Влада покраснела.

Кощей, играя желваками на щеках, выключил воду. Достал из шкафчика какую-то мазь и обыкновенный аптечный бинт.

— Можно я?

Влада протянула руку. Долгов, помедлив мгновение, передал ей мазь и бинт.

Студентка начала бинтовать преподу запястья.

— Влада, ведь у вас есть отец? — внезапно спросил Александр Степанович.

Она прекратила колдовать над его ранами.

— Зачем вам это?

Долгов взял у нее бинт и спокойно закончил повязку.

— Так причем здесь мой отец?

— Влада, вы меня простите, но я должен это сказать: нельзя исключать, что посещение отца, которое вы считаете жестоким унижением для себя, станет тем самым инициирующим моментом.

— Нет! — воскликнула Влада. — Этого точно не будет!

— Даже ради спасения мамы и бабушки? — прищурившись, спросил Долгов.

Владу как будто по щеке ударили.

— Да что вы о себе возомнили? — крикнула она, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. — Я не желаю больше играть в ваши дурацкие игры! Я ухожу с факультатива, слышите? Ухожу!

Она резко развернулась и выбежала из комнаты, затем — из дома препода, громко хлопнув дверью.

На улице Владе стало легче, но злость на Долгова не проходила. Что ему вообще от нее надо? В конце концов, Ева Карловна оказалась совсем не страшной. Может, в этой истории Баба-Яга — это добро, а Кощей — зло? Может, Владе стоит присоединиться к Еве Карловне и, став поляницей, убить Кощея?

А что, если… Что, если ей вообще ничего не предпринимать? Просто поехать домой, вести обычную жизнь с мамой, бабулей и кошкой Рыськой?

Кого ей бояться? Долгова? Он совсем не страшный. Евы Карловны? Она — премилая дама. Бородач Фролов, конечно, жуткий тип, но он, по всей видимости, находится под полным контролем Бабы-Яги.

— Буду жить, как прежде, — сказала Влада, и повторила с возросшей в сто раз решимостью. — Как прежде!

Огромный черный кот мягко спрыгнул с дерева во дворе дома по улице Дуки. Мимо клумб с засохшими цветами метнулся к забору, перепрыгнул через него, метнулся через тротуар, напугав женщину с ребенком и скрылся в подворотне.

Примерно через десять минут кот вынырнул из палисадника рядом с Курганом Бессмертия — главной прогулочной зоной города. Прошмыгнув по парковке мимо автомобилей, кот нашел черный «Гелентваген», негромко мяукнул. Дверца авто отворилась. Кот запрыгнул внутрь.

— Ну что, Баюн? — спросила Ева Карловна, поглаживая животное по макушке.

— Сбежала вся в слезах, — промурлыкал кот. — Она теперь наша.

Глаза Евы Карловны полыхнули красным огнем, красивые губы, накрашенные ярко-красной помадой растянулись в довольной улыбке.

— Ты слышишь, Авдей? — обратилась она к сидящему рядом богатырю. — Поляница теперь наша.

И Влада стала жить, как прежде. Сначала все было отлично. Прекрасное настроение, чудесные отношения с мамой, сон без сновидений. Ни отца, ни сестры Риты, ни Долгова.

И Ева Карловна с Фроловым не беспокоили.

Влада ходила в институт, училась, преподаватели ее хвалили, так что опасений по поводу сессии не было. Весело проводила время с Лорой и Виктором, в глазах которого Влада читала нечто такое, что заставило бы сердце любой другой девушки из группы забиться, как пулемет. Да и сердце Влады билось от взглядов высокого рыжего парня, но вот только не как пулемет.

Долгов с того памятного дня в институте не появлялся. В деканате сообщили, что преподаватель заболел, и, как знала Влада, это не было ложью: руки у Александра Степановича были основательно покромсаны кандалами.

Впрочем, ей не было до этого никакого дела, ведь она жила, как прежде.

«Какпрежденская» жизнь закончилась через неделю. В тот день Влада задержалась в институте: нужно было помочь Лоре с английским. Едва успела на последний автобус.

В Полпинке ее ждали. Богатырь Фролов стоял в тени липы у дороги. На широченном плече богатыря примостился черный кот, от которого в сумраке виднелись только ярко-желтые глаза.

Увидев Владу, Фролов вышел из-под липы и зашагал рядом. Кот искоса глядел на студентку.

— Хороший вечерок, поляница, — сказал богатырь.

Влада не ответила. Ей снова стало страшно, почти как в первый раз, причем, она не понимала, кого следует бояться большое — богатыря или кота.

— Ева Карловна желает побеседовать, — сообщил Фролов. — Идем.

— Куда? — выдавила Влада.

— Тут недалеко. У магазина припарковались.

Влада проглотила появившийся в горле комок.

— Не пойду.

Богатырь вздохнул.

— Просят же.

— Не пойду.

Вдруг раздалось шипение, похожее на змеиное:

— Да что ты с ней якшаешься, Авдей, хватай в охапку, да тащи!

Влада выпучила глаза, осознав, что это сказал кот. Ноги стали ватными от страха, и студентка послушно последовала за богатырем, не спуская глаз с животного на плече Фролова.

Глава 9

12

— Добрый вечер, Влада, — мягко поздоровалась Ева Карловна с заднего сиденья «Гелентвагена». — Давненько не была я в Полпинке. Неприятное место. Много цыган, а среди цыган немало сильных колдунов и ведьм.

— Здравствуйте, — буркнула студентка.

Богатырь открыл заднюю дверцу. Влада села рядом с Евой Карловной. Между ними взгромоздился кот. Фролов, сопя, уселся на водительское место.

— Что вам от меня надо? — спросила Влада. — Я не хочу больше играть в эти игры, я это и Долгову сказала. Вы можете оставить меня в покое?

Ева Карловна печально склонила голову.

— К сожалению, не можем, Влада. Ты — неинициированная поляница, но ты выявленная поляница. Выявленных поляниц либо инициируют, либо …

— Что либо? — похолодев, спросила Влада.

— Либо убивают. Ни богатыри, ни сущности не могут так рисковать. Ты случайно инициируешься, обретешь силу, и что же? Перебьешь всех?

— Я не хочу никого убивать! — воскликнула Влада. — И инициироваться не желаю! Мне нравится моя жизнь! Оставьте мне ее.

— Бедная девочка, — казалось, вполне искренне посочувствовала «Красавица-Яга». — К несчастью, твоя жизнь никогда больше не будет прежней.

Пока доктор Лесная говорила, ее облик неуловимо менялся. Нос Евы Карловны как будто слегка удлинился, заострился, кончики губ опустились, а в глазах замерцали красные огоньки.

— Так что вы хотите от меня? — чуть не плача, спросила Влада, которой с каждой секундой становилось все страшнее.

— Ты должна стать поляницей до пятницы, — мертвым голосом отчеканила Ева Карловна. — Выбирай любой способ, который тебе предложил Долгов. Авдей Святославович все проконтролирует, научит тебя пользоваться твоей новой силой. Затем ты убьешь Кощея.

— А если я не буду этого делать? — с вызовом спросила Влада.

Ева Карловна, внешность которой приобрела свой обычный вид, достала из сумочки зеркальце, помаду, стала прихорашиваться. Кот, положив голову ей на колени, замурлыкал.

— Если ты не сделаешь это, я отрублю тебе голову, твоим маме и бабушке тоже не поздоровится, — сказал Фролов таким тоном, будто предлагал Владе купить у него набор фломастеров. — Ну, девочка, ступай.

Богатырь открыл дверцу «Гелентвагена», Влада поспешила выскочить на свежий воздух.

— О, постой! — вспомнил Фролов. — Вот, возьми.

— До свидания, дорогая, — сказала Ева Карловна ласковым голосом.

Кот мяукнул.

Черная как смоль машина рванула с места и исчезла за поворотом, ведущим прямо на шоссе.

Влада минуту постояла, пытаясь собраться с мыслями. Затем направилась в сторону дома. В руке было что-то тяжелое. Она посмотрела.

Буханка бородинского хлеба.

Проходя мимо колодца, Влада кинула буханку. С первого раза не попала. Подобрала, снова кинула. Раздался плеск воды и бульканье:

— Хлееепппппц!

— Все хорошо, Владочка?