– Терпеть не могу копов, – признался он Джону за кружкой пива. – Моего брата в двухтысячном упекли в тюрьму за кражу со взломом, которую он не совершал. Его подставили, и с тех пор он уже не был прежним. Пристрастился к наркотикам, ночевал под заборами. Не доверяю полиции ни на грош; как только увидел в газетах фото Сантандера – сразу понял, что с ним пытаются сделать то же самое. Потому и не смог промолчать.
Сирил рассказал, что совершал пробежку в Клапхэм-Коммон в тот самый день, когда убили Лианну. Погода была ужасная, на улицах – ни души, вот почему он сразу обратил внимание на быстро идущего в противоположном направлении мужчину с кровавым мазком на лбу. Руки тот держал глубоко в карманах.
– Сможете его опознать? – спросил Джон.
– Наверняка. Лицо запомнил, и куртка примечательная – из совместной коллекции шестнадцатого года от «H&M» и «Бальмен».
– «Бальмен»? – моргнул Джон.
– Честно говоря, я увлекаюсь модой, – немного смутился Сирил. – Может, по мне и не скажешь, да и особыми средствами я не располагаю, но часто захожу на eBay. Вот, поглядите: этот джемпер от «Барберри».
Он повернулся, дав Джону рассмотреть ярлычок на спине.
– За такой курткой я охочусь уже несколько месяцев, – продолжил Сирил. – В магазинах они не задерживаются – раскупают их быстро. К тому же за подобные вещи дерут втридорога, однако порой продавец не подозревает, какое сокровище лежит у него на прилавке.
– Раньше вы этого человека в парке видели?
– Никогда. И с того дня ни разу не встречал. А уж я его искал, поверьте. Потом прослышал, что схватили испанца, и понял: мне следует с кем-то поделиться. Если убийцу не поймали – это одно, но когда его вину пытаются взвалить на другого…
Он покачал головой и допил остатки пива. Джон купил ему еще одну кружку.
Сирил оказался компанейским человеком. В конце концов Джон убедил нового знакомого обратиться в полицию. Сработал аргумент: невинный человек пострадать не должен. Благодаря его описанию и удалось выследить Холостяка. Когда Эфраина Сантандера освободили, Сирил появился на устроенной Джоном маленькой вечеринке по случаю завершения дела и пожал испанцу руку. Тот потом рассказал, что строитель втиснул ему в ладонь почти двести фунтов, шепнув – мол, хочет помочь снова встать на ноги.
После того как все разошлись, Эми, лежа в постели, положила холодные ступни на теплую ногу Джона и пробормотала:
– Этот Сирил – хороший парень, но, черт возьми, ему не стоит так налегать на «Lynx».
– Не «Lynx», а «Axe», – поправил ее Джон. – «Axe Stellar», если уж быть точным. Это особая версия, которую в Великобритании не выпускают – Сирил мне сам рассказал.
Потом он притянул Эми к себе и забыл о новом знакомце, да и после почти не вспоминал – до того дня, когда нашел на крыльце мусорный пакет, издающий тот самый запах.
Удивительно, что не сообразил сразу, что к чему. Потом, в «Уэзерспуне», дошло.
Первым желанием было немедленно вернуться в полицейский участок, однако инспектор Атертон Джона ненавидел и в его реакции сомневаться не приходилось. Наверняка заявит: «Пытаетесь заставить нас потратить время на этого парня только потому, что он пользуется ужасным парфюмом?»
Вместо этого Джон вызвал такси и уже через некоторое время, пробравшись в заросший кустарником садик на задах дома Сирила, вскрыл прогнившую оконную раму ванной комнаты, которую хозяин так и не удосужился заменить.
Пролезая в окно, осознал, что чертовски боится: сердце стучало как сумасшедшее, ладони вспотели. Впрочем, свое состояние Джон отметил с почти профессиональной отстраненностью. Никогда еще ему не доводилось проникать в чужой дом, уж не говоря о том, что его хозяин помог раскрыть одно убийство и, по всей видимости, виновен в другом. То есть даже не в одном. По крайней мере – в шести…
В ванной было холодно. Как и в большинстве домов Викторианской эпохи, санузел во время реконструкции пристроили к задней части кухни. Сирил начал снимать со стен розовую кафельную плитку в стиле семидесятых, но до конца дело не довел.
Джон прислушался, хотя несколько минут назад на стук в дверь никто не отозвался. В доме царила мертвая тишина, и он перелез через бортик ванны, в которую спустился из окна.
Аромат дезодоранта был ошеломляющим. Джон было засомневался – тот ли самый это запах? Впрочем, ошибиться невозможно: на полке у раковины стояли три баллончика «Axe Stellar», а четвертый, пустой, лежал в корзине для мусора. Он открыл аптечку, где нашлась еще пара штук.
Что ж, лишний раз убедился, что дешевыми (хотя и нишевыми) спреями для тела Сирил пользуется неумеренно.
Джон скрипнул зубами и тихо прошел из ванной в кухню. Что он хотел найти? Мусорные мешки? Ножовку? Однако разве это не самые обычные вещи, которые просто обязаны быть в доме строителя?
Терзавший его страх засел глубоко внутри, между желудком и легкими, превратившись в зуд, который возникал всякий раз, когда Джон был на грани открытия. Загадка почти решена, осталось лишь сложить воедино кусочки головоломки, найти ту самую, единственную улику, необходимую для решительного доказательства виновности – или для оправдания.
К страху примешивалась легкая паника: покинул полицейский участок после допроса по поводу одного преступления и тут же совершил другое.
Господи, ну что за нелепая идея? Десятки тысяч людей пользуются этим дезодорантом, и это вовсе не значит, что хоть один из них является преступником. Сирил Уолкер был свидетелем по делу об убийстве, вот и все. Слушал эфиры Джона. Хороший парень, у которого не хватает времени для ремонта запущенной ванной.
Ладно. Он просто быстренько здесь осмотрится – иначе зачем вообще пришел? Потом выберется из чужого дома и займется решением собственных проблем. Что-нибудь выпьет.
Линолеум в кухне был липким, и подошвы издавали неприятный чавкающий звук. Так… Оборудование встроенное, с дверцами под дерево, как делали в восьмидесятых. Пустая тарелка с крошками, нож со следами масла, чашка с засохшим осадком от чая… Одна загадка разгадана: понятно, что Сирил ел на завтрак. Джон фыркнул и выдвинул несколько кухонных ящиков. Нет ли там пригодных в качестве оружия ножей? Несколько меню от кафешек, торгующих едой навынос, в одном из ящиков – рулон мусорных мешков. Самые обычные мешки, однако Джон на всякий случай оторвал один и сунул в карман. Позже глянем на него внимательнее…
Единственным современным предметом обстановки оказался тихо и удовлетворенно рычащий холодильник: большой монстр американского производства с вместительной морозилкой в верхней части. Джон открыл его, изучил бутылку молока и банки с пивом, затем взялся за дверцу морозилки.
На полке, подобно упаковкам с мороженым, лежало пять человеческих голов.
Джон замер, не в силах ни ахнуть, ни отскочить. Не мог отвести взгляд, и подробности навсегда отложились в его памяти. Синевато-серая кожа, впалые щеки, лица вялые и сморщенные. Кристаллики льда повисли на бровях, на волосах и на отросшей на подбородках щетине. На срезе шей – замерзшие бордовые капли. Глаза у всех закрыты, кроме крайнего справа: у этого в щелях между веками виднеются белки. Если дотронуться – любой из экспонатов кошмарной выставки наверняка окажется ледяным и твердым, словно камень. Теплый палец прилипнет к замороженной плоти, а когда Джон попытается его отдернуть, отсеченная голова вывалится из холодильника и упадет ему прямо на грудь – тяжелая, словно у потерявшего сознание пьяницы; из холодных губ на рубашку просочится ниточка слюны…
Он невольно сунул руку в морозилку.
– Что вы здесь делаете, Джонатан?
На какой-то миг он решил, что заговорила одна из голов. В чувство его привел тяжелый запах «Axe» и знакомые приятные интонации. Этого человека Джон держал за друга. Он обернулся, не опуская руку. Сирил стоял на пороге кухни с длинным ножом мясника в руке, направив его в грудь непрошеному гостю. Наверное, поэтому в кухонных ящиках ничего и не нашлось.
– Тебе обязательно надо было сунуть сюда нос, правда? – Голос Сирила звучал печально. – Не мог с собой совладать. Нет бы оставить это дело в покое.
