Даже в меньшей степени, чем ничто, которое переходит в круг означающих, действующих на людей, желание - это борозда, проложенная в этом русле; это, так сказать, клеймо железа означающего на плече говорящего субъекта. Это не столько чистая страсть означаемого, сколько чистое действие означающего, которое прекращается в тот момент, когда живое существо становится знаком, делая его несущественным.
Этот момент разреза преследует форма кровавого лоскута - фунта плоти, который жизнь платит, чтобы превратить ее в означающее означаемых, которое невозможно вернуть как таковое в воображаемое тело; это потерянный фаллос забальзамированного Осириса.
13. Функция этого означающего как такового в поисках желания - это, как показал Фрейд, ключ к тому, что мы должны знать, чтобы завершить его анализ: и никакая артифициальность не может занять его место, если мы хотим достичь этой цели.
Чтобы дать некоторое представление об этой функции, я опишу случай, произошедший в конце анализа обсессивного невротика, то есть после большой работы, в которой я не довольствовался "анализом агрессивности субъекта" (другими словами, играл в слепого буфера с его воображаемыми агрессиями), но в которой его заставили осознать место, которое он занял в игре разрушения, оказываемого одним из его родителей на желание другого. Он догадался о своем бессилии желать, не разрушая Другого, а значит, и о своем желании в той мере, в какой оно является желанием Другого.
Чтобы достичь этой стадии, ему показали, как в каждый момент он манипулирует ситуацией, чтобы защитить Другого, исчерпывая в проработке (Durcharbeitung) все приемы вербализации, которая отличает Другого от Другого (с маленькой о и большой) и которая из ящика, отведенного для скуки Другого (с большой О), устраивает цирковые номера между двумя другими (маленьким а и эго, его тенью).
Конечно, недостаточно ходить кругами в какой-нибудь хорошо изученной области невроза навязчивых состояний, чтобы привести его к этой развязке, или знать эту развязку, чтобы привести его к ней по маршруту, который никогда не будет самым коротким. Нужен не только план реконструированного лабиринта или даже партия уже составленных планов. Прежде всего необходимо владеть общей комбинаторикой, которая, конечно, управляет их разнообразием, но которая также, что еще более полезно, объясняет иллюзии, или, скорее, смещение перспективы, которые можно найти в лабиринте. Ведь в неврозе навязчивых состояний, который представляет собой архитектуру контрастов - факт, который еще не был достаточно отмечен, - нет недостатка ни в том, ни в другом, что недостаточно отнести к формам фасада. Среди стольких соблазнительных, мятежных, бесстрастных установок мы должны уловить тревогу, связанную с представлениями, злобу, которая не мешает его великодушию (подумать только, кто-то может утверждать, что невротику навязчивых состояний не хватает забывчивости!), психические неувязки, которые поддерживают нерушимую верность. Все это складывается в анализ, хотя и не без локальных изъянов; но великий груз остается.
И вот наш субъект подошел к концу своей привязи, к тому моменту, когда он может разыграть с нами довольно необычный трехкарточный трюк, который частично раскрывает структуру желания.
Позвольте мне сказать, что, будучи, как говорится, в зрелом возрасте и лишенным иллюзий умом, он вполне готов ввести нас в заблуждение относительно своей менопаузы, чтобы оправдать собственное бессилие и обвинить меня в том же.
На самом деле, перераспределение либидо не происходит без того, чтобы некоторые объекты не утратили свою функцию, даже если они неустранимы.
Короче говоря, с любовницей у него импотенция, и, решив воспользоваться своими открытиями о функции потенциального третьего лица в паре, он предлагает ей переспать с другим мужчиной, чтобы посмотреть.
Но если она остается на месте, отведенном ей неврозом, и если анализ воздействует на нее в этом положении, то это происходит из-за соглашения, которое, несомненно, давно заключила с желаниями пациента, но еще больше с бессознательными постулатами, которые поддерживались этими желаниями
И вас не удивит, что без остановки, даже ночью, она видит этот сон, который, только что отчеканенный, она приносит нашему несчастному пациенту.
У нее есть фаллос, она чувствует его форму под одеждой, что не мешает ей иметь еще и влагалище, и, конечно, хотеть, чтобы этот фаллос вошел в него.
Услышав это, наш пациент немедленно возвращает себе мужественность и с блеском демонстрирует это своей партнерше.
На какую интерпретацию здесь указывается?
По требованию, которое мой пациент адресовал своей любовнице, я догадался, что он уже давно пытается заставить меня подтвердить его подавленную гомосексуальность.
Это был эффект его открытия бессознательного, который Фрейд очень быстро предвидел: среди регрессивных требований одна из басен будет основана на истинах, распространяемых анализом. Анализ на обратном пути из Америки превзошел все его ожидания.
Но, как считается, меня по-прежнему трудно переубедить в этом вопросе.
Позвольте заметить, что сновидица не более благодушна, поскольку ее сценарий исключает какого-либо коадъютора. Это побуждает даже новичка доверять только тексту, если он обучен в соответствии с моими принципами.
Однако я анализирую не ее сон, а его влияние на моего пациента.
Это противоречило бы моей практике, если бы я заставил его прочитать во сне эту истину, менее распространенную из-за того, что она ушла в историю, о моем собственном вкладе: что отказ от кастрации, если что-то на нее похоже, - это прежде всего отказ от кастрации Другого (первоначально матери).
Истинное мнение - это не наука, а совесть без науки - это просто соучастие в невежестве. Наша наука передается только через формулирование того, что является особенным в данной ситуации.
Здесь ситуация уникальна для демонстрации фигуры, которую я излагаю в этих терминах; что бессознательное желание - это желание Другого - поскольку сновидение создается для того, чтобы удовлетворить желание пациента сверх его требований, о чем говорит тот факт, что оно преуспевает в этом. Хотя это и не сон пациента, он может быть не менее ценным для аналитика, если, не будучи адресованным аналитику, в отличие от отчета пациента, он обращается к нему настолько ясно, насколько аналитик способен это сделать.
Это возможность заставить пациента осознать означающую функцию, которую фаллос выполняет в его желании. Ибо именно как таковой фаллос действует в сновидении, чтобы позволить ему восстановить использование органа, который он представляет, как я покажу на примере места, на которое направлено сновидение в структуре, в которой заперто его желание.
Помимо того, что женщине приснилось, есть еще и тот факт, что она говорит с ним об этом. Если в этом разговоре она представляет себя как обладательницу фаллоса, то разве это единственный способ вернуть ей ее эротическую ценность? Обладания фаллосом, по сути, недостаточно, чтобы вернуть ее в объектную позицию, которая присваивает ей фантом, из которого, как невротик-навязчивец, наш пациент может поддерживать свое желание в невозможности, сохраняющей свои метонимические условия. Выбор, оставленный этими условиями, управляет игрой в бегство, которую нарушил анализ, но которую женщина восстанавливает здесь с помощью уловки, грубость которой скрывает утонченность, хорошо подходящую для иллюстрации науки, включенной в бессознательное.
Ведь для нашего пациента не имеет смысла иметь этот фаллос, поскольку его желание - быть им. А желание женщины уступает здесь его желанию, показывая ему, что у нее его нет.
Неразборчивое наблюдение всегда будет придавать большое значение объявлению кастрирующей матери, какое бы значение ему ни придавал анамнез. Здесь она занимает важное место, и так и должно быть.
Тогда человек думает, что с ним покончено. Но нам нечего делать с этим в интерпретации, где ссылка на это не приведет нас далеко, разве что вернет пациента в ту же точку, где он скользит между желанием и презрением к этому желанию: конечно, презрение его нетерпеливой матери, осуждающей слишком острое желание его отца, образ которого отец завещал ему.
