- Спасибо, - медленно повторил он. – Спасибо за информацию...

Он вздрогнул, тряхнул головой.

- Но я предложил вас по другому вопросу. Постарайтесь вспомнить что-нибудь об отношениях между СССР и США.

Никита оглянулся на нас.

- Мы постараемся, - сказал он. Но вы же знаете, что мы не сможем вспомнить что нужно по заказу... Если что и всплывет- тогда обязательно сообщим.

- Сразу можно сказать,- сказал Сергей – в наших интересах сделать так, чтоб Никсона не попёрли из Белого дома. Не допустить импичмента. Следующий президент будет хуже Никсона.

Глава 4

4.

Поговорив еще пару минут, мы покинули кабинет. Тут дела сделали, занятия в школе на сегодня отменили и теперь со спокойной душой могли покинуть здание Конторы. Что меня, что Сергея наполняло чувство удовлетворения - мы делали важное дело. Такое, кого кроме нас никто не сделает. А вот Никита глядел мрачно. Я взял его за плечи, картинно взглянул в глаза.

- Это что у тебя во взоре? Неужели печаль?

Он не ответил и тогда я уже серьезно спросил.

- Что случилось?

- Да фигня это все.

- Что «это все»? Жизнь или погода?- легкомысленно отозвался Сергей, подставляя ладонь под редкие снежинки.

- Наша работа тут…

Никита стукнул кулаком по стене.

- Ну, вот зачем мы давеча про Индию, сегодня про Францию рассказали, а? Причем тут выборы во Франции?

- Не нужно было?

- Затеяли то все это для того, чтоб страну спасти, а в наших неприятностях ни французы и не индийцы виноваты. Надо здешних предателей выявлять и «пятую колонну». А французы…

Он махнул рукой.

- Французы как-то и без нашего внимания переживут, как и индийцы.

- Ты опять про некрологи? – серьезно спросил я.

Никита не ответил.

- У нас некрологи организовать не получится. Мы же ни ниндзя и даже Рязанское училище ВДВ ни один не кончил… Как дотянемся?

- И пистолета даже того волшебного, ядовитого нет. Как тогда?

- Не знаю,- огрызнулся Никита. – Не знаю… Знал бы- предложил.

- Был бы я женщиной, - сказал я.- Я бы как-то вышел на него и скомпрометировал - обвинил в домогательствах…

Я знал что говорил. Моральная чистота всегда отслеживалась и за такими персонами следили. Наверняка там есть его завистники и те, кто метит на их места. Этой информацией кто-то, возможно, сумел бы воспользоваться.

- Но ты же не женщина?

- Да

- В этой ситуации лучше сказать «Увы!»

Став серьёзным Сергей предложил:

- Может быть, список какой-то составить, поименный?…

- На поругание и истребление?

Никита явно остыл – понял, что желание одно, а возможности это совсем иное.

- «Имею возможность купить козу, но не имею желания…» - негромко сказал Сергей

- Вот-вот, - добавил я. – Нам еще надо дожить до момента, когда наши желания будут соответствовать нашим возможностям… Давайте выпьем за это... Чаю.

- Тут?- спросил Кузнецов.

Он оглядел площадь, но ничего интересного не увидел.

- Нет. Там.

Я махнул рукой в сторону.

- Поехали лучше в «Московский комсомолец». Давно ведь там не показывались. Позабыли нас, наверное?

Друзья переглянулись.

- И то! Мысль верная!

Нам и без тортиков были бы в редакции рады, а уж с парочкой кондитерских изделий и кульком шоколадных конфет «Мишка на севере» и подавно!

Но когда мы пришли в Колпачный переулок, в дружественным отделе оказалось пусто. Только сидела за столом начальника одна из знакомых нам девушек и явно скучала.

- Что тут у вас?- спросил я. - Мы пришли чаю попить, а вы не подготовились. Это как так?

Зазвонил телефон, девица сняла трубку и объяснила и нам и невидимому нам собеседнику.

- Никого нет. Все на совещании. Позвоните попозже…

Когда трубка заняла свое законное место на телефоне, Никита поинтересовался, устанавливая на стол коробки с тортами:

- А что за совещание? Премию делят? Или чье-то персональное дело разбирают? Нарушение журналистской этики?

- Нет, – вздохнула девушка. Ей явно хотелось на собрание. - Все гораздо интереснее…

Я кивнул на чайник и чашки, что стояли за стеклом, и та, сообразив, что про собрание ей и так расскажут, а вот выпить чаю с тортом в компании с интересными молодыми людьми, не менее интересно, принялась по-хозяйски выставлять чайные причиндалы на стол. Появились чашки, ложки, блюдца. Конфеты пересыпали в широкую чашу и горка стала похожа на медвежатник.… Чай пить в отделе любили! Зашумел электрочайник.

- Там студенты ВГИКа пришли. Что-то о современном кино разговаривают.

- Ну и хорошо, – одобрил начинание Никита. - Они - про кино, а мы - про кулинарию поговорим. И про вкусные тортики…

Наш поэт плотоядно потер ладони. Достав из ящика, где редакция хранила чайную посуду нож, Володин начал оперировать абрикотин. Именно оперировать, а не резать. Очень ему понравился кусочек с розовой кремовой розочкой. Он пробирался туда как герои-челюскинцы пробирались к льдине с Папаниным- аккуратно и настойчиво.

- Мы тоже скучать не будем, – его улыбка предвкушала удовольствие сладкоежки. -Там надолго?

- Да уже с час сидят…

- У нас мало не умеют, - заметил Сергей, приглядываясь как получше его вырезать. - Ждем, пока чайник закипит и...

Он посмотрел на часы.

- Если они не пришли, будем считать, что они чай не пьют и тортики с конфетками не кушают.

- Точно!

У меня тоже от всех разговоров аппетит разыгрался.

- Опоздавшим - кости!

- Лучше крошки.

Только я это сказал, как дверь распахнулась, и в комнату вошел завотделом в сопровождения нескольких молодых ребят студенческого вида. Были они года на три четыре старше нас нынешних и поэтому поглядывали свысока.

- А! - Нас узнали и обрадовались. -Техническая интеллигенция!

- Теперь, скорее, молодая чиновническая поросль,- улыбнулись мы в ответ. -Мы теперь в ВКШ перевелись. Будем там учиться…

Зав отделом кивнул, пожал нам руки, кивнул и, обернувшись назад, представил нас товарищам.

- Это ребята из ансамбля КПВТ. Слышали, наверное?

Оба одинаковым движением пожали плечами.

- Творческие люди, - сказал Никита. - Они всегда в своем собственном творчестве… Киношники?

Те кивнули.

- Кинематографисты.

- Оба?

- Я будущий режиссер.

- А я - сценарист.

- Ну тогда договоримся. Про Феллини-Антониони слышали? Вот и мы в современной советской музыке примерно тоже самое.

Со стороны это могло бы прозвучать нескромно, но ведь на самом деле так оно и было. Новые ритмы, новые горизонты.

- Ну как же, - добавил немного растерявшейся завотделом. - «Отель «Одиночество», «Ты меня на рассвете разбудишь...» слышали?

- Да.. Что-то такое слышали…

В их глазах появился интерес.

- Чаю не хотите? С тортом! Сладкое, как будет вам известно, пробуждает творческое воображение.

Опережая всех, Сергей выхвали присмотренный кусочек и прижмурился от удовольствия.

- Вот я сейчас съем кусочек и новую песню сочиню… А что там нового в кинематографе? Какие горизонты открываются?

- Да вот ругают их заслуженные деятели культуры, - объяснил ситуацию хозяин кабинета.- Молодые все и делают все не так как положено, а по-своему. Легкомысленные все и ориентируются на Западное кино.

- А эти что, – я кивнул в сторону занятых сладостями гостей. – Неужели молчат?

- Да нет. Отругиваются в ответ.

Оторвавшись от чашки один из гостей объяснил:

- Нет. Мы не отругиваемся в ответ, а ворчим.

Завотделом объяснил:

- Это совершено естественная ситуация, когда старики ругает молодёжь, упрекая их в легкомысленности, а те отругиваются и упрекают тех в ответ тем, что все интересные идеи уже использовали стариками…

- Так что вы считаете, что движение вперед в кинематографе нет?

- Есть движение по кругу.

- «Все уже украдено до нас»? В смысле придумано? – вставил Никита.

- Именно! Техника меняется, становится лучше, а вот идей, новых идей попросту нет…