– Я уже говорил, что люблю тебя, и оба раза я говорил то, что думал, – произнес Кейл. – Но ты не поверила мне, потому что не хотела мне верить. Ты мечтала о своем доме и своем ранчо. Я дал тебе и дом, и ранчо – и ты опять недовольна. Черт побери, Ки, это тебе надо стать серьезной. – Поскольку она перестала бороться за свободу и начала внимательно слушать его слова, он смягчил голос: – Я хотел, чтобы ты любила меня таким, какой я есть, а не мои деньги. Я хотел, чтобы несколько недель, которые мы провели вместе в прерии, заложили основу для нашей совместной мечты. В этой мечте должны быть и ранчо, и лошади, но главное в ней – это мы сами.

Он провел ладонью по ее покрасневшей щеке, наслаждаясь мягкостью ее кожи.

– Мы получили это, когда были вместе в последние недели. У меня всегда было к тебе не только физическое влечение. И не только уважение к твоему уму и характеру. Если мы смогли жить вместе, когда обитали в палатках, то почему мы не можем соединить свои судьбы, когда все трудное позади? – Он поднял ее лицо за подбородок, чтобы посмотреть ей в глаза. – Это ранчо может стать началом удивительного времени... если ты останешься со мной в нашем доме. Пока ты будешь здесь, у меня не будет желания странствовать в поисках чего-то лучшего. Кроме тебя, мне ничего не надо...

Мики почувствовала, что словно заново влюбляется в этого человека. Она посмотрела на его могучую фигуру, на его перебинтованную руку и внезапно разразилась слезами. Но на этот раз это были слезы радости и облегчения. Теперь она действительно приходит к себе домой, где ее ждут сильные руки, которые будут беречь ее и охранять. Кейл больше не покинет ее, разбив вдребезги ее мечты. Только пусть это счастье длится всю жизнь.

– Я действительно люблю тебя, Ки... Я люблю тебя так, как никогда и никого не любил в моей жизни. Я говорил это постоянно, своими поступками, – просто ты этого не хотела замечать. Мне пришлось прикидываться бродячим ковбоем только для того, чтобы иметь возможность быть рядом с тобой. – Он приостановился, чтобы стереть слезы из уголков ее глаз, пока они не потекли по щекам. – Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, чтобы ты дала мне детей – плод нашей любви. Пусть этот едва обставленный дом наполнится любовью. Я очень этого хочу. Но в первую очередь мне нужно, чтобы ты любила меня так, как я люблю тебя. Только это сделает мою жизнь полноценной.

Мики провела пальцем по его лицу и вдруг расцвела озорной улыбкой.

– И сколько?

Кейл недоуменно нахмурился.

– Чего сколько? – Может, он внезапно заснул и забыл какой-то отрывок из их разговора?

– Сколько тебе нужно детей? – прошептала она, касаясь его тела и не думая, как оно исцарапано и побито.

– С полдюжины будет достаточно, но начинать надо с одного...

Его губы коснулись ее губ, словно обещая то, что должно скоро произойти.

– Знаешь, как сильно я тебя люблю? – произнесла Мики, когда ее пальцы проникли под рубашку Кейла, чтобы коснуться его бронзовой кожи.

Она начала ласкать его, и ее ласки туманили его разум. Ему захотелось ущипнуть себя, чтобы удостовериться, что все это происходит наяву. Но те ощущения, что породила в нем Мики, были столь живыми и яркими, что никакая фантазия не могла с ними сравниться. Любовь Мики он чувствовал в каждой ее ласке, в каждом произнесенном шепотом слове. И Кейл постарался отвечать тем же – поцелуем на поцелуй, прикосновением на прикосновение, возвращая ей ее бесценный дар любви.

Их охватило безумие. То, что они долго сдерживали, теперь стало необузданным, как извержение вулкана. В порыве наслаждения они шептали слова, которых ранее тщательно избегали. Они оба словно исследовали страсть, изучая ее самые сокровенные глубины. Их любовь выражала себя и физическим желанием, и словами. Скоро они слились в единое живое, дышащее существо. Их страсть, подобно вспыхнувшей звезде, разгоралась все ярче и ярче с каждым мгновением...

Когда они, изнеможенные, лежали рядом, Кейл знал, что это только начало. Мики зажгла в нем огонь, который осветил окружающий сумрак и дал смысл его жизни.

– Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж – и чем быстрее, тем лучше.

– Сегодня – это не слишком поздно? – засмеялась Мики, потершись носом о его массивное плечо.

На его лице появилась озорная улыбка.

– Поздно, поскольку я не хочу прерывать такое увлекательное занятие.

Ее синие глаза блеснули юмором.

– Но нам надо переставить мебель... посмотреть, что у нас есть... – Несмотря на это предложение, ее руки продолжали скользить по его твердым мышцам, разминая их.

– Потом, – буркнул Кейл, которому не понравилась эта идея. Было видно, как под прикосновениями ее рук в нем растет желание.

– Нам следует посмотреть наши припасы и приготовить обед.

– Я не голоден, – объявил Кейл, и его голос дрогнул от ее ласк.

– Тебе трудно угодить, Кейл Броулин, – поддразнила его Мики.

– Да, – согласился Кейл и притянул ее стройное тело ближе. – У меня большие требования. Но то, что мне нужно, находится совсем близко...

– Какое совпадение, – рассмеялась она. – И мне тоже не надо никуда идти, чтобы получить то, что я хочу...

Она снова принялась за свои искусные ласки, и с губ Кейла слетел стон.

– Я люблю тебя, Мики, – произнес он, тяжело дыша, когда она покрывала его тело поцелуями.

– И я люблю одного ковбоя – да так, как он и не мечтал, – прошептала Мики. – А взамен мне нужна его любовь, и больше ничего.

Когда солнце, поднявшись над горизонтом, осветило заросший деревьями ручей, Мики и Кейл занимались любовью уже несколько часов. Санданс, о котором его хозяйка совсем забыла, спрятался от солнечных лучей в тень, досадуя, что никто не позаботился его расседлать.

Когда наконец хозяева дома появились на крыльце, он был смертельно обижен на обоих.

Раньше Мики никогда о нем не забывала. Она никогда не оставляла его грызть удила, когда не ехала на нем верхом. Теперь его бросили и забыли, словно он был обычной лошадью из стада! Однако вечером конь сменил гнев на милость, когда Мики задала ему грандиозную порцию овса и позволила наесться до отвала.

Размышления Моргана прервал шум на улице. Желая узнать, что происходит, он вышел из салуна и тут увидел кавалькаду из экипажей, что тянулась за женихом и невестой.

На лице Моргана появилась кривая улыбка, когда он узнал пару, стремительно проехавшую мимо в коляске. Итак, Кейл Броулин и в самом деле серьезно увлекся этой упрямой девицей, подумал Морган и презрительно фыркнул. Видимо, их ссоры были показными: Кейл не хотел выдавать свою привязанность к Мики, чтобы Морган с ней не разделался.

Без сомнения, Кейл рассчитывал, что он, Морган, переедет со всеми на новый участок и не узнает об этой свадьбе. Возможно, Кейл надеялся, что он, Морган, исчезнет из этих мест, после того как дело завершилось с такой прибылью. Так Морган бы и поступил – если бы не эта свадьба.

Губы Моргана искривились в дьявольской ухмылке. После смерти Джессики он долго ждал этого момента. Теперь он знает самое уязвимое место Кейла – и обязательно в него ударит. Он даст понять Кейлу, что он покинул Оклахому, и подарит ему фальшивое чувство безопасности. Но в один прекрасный день Кейлу придется понять, какую смертельную ненависть Морган испытывал к нему на протяжении последних трех лет. Весь захваченный мыслями о мести, Морган поспешно зашагал по улице, чтобы сообщить всем встречным, что уезжает из этой местности.

Когда месть свершится, Кейлу предстоит жалкая жизнь – печальные воспоминания и мучительные ночные кошмары. А если Кейл попытается его разыскать, Морган избавится и от этого назойливого ублюдка – раз и навсегда. Наконец настал час мщения за разрушенную жизнь. Сначала он заставит этого человека мучиться, а потом убьет его своими руками.