— Я Джулиан из рода Сванн клянусь! Клянусь верно исполнять волю моего господина, Эйгона шестого из дома Таргариенов! Клянусь исправно платить и прибывать на зов моего сюзерена! — сразу склонился на одно колено лорд Джулиан, как только достиг необходимого расстояния между ними, — клянусь! Пусть Семеро мне будут свидетелями!

Эйгон принял его присягу, став на ступеньку ближе к своему возвышению. Один из могущественных родов Штормовых Земель теперь ему не угроза. И это радовало.

“Время Баратеонов прошло” — говорил ему наставник, ещё там, во время плавания в Миерин, — “настало время дракону вернуть своё и отомстить всем обидчикам”.

Он слышал рёв драконов, летающих неподалёку. На одном из них, самом большом из троицы, восседала она, его жена и тётя — Дейнерис Таргариен. При первой их встрече она приняла его холодно, не веря, что её племянник выжил. Но оседлав дракона, Эйгон доказал свою кровь и своё родство с ней.

Холодность и отчуждённость постепенно исчезли, уступив место любопытству и постоянному общению… которое переросло в нечто большое. Они женились под сводами храма Р’глора, как настаивал один из красных жрецов. Но воспитанный изгнанными вестеросцами, Эйгон чтил веру Семерых и согласился лишь из желания своей тёти-жены.

“Как только всё это закончится, мы должны обязательно обвенчаться в Великой Септе Бейлора… Не хотелось, чтобы наших детей называли бастардами лишь из-за того что мы заключили брак в храме другого бога”.

Эйгон приветливо улыбался, общаясь с лордом Сванном. Одно из правил в общении с лордами — будь дружелюбным с ними, но в меру. Они не должны видеть в тебе завоевателя, но не должны быть в позиции сильнейшего. Понимать их мотивы, желания и чего они хотят добиться от тебя. И только осознав всё это, выбрать линию поведения с ним.

Мыс Гнева и Дорнийские Марки теперь полностью под его контролём… осталось нанести последний удар, и Штормовые Земли будут практически под его контролем.

Штормовой Предел… бывшая вотчина Узурпатора и его братьев.

Узурпатор Роберт Баратеон. Эйгону рассказывали о нём многое, но всё из этого было резко отрицательным. Пьяница, убийца детей, человек который свергнул его род с Железного Трона и убил отца.

Все его окружение было пропитано ненавистью к этому человеку.

Но придя в Вестерос один из последних Таргариенов понял, что покойного Демона Трезубца… любят и вспоминают с теплотой? "Да, он был пьяницей и тем ещё похотливым оленем" — говорили лорды шёпотом — "но при нём был мир! Долгий мир, долгое лето. Плодородие и сытость".

А его деда не зря прозвали Безумным Королём.

Эйгон молчал, не делясь подобными мыслями со своим наставником, Джоном Коннингтоном или кем-либо ещё. В последнее время отношения с ним стали портиться. Всё из-за некоторых своевольных действий Таргариена, которые не понравились изгнанному лорду Коннингтону.

Таргариен сильно изменился в последнее время. Он стал более молчалив, более наблюдателен, стал подмечать мелкие детали, на которые раньше и не обращал внимание… и Эйгон стал более циничен? Он и сам не может ответить на этот вопрос. Не в его силах судить о себе.

Будучи юношей постоянно странствующим по разным государствам и городам, среди множества народов он привык наблюдать, молчаливо восхищаясь красотой подобных мест, вроде Волантиса или Мира. Река Ройна навсегда останётся в его памяти как тёплое воспоминание. И вот он, наконец, вернулся в Вестерос. Здешние замки тоже восхищали его. Но Вестерос был слишком… прост для того, кто видел больше? Не пора ли это изменить?

В голове юного Таргариена начала зарождаться пока неясная, не до конца оформившаяся идея. Очертания этой идеи были расплывчаты, формы непонятны, а конечная цель не определена. Но сам факт этого зарождения сулил Вестеросу большие изменения, если Эйгон воссядет на Железный Трон.

Пока он принуждал лордов Штормовых Земель к присяге, его родственники из Дорна сделали свой ход. Рогов Холм пал, разграблен и опустошён. Очевидной для них целью был Хайгарден, но Оберин Мартелл, его дядя, командующий войском Дорна повернул дорнийцев в сторону Штормовых Земель. По пути разграбляя верные Тиреллам и Баратеонам земли.

Участие Дорна на его стороне, несомненно, радовало его, но проблема была в том, что Дорн был единственным королевством, которое его полностью поддерживало.

Возможно, он заставит всех Штормовых Лордов присягнуть ему на верность, но остаётся королевский Домен и пока ещё могущественные Запад и Простор, несмотря на вторжения железнорождённых и войну с Севером и Трезубцем. И это не считая Железные Острова и всё ещё независимый Север.

“Всё решится на поле брани… выиграет тот, кто умеет воевать и владеет большей армией. Но три дракона перевернут исход любого боя”

Садясь на своего дракона, Рейгаля, названного в честь его отца, Эйгон вспомнил о самых главных его врагах. Они гордо носят ливреи и камзолы с алыми тканями и шёлками, выпячивая грудь с вышитым львиным гербом. Убийцы его матери и сестры. Они поплатятся за всё, и Эйгон сделает всё возможное, чтобы каждый человек в Вестеросе при виде золотого льва на красном фоне морщился и презрительно хмыкал.

Он принесёт Вестеросу долгожданный мир, но для львов он приготовил только кровь и огонь.

Глава 59

В большой опочивальне раздался шорох. Шорох этот был едва уловимым, но внимательные уши смогли бы распознать в этом шорохе усталый вздох.

Киван Ланнистер в очередной раз помассировал свой лоб, втайне надеясь избавиться от тупой боли в голове. Последние дни стали для него напряженными, и Тихий Лев вынужденно страдал бессонницей, постоянно раздавая поручения, лично занимаясь прописью писем (Киван в последнее время перестал доверять писарям и мейстерам), читая донесения шпионов с разных уголков Вестероса и планируя свой очередной шаг. И с каждым днём шаги эти делать становилось сложнее.

Казалось, ничего больше не препятствовало наступающему миру. Северяне спрятались за Перешейком, оставив Речные Земли один на один с Западом и Простором. В Долине началась междоусобица, и она не представляла угрозы. Железнорождённые начали выдыхаться, все реже и реже совершая свои набеги, в то время как в Королевской Гавани начали постройку нового Королевского Флота. Мастера над кораблями пришлось заменить, ибо лорд Редвин находился в плену у островитян, а заместители Пакстера Редвина не устраивали Кивана.

Нейтральная фигура, лорд Королевского Домена — он одновременно устраивал и Кивана, и Королеву Шипов. А может и Уилласа Тирелла? Лорд-регент ещё не был уверен, находится ли внук леди Оленны под её влиянием. Время покажет.

Пробежался словно потухшими и воспалёнными глазами по геральдическим щитам на стенах, множеству искусно вырезанных подсвечников, канделябров, гобеленов в красных тонах Ланнистеров, нескольких мелких скульптурных фигурок вроде сидящего, с задумчивым видом льва, или Утёса Кастерли в общих очертаниях.

Его опочивальня была обустроена на славу, но Ланнистер, будь у него такая возможность, предпочёл бы свои скромные апартаменты в Утёсе Кастерли, которые имел ещё будучи простым рыцарем на службе своего брата-лорда…