

— Думаю, твоя горячность принесла пользу, — отозвался Питер. Элизабет невнятно застонала и прижалась к его груди. — Ты вдохновила меня занять определенную позицию и заявить о своих мыслях вслух. Если Виргиния станет полем военных действий, я возьму в руки оружие, даже если отец оплатит вместо меня сразу двух наемников: одного на стороне повстанцев, другого — на стороне тори.

Это не удивило Иден, и так ясно, что Далтон намерен продолжать торговлю и не желает терять покупателей — ни повстанцев, ни тори.

— Питер? — Элизабет очнулась и обняла мужа. — Я видела страшный сон. Мне приснилось, что моя святая сестра, как огнедышащий дракон, набросилась на твоих родителей.

— Это был не сон, Бет, — усмехнулся Питер.

— О мой Бог! — Элизабет выпрямилась и недоуменно моргнула.

— К. сожалению, ты упала в обморок и пропустила грандиозный финал. — Питер нежно погладил жену. — Иден так же великолепна в жаркой стычке, как и в дипломатии.

—Я?

— Несомненно. Патрик Генри ничто в сравнении с тобой…

Хруст ломающегося кустарника и конский топот прериали его на полуслове. Пять всадников в темных плащах налетели на их экипаж, как злобные осы. Напуганная лошадь встала на дыбы, коляска наклонилась, и Питер потерял равновесие. Мускулистая рука, обвившись вокруг талии Иден, стащила ее с высокого сиденья. Она с силой ударила по этой руке, но это не помогло, и в следующее мгновение она уже сидела на коленях одного из разбойников. Элизабет пронзительно завизжала, когда ее схватили и усадили на другую лошадь. Питер же тем временем с трудом пытался подняться на ноги.

— Элизабет! — закричал он, наконец вскочив, и Иден с ужасом увидела, как в лунном свете блеснул пистолет, который он выхватил из-под куртки.

— Нет, Питер! — крикнула она — выступать против пятерых бандитов было самоубийством. В тот же миг из-под развевающихся плащей появилось пять пистолетов, и Иден чуть не задохнулась.

— Уберите его, ваша светлость. Вы же самый меткий стрелок. — Этот совет исходил от верзилы, так крепко прижимавшего к себе Элизабет, что она второй раз за этот вечер лишилась сознания.

Иден потянулась к пистолету, который держал в руке ее похититель, но «его светлость» выстрелил прежде, чем она успела что-либо предпринять. Питер взвыл и рухнул как подкошенный, напуганная выстрелом лошадь дернулась и потащила за собой коляску. Элизабет, открыв глаза, увидела, как Питер упал на сиденье, испустила душераздирающий крик и снова потеряла сознание.

В немом отчаянии Иден взглянула на увозивший бездыханное тело экипаж, и внутри у нее что-то оборвалось. Она еще не пришла в себя после стычки с Далтонами, и то, что произошло сейчас, переполнило чашу ее терпения. Этот бандит застрелил Питера, подлый убийца! И Иден впилась ногтями в маску, скрывавшую лицо разбойника.

— Чертово отродье! — В прогремевшем проклятии явно слышался британский акцент. — Сидите смирно, мадам, или последуете за вашим приятелем.

Но Иден не пугали угрозы, она заставит мерзавца заплатить за убийство бедного Питера, попытавшегося спасти свою несчастную жену. Она ударила англичанина локтем в живот, и он, согнувшись пополам, придавил ее своим телом.

— Я же говорил вам, что от нее одни неприятности, — хмыкнул другой. — Давайте ее мне, я ее научу хорошим манерам.

— Я и сам справлюсь с крошкой. — К ужасу Иден, «его светлость» заломил ей руки за спину, едва не выдернув их из суставов.

— Чтоб твоя черная душа горела в аду! — прошипела она, — Пусть это будет последнее, что я сделаю, но… — Она не успела закончить, поперхнувшись кляпом.

Потом се швырнули поперек лошади как чересседельную суму, а она в ярости пнула ногой в бок лошади. Пока се похититель успокаивал коня, Иден снова попыталась освободиться, но «его светлость» вовремя отреагировал, и ей осталось только пробормотать сквозь кляп недостойное леди ругательство. Лошадь скакала по подлеску, подбородок Иден Черен о кожу седла, кровь приливала к свешивавшейся вниз голове, и она отчаянно боролась с подступавшим обмороком, но водоворотом закружившаяся темнота увлекла ее в свои мрачные глубины.

Себастьян возблагодарил Бога, когда Иден наконец-то потеряла сознание. Кто бы мог подумать, что эта изящная женщина может сражаться как тигрица? Ангел превратился в сгусток лютой ненависти и кипящей ярости. Себастьян получил несколько болезненных ударов в живот и пах, не говоря уж об укусах и царапинах. К сожалению, она не так легко падала в обморок, как ее сестра, которая мгновенно отключилась на руках у Талли.

Он снова и снова проклинал это мерзкое поручение, но уж лучше это будет он, чем безжалостный Локвуд, любивший избивать сопротивляющихся женщин. Этого не докажешь, но в данном случае Себастьян и Талли являлись се защитниками. Оставалось только уповать на Господа Бога, чтобы Иден не узнала о его участии…

Совсем недавно Иден доверяла ему, полагалась на него, признавалась а любви. Святая Иден никогда не простит ему предательства, если ей откроется правда, се благородство не может простираться так далеко. Поэтому он не посмеет появиться перед ней без скрывающего фигуру плаща, без маски и изысканного британского акцента.

Направляясь к прятавшемуся в зарослях домику, кавалькада растянулась по узкой дорожке, идущей вдоль болота. Что-то шуршало в траве, какие-то тени скользили во мраке, и тишина наполнялась серебряными всплесками. Пустив лошадь шагом, Себастьян погрузился в размышления. Питеру Далтону повезло: вместо того чтобы пасть от руки Локвуда, он был всего лишь легко ранен. Если бы не замечание Талли, Локвуд успел бы выстрелить. Раненая левая рука гораздо лучше, чем простреленное сердце. Однако Себастьян очень сомневался, что Иден расценит это как акт милосердия. Зажмурившись, он в который уже раз выругался. Какой же еще ад уготован ему до того, как все это кончится?

Вскарабкавшись на сиденье коляски, Питер взялся за поводья, и боль пронзила его левую руку. Он был уверен, что потерял несколько пинт крови ~ рукав его куртки промок насквозь. Медный запах свежей крови наполнял его ноздри, Питера тошнило, но он держался из последних сил. Сделав глубокий вдох, он прижал к ребрам раненую руку, направил экипаж к родительскому дому и увидел в падающем из окна свете, что весь левый бок в крови. Он умирает! Кто же тогда спасет его жену? И Питер неистово заколотил в дверь, зовя отца.

Ангус Далтон в ночном белье сбежал вниз. А следовавшая за ним Кэтрин при виде окровавленного сына испустила дикий вопль, эхом разнесшийся по дому.