— Он один стоит столько же, сколько ты запросил до этого, — заявил дядя, — ну да ладно, чего не сделаешь для родича? Забирай!

— Тогда прошу всех на пир, — пригласил я, — гости уже собрались и заждались нас.

Пировать, и немедленно, согласились все. На пиру Великий князь сообщил собравшимся о своем решении посадить меня на восстановленный Стародубский стол. Известие вызвало ажиотаж. Еще бы! Возникала масса возможностей подняться по властной лестнице, получить новые земли и денежные назначения. Народ принялся активно переговариваться. Князь Юрий смотрел на всю эту движуху с усмешкой.

— Зашевелилось, змеиное кубло, — сказал он мне, — извини, Ростислав, что втянул тебя в это, но надо. Такая судьба у князей, не избежишь.

— Хотя ты мог, — продолжил он, — но не захотел. Да никто бы не захотел, если не дурак. Так что теперь не ной и держись.

— Я понимаю, дядя.

— Вот и хорошо. Эй, девочка! Как тебя там, Любава? Налей-ка мне, красавица, еще такого же вина.

Пировали до утра. Потом гости день отсыпались. Я пил мало, поэтому использовал выпавшее свободное время с пользой. Ударили морозы, река встала еще вчера вечером. Через неделю откроется санный путь. Остальным то что, пока нет дорог, наслаждайся гостеприимством, ешь и пей на халяву. Меня же ждало много не завершённых дел.

В первую очередь отправился в лагерь. Осмотрел все, вроде бы придраться не к чему, сотники дело знали, а Петр из Вщижа, оставленный за старшего, был педантичнее немцев и все мои ЦУ выполнил точно. Новых построек прибавилось. В основном — казарм. Войско увеличилось до 1000 человек, вместе с теми, что увел я, и, похоже, уже начало жить своей жизнью, без понуканий и направлений с моей стороны. Десятники гоняли своих людей, сотники за всем этим следили, девочки снимали напряжённость в рядах бойцов, трактиры перестроили, они стали больше. Лекарки, оставив учеников, прибежали и поклонившись, завалили кучей вопросов и просьб.

Построил весь личный состав. Отдельно тех, кто ходил со мной в поход. Вызывал по одному, вручал его долю в добыче серебром и наградное серебряное кольцо. Пора вводить свою систему поощрений. Первой наградой решил сделать массивное кольцо с кельтским узором и надписью «Саксин». Нововведение награжденным, естественно, понравилось. Они раздулись, как индюки и важно показывали награду желающим посмотреть. Так же пообещал выплатить им долю от табуна лошадей, если половец не обманет и пригонит его к нам.

Распустив войско, собрал сотников и пятидесятников в трактире «У Дари». Выслушал их доклады о положении дел и сообщил, что у нас появился первый тысяцкий, Петр из Вщижа. Несколько человек сразу же переместились вверх по должностям. Спросил нет ли задержек с зарплатой? Заверили, что получают все вовремя и сполна. Как и продукты, одежду, доспехи и оружие. Ну и хорошо.

Оставив подчинённых в трактире, прошелся еще раз по лагерю, решая попутно множество мелких вопросов. Затем отправился на причал, осмотрел ладьи в сараях. Состояние, вроде бы, нормальное, но велел перебрать набор корпусов.

Потом долго бродил по замку. Хотя не так, скорее крепости. Все же молодцы зодчие. Замок уже сейчас можно использовать для обороны. Правда пока только от шайки разбойников. В усадьбе мне передали бересту, оставленную Аргосцем. Иоанн отчитывался о сделанном и сообщил, что летом был по строительной надобности во Владимире и встретил там одного немца, искусного в укладке булыжной мостовой, как, впрочем, и во многих других вещах, среди которых — рытье глубоких колодцев. Грек своей волей того немца снабдил гривнами, чтобы он не уехал, или не нанялся на сторону и просил меня сообщить, при первой возможности, нужен ли мне этот специалист. Нужен. Сообщу. Пожалуй, оставлю зодчего при себе, мне еще много чего предстоит строить.

Слобода, в районе причалов, появилась-таки и не маленькая. Во-первых, переселенец из-под Выри, отучившись у артельного кузнеца, решил, что все постиг и открыл свою кузню, обслуживая усадьбу, лагерь и окрестные деревни. Кузня стояла далеко в стороне, в гордом одиночестве, но жилище себе новый кузнец поставил рядом с избой новгородцев. Судя по размеру двора и постройкам в нем, дела у парня шли не плохо. Рядом отстроился бочар с семьей, тара требовалась постоянно. Тут же была и его мастерская.

Во-вторых, лагерь потреблял столько ресурсов, что стал напоминать прожорливое чудовище. Однако серебра в нем было так много, что тут же нашлось огромное количество желающих этому чудовищу угодить. В самом лагере им делать было нечего, вот и поселилась вся эта толпа здесь.

В-третьих, у тех, кто удовлетворял потребности лагеря были и свои. Самым шустрым оказался сын Хрольфа, открывший второй трактир, «Рыжий швед», для слобожан. Традиция, делать вывески и давать названия заведениям, прижилась. Трактир был в два этажа, на втором располагались комнаты для приезжих. В общем в слободе насчитывалось уже дворов 30, а это не мало.

6 декабря отправились огромной толпой в Стародуб, куда благополучно и прибыли 7 декабря. Великий князь повелел стучать в вечевое било, а когда встревоженные горожане собрались на площади перед княжеским теремом, объявил им свою волю. Немедленно отслужили молебен в том же соборе, где отпевали отца. За это время слуги протопили терем и приготовили ужин. Попировали еще один вечер, теперь вместе с городской верхушкой. На другой день Юрий Всеволодович отбыл во Владимир, а я стал держать совет со своими людьми и новыми подданными. Сразу им объявил свое видение будущего устройства княжества. Все земли южнее Клязьмы, включая сам город, остаются в моем личном пользовании, а потом и в моем роду. С Ингварем я уже договорился, и он получит, вместо старых, более обширные владения на левом берегу, включая погост Всегодичи. Так как его владения рядом с городом, то он и будет моим наместником тут, разделяя тяготы управления с тиуном Григорием. Сам же я собирался жить на Белой горе. Знатные горожане приуныли, видимо рассчитывали, что я поселюсь в Стародубе и помогу набить их калиту серебром. Слухи о моем богатстве ходили самые невероятные.

Потом приступил к самому важному. Илья расстелил на столе большую карту княжества, над которой я трудился неделю, а потом распечатал в знакомой московской типографии. Все земли на левом берегу были разбиты на участки. По моим расчётам каждый такой участок мог прокормить и обеспечить одного всадника и двух вооруженных, конных слуг. Пока таких участков было 93. Оставалось много пустых мест, где не было пока деревень.

— Итак! — Возвестил я. — Любой желающий, способный сражаться конно, может прийти ко мне и попросить землю. За это он будет служить мне в войске столько, сколько потребуется. Не месяц или два, а пока я его не отпущу. За службу он будет получать по три вот таких монеты, — выложил серебряник на стол, — в месяц. Но кони, питание, свое и слуг, вооружение и доспех — за его счет. Обязан же он будет иметь следующее.

Я пустил вдоль стола листки со списком моих требований.

— Если всего этого не будет, или не явится по моему зову, то земля изымается, а он может идти куда пожелает. В мирное время, когда услуги такого помещика мне не потребуются, он может заниматься чем хочет. Но обязан раз в полгода является на погост своего округа и предъявлять коней, слуг и вооружение, для оценки соответствия с этим списком, моим наместникам. — Я постучал по бумажкам, вернувшимся ко мне. — Ах, да! Чуть не забыл. За трусость в бою или не подчинение приказам — буду вешать.

У слушателей, за исключением моих ближников, отпали челюсти. Не принято тут, такое, хотя и случалось.

— Но и наградами не обойду, за верную службу. — Подсластил я горькую пилюлю. — У вас, господа горожане, есть редкая возможность, первыми выбрать участки, если вы сами, или ваши родичи захотят стать помещиками. Но в первую очередь помните, что нужно хорошо владеть оружием и иметь желание рисковать своей жизнью. Иным способом земель в моем княжестве никто не получит. Ни за серебро, ни за красивые глаза.