— Ступай, девочка. — Отпустил ее боярин.

Налили. Выпили. Помолчали.

— Знаешь, сколько собирает гривен Великий Князь Владимирский в год со всех владений?

— Тысяч двадцать-тридцать? — Предположил я.

Дружина усмехнулся.

— Больше. Гораздо больше. 80 тысяч, в среднем. Посчитай сколько это за десять лет. И уж раз этого, по твоему предвиденью, оказалось недостаточно….

Чёрт!

— Есть возможность приобрести хорошее железо, соль, стекло, ткани не хуже, чем у фризских франков. Всего много. Перепродадим, поднимем на этом еще серебра. Наймем войско…. Что-то ведь можно сделать?!

Похоже старого пердуна отпустило, и он начал веселиться.

— Олаф, я думал ты повзрослел. Это не так работает. Когда у тебя всего много это не всегда хорошо. Во-первых, как только пройдет слух, что ты богат, сразу же отыщется множество желающих с тобой поделиться. От Новгорода до Булгара. Во-вторых, если у нас, неожиданно, окажется много серебра, то тут же гвоздь, стоящий в Чернигове куну, в Новом Листвене подскочит в цене до гривны. И в-третьих, те, кто любили тебя и были преданы в скудности отойдут в сторону, так чаще всего бывает, а пришедшие им на замену станут ценить только за размер калиты. Оно тебе надо?

Уел-таки, критик хренов. Лавры спасителя Руси опали и стало немножко стыдно. Между тем боярин стремительно опустошал второй кувшин.

— Значит так, старик. Сейчас иди проспись, потом подумай хорошенько, что и как можно сделать. Я же, со своей стороны, тоже поищу решение. Завтра едем на Белую гору, есть у меня там дела. Послезавтра, как всех нарядим на работы, встретимся здесь же. В жопу мысли о смерти. Нам еще Третий Рим обустраивать.

— Какой Рим?!

— Иди к себе, старый. Поговорим еще.

Расстроил меня Дружина. До самого вечера я слонялся по усадьбе, обдумывая и прикидывая и так и этак что можно сделать. Не хватало информации. Нужно возвращаться в мой мир. Вечером вернулись работники, заполнив усадьбу шумом. Я подозвал огнищанина.

— Путило, сделали все, как я приказывал?

— Все сделали, князь. Даже начали копать ледник на новом месте.

— Хорошо. Ступай.

На следующее утро я сразу же по приезду на Белую гору спустился в погреб. Нормально так поработали, все чистенько и аккуратно. Прижал ладонь к камню.

Вспышка! ….

— Ну что, Федорович, пошли домой? — Спросил Николай.

Рядом, чуть слышно, упали на пол кусок глины и сосновый корень.

— Пошли, Коля.

Мы выбрались из пещеры и пошагали в сторону деревни.

— Скажи, Николай, можно у вас, в Глушицах, домик купить?

— Что, нравится у нас? Красивые места. Можно, Федорович. Через три дома от меня Крюковы живут, собираются в Ковров перебираться. Состояние их дома нормальное, ремонт не нужен. Пытаются уже два года продать, пока не нашли покупателя. Есть еще у Сереги Воробьева, отцовский дом. Батя у него в прошлом году помер. Так себе домик и на отшибе. Ремонт там большой потребуется. Но зато дешево отдает.

— Посмотрим?

— Не вопрос. Серегин дом как раз на въезде с нашей стороны. Заглянем.

Заглянули. Со стороны дороги дом смотрелся неказисто. Из-за высокого забора виднелась только верхняя часть сруба и покрытая металлическими листами крыша. Металл был когда-то покрашен в зеленый цвет, как и забор, но сейчас краска осталась лишь местами.

— Крышу, если купишь дом, перекрывать придется, конечно, — вздохнул Николай, — хотя тут многое что придётся ремонтировать.

Забор был без щелей, что творится во дворе не видно совсем. Это уже хорошо. Кроме дома присутствовали еще хозяйственные постройки, но они были ниже основного строения, так что можно было увидеть только еще три крыши, покрытые рубероидом. Рядом с калиткой росла большая береза, укрывая в своей тени скамейку. Справа от скамейки располагался палисадник, с кустами сирени, за которыми прятался фасад дома с двумя окнами, закрытыми сейчас ставнями. Две березы и, вроде бы, груша росли и во дворе. Соседние дома от сюда были метрах в 200-х и скрывались за мысом небольшого леска, так что казалось, что мы около хутора, а не на околице деревни. Это было еще лучше.

Мой спутник нажал на алюминиевую планку замка и толкнул калитку.

— Серега! — Крикнул он заходя во двор. — Ты тут?!

К нашему счастью, владелец был на месте.

— Привет. — Поздоровался он, выходя из-за дальнего угла дома, вытирая ветошью руки от машинного масла.

— Я тебе покупателя привел.

— Сергей. — Протянул он мне руку.

— Иван Федорович. — Пожал я ее.

— Я сейчас батин мотоцикл перебираю, изгваздался весь. Все открыто, смотреть можно везде. Колян покажет, он тут все знает. Быстро помоюсь и присоединюсь.

Что сказать? Мне понравилось. Пятистенок стандартный, нужен ремонт, ну да это понятно. Зато хлев пустой, скотину давно не держали, так что вычищен. И просторный. Под крышей хлева был сеновал, но опять-таки сейчас там пусто. В углу лаз в подвал, зацементированный и отштукатуренный. Когда-то тут был тайник для самогона.

«Готовое место для ценностей, даже назначение то же — беречь валюту» — промелькнуло в голове. Самой жидкости уже не осталось, но 10 и 20 литровые бутыли наличествовали.

Летняя кухня. Курятник. Что-то типа мастерской и склада одновременно. Погреб, глубокий и без затхлости. Навес для телеги. Сама телега под ним, на резиновом ходу. Огромное количество дров, поленницы везде понатыканы, где можно. За хлевом начинался сад, с десятком яблонь и огородом. Тут же туалет с деревянным унитазом, обитым жестью В конце сада баня. За баней с полгектара земли засажены картошкой.

— Пошли, дом посмотрим. — Предложил подошедший хозяин.

Дом как дом. Ставни уже были открыты, так что через пять окон солнце отлично освещало жилище. Сенцы, чулан, две комнаты. В одной русская печка, в другой грубка, без плиты, только для отопления. Мебель старая, годов 40-х, 50-х. Частично самодельная. Чердак. Чистый, только в углу стояли стопки старых журналов. «Техника молодежи», «Моделист-конструктор», «Наука и жизнь»… Все 70-х, 80-х годов.

«Будет что почитать долгими, зимними вечерами» — подумалось мне.

— Сколько хочешь? — Спросил я закончив осмотр.

Сергей назвал цену. М-да. Стоимость 1 кв. метра на окраине Москвы. Торопиться не стал, сказал, что подумаю и завтра отвечу.

Попрощавшись с продавцом вышли на улицу.

— Ну, что скажешь? — Поинтересовался Николай.

— В принципе, меня устраивает. Давай посмотрим второй дом?

— Пошли. У Крюковых жилье, конечно, на много лучше. Зато тут участок большой и дешевле раза в три.

— Коленька, я ни фига не садовник-огородник. Мне садить картошку не интересно.

— Ну да… Странно все же, загорелся ты, Федорович, как-то сразу. Раз! И готов дом купить.

Подозрительный какой.

— Жизнь научила, что первое решение или желание — обычно самое правильное, — отбрехался я.

— Вот и отлично! — Обрадовался тот. — Что в той Москве? Копоть и народ озлобленный, хитро закрученный. А у нас?! Красота и простота. На старости — самое то!

У Крюковых дом и в само деле смотрелся, на фоне Серегиного, дворцом. Однако двор просматривался со всех сторон, а у подъезда к воротам, и слева и справа, стояли лавочки. На одной восседали старушки, числом пять, у другой кучковалась стайка подростков. Судя по всему, это были места постоянной дислокации обоих групп. Мне такой контроль даром не нужен, есть что скрывать.

Побродив по двору, дому и участку, послушав навязчивую рекламу владелицы и владельца, я пообещал подумать и вежливо попрощался.

— Понравился? — Как только мы вышли за ворота, тут же вцепился Николай. — Хоромы!

— Куплю первый дом. — Ответил я.

— Хм… Тебе цена же вроде не критична. У Воробьева ремонт займет много времени, а тут соседями будем.

— Мне, дружище, важнее найти подходящее место, дом можно и перестроить.

«А на ремонт спишу многие странности, ожидаемые в будущем» — подумалось, между прочим.